Ирина Меркина - Клон в пальто

— Необходимая проверка, всего пара дней, но это необычайно важно для науки, — без остановки трещала Ребекка, незаметно подмигивая Але. По электронке они уже давно обо всем договорились. Але пришлось залезть в Диккенса, Теккерея и Оскара Уайльда, чтобы на доступных примерах объяснить, каким был от природы ее муж Алексей Антонов и каким она хочет его видеть.

«Ты уверена?» — спрашивала ее австралийская докторша, уразумев, что от нее требовалось. Так умная компьютерная программа уточняет: вы уверены, что хотите выбросить в корзину ваши письма, мысли, воспоминания, вашу беззаботную, благополучную жизнь с идеальным мужчиной?

Аля была в этом твердо уверена. Она безумно любит Лешку, но не этого пресного и правильного аристократа, которого они сочинили с Ребеккой, акулой и разведчиком Брэдом, а живого, веселого — настоящего. Он должен стать таким, чего бы это ей ни стоило.

Это не стоило ей ничего. Ребекка, чувствуя себя виноватой в непрошенном Алином счастье, добилась гранта на новый эксперимент — по коррекции сознания клонированного ранее объекта. Поскольку, как следовало из заявления его жены, объект испытывает трудности в социальной адаптации.

— Два дня в клинике — после этого вы выходите свеженький как огурчик и можете навсегда о нас забыть.

— Я постараюсь не забывать, — вежливо сказал Леша. — Невозможно забыть, что вы для меня сделали.

Аля за его спиной состроила Ребекке насмешливую рожу: видишь, мол, с кем приходится жить. Не мужчина, а облако в штанах. Эту фразу она уже цитировала ей по почте, доктор Моррис не поняла, и Аля сгоряча перевела для нее несколько строф из Маяковского.

«Что же в этом плохого?» — написала в ответ Ребекка, причем между строчек явно прочитывалось: какие странные эти русские, кто их разберет…

С утра пораньше Рыжий все-таки вывел ее на прогулку по берегу океана, и Аля убедилась, что это не так уж страшно. Серфингистов не было, наверное, они еще спали. Над горизонтом висели сероватые облака, похожие на свежевыстиранное белье.

Потом они поехали в клинику. В вестибюле Аля поцеловала Лешу, мысленно прощаясь с ним и так же мысленно обещая никогда, никогда не забывать удивительных дней, проведенных с этим суперменом из пробирки. Ей пришла в голову мысль, которой она хотела поделиться с Ребеккой, но доктор Моррис была занята подготовкой к эксперименту по коррекции сознания.

Мысль состояла в том, что, может быть, попробовать сделать двух Антоновых — идеального и нормального, ведь генетического материала в спасенном пальце более чем достаточно. Фантастика, конечно, но если уж удалось клонировать человека, то почему не использовать все заложенные в нем природой варианты развития? Для науки это было бы чрезвычайно интересно…

Размышляя о том, как бы она жила с этими двумя мужьями, Аля вернулась на берег. Океан был похож на синюю юбку, не детскую, как казалось ей в тот раз сверху, а огромную широкую юбку какой-нибудь толстой рыбачки. Дул ветер, синие складки с белым кружевом вздымались и опадали. Так же нескромно вздымалась Алина собственная юбка, и ей приходилось сбивать ее ладонями.

— Хотите покататься, мэм?

Парень с доской был бронзовым, голубоглазым, улыбчивым. За его спиной перемигивались другие серфингисты. Покататься на доске по океану? Да нет, она еще не сошла с ума.

— Пожалуйста, мэм, — тихо попросил мальчик. — Понимаете, я поспорил с ребятами, что вы согласитесь. Если да, они ведут нас с вами в ресторан. Если нет — я неделю не вхожу в воду, а у нас скоро соревнования. Не бойтесь, я буду стоять рядом и держать вас очень крепко. Да и волна сегодня слабая.

Он был рыжим — это решило дело.

— Хорошо, — улыбнулась Аля. — Я только переоденусь.

Утром Антонов заставил ее купить в гостиничном киоске купальник, хотя она клялась, что и близко не подойдет к океану. Купальник был очень красивым, золотисто-оливковым, и Леша надеялся, что Аля выйдет на пляж хотя бы из желания покрасоваться перед публикой. Публики, кстати, на берегу практически не было, но блестящий пакет с купальником Аля так и таскала с собой, не успев занести его в номер.

Когда она вышла из раздевалки, восхищенные взгляды ребят с досками приободрили ее. В самом деле, глупо побывать на Золотом берегу, в этом раю серфингистов, и ни разу не покататься на доске. Через несколько дней Рыжий будет крутить здесь загорелым торсом и зазывать в свои мокрые объятия местных красоток, а она что? Она тоже имеет право оттянуться.

— Меня зовут Эдди, — сказал ей на ухо поспоривший парень. Он держал ее за локоть и не отпускал, хотя пока в этом не было необходимости.

— А меня Элли, — игриво улыбнулась она.

Интересно, этот мальчик представляет, сколько ей лет и что у нее есть почти взрослая дочь — десятилетняя кобыла, как выразилась мамаша Терехина?

На доске сначала пришлось стоять на четвереньках, что, наверное, выглядело со стороны совсем неприлично. Друзья Эдди гоготали на берегу. Потом они поднялись, и он крепко прижался к ней молодым горячим телом. Неужели Антонов в такой же позе катался с девушками? Вот паразит!

Но высвободиться из нескромных объятий Аля не могла при всем желании. Она и без того умирала от страха. Доска плясала под ногами, волны подкидывали их вверх и роняли с отвесного обрыва, и Алю тут же утянуло бы в пучину, если бы Эдди ее отпустил. Надо же быть такой дурой — захотеть войти в тот же океан дважды! Дайте ей только выбраться отсюда благополучно, и она никогда даже не посмотрит в сторону этих жутких волн…

— Элли, ты отлично держишься! — крикнул сзади мальчик, коснувшись ее уха мокрыми губами.

Это были последние слова, которые она запомнила.

Вокруг что-то произошло. Люди в ресторане над пляжем повскакивали с мест. Серфингисты на берегу разом закричали и замахали руками, но в океане их не было слышно. «Мы с вами наблюдаем уникальный кадр!» — захлебнулась от восторга стриженая девушка с микрофоном. Другая, вся в мелких косичках и почти без майки, подпрыгивала на месте и кричала парню с камерой: «Снимай, Мэйсон, снимай!»

— Что случилось? — спросила азиатская старушка, пытаясь настроить бинокль на волны.

— Акула напала на людей, — любезно объяснил ей долговязый старик в цветастых шортах.

— Джезус! — хором ахнула американская чета.

— Шма, Исраэль, — пробормотал раввин из Сиднея, разгуливавший по пляжу в черном костюме и шляпе, с выводком таких же засупоненных в черное мальчиков.

— Аллах акбар, — согласился с ними владелец ресторана Махмуд и потянул прочь от берега свою юную беременную жену, чтобы она не смотрела на всякие ужасы. Старшая жена ревниво пристроилась между ними.

— Шарк! — тонким голосом выкрикнул Эдди непонятное слово, которое Аля никак не могла вспомнить.