Тони Моррисон - Возлюбленная [litres]

здесь так тесно, что даже трепетать негде, так что он не может умереть того мертвого человека стащили с моего лица я больше не увижу его красивых белых зубов

Сейчас мы не ползем по земле мы стоим, но ноги мои заперты — как глаза того моего мертвого человека я не могу упасть, потому что здесь чересчур тесно люди без кожи говорят очень громко я не умерла этот хлеб цвета моря я слишком голодна, чтобы есть солнце заставляет меня закрыть глаза те, кто способен умереть, лежат штабелем я не могу найти того моего человека, чьи зубы мне нравились горячо небольшой такой холм из мертвых тел горячо люди без кожи тычут в него какими-то палками а вот и та женщина с лицом, которое мне нужно это мое лицо они падают в море цвета хлеба сережек у нее в ушах нет если бы у меня были такие зубы, как у моего мертвого, я бы выгрызла у нее вокруг шеи кружок отгрызла бы ее напрочь я знаю, ей это не нравится теперь здесь хватает места чтобы ползти и смотреть, как ползают другие сейчас и всегда только ползать здесь, внутри та женщина с моим лицом в море горячо.

В самом начале я могла ее видеть я не могла ей помочь, потому что облака застилали мне путь вначале я могла видеть ее что-то сверкало у нее в ушах ей не нравится тот кружок вокруг шеи я это знаю я пристально смотрю на нее, чтобы она догадалась, что облака застилают мне путь я знаю, она меня видела я смотрю на нее и вижу, что она меня видит она делает пустыми свои глаза и вот я здесь, в том месте, где у нее лицо, и рассказываю ей, что пройти мне мешали облака шума она хочет свои сережки она хочет свою круглую корзинку я хочу ее лицо горячо в самом начале женщины были отдельно от мужчин буря разбросала нас и смешала мужчин с женщинами и женщин с мужчинами именно с этого времени я и стала существовать за спиной у того мужчины в течение долгого времени я видела над собой только его шею и широкие плечи я маленькая я люблю его, потому что у него есть песня когда он перевернулся на спину и умер, я увидела зубы, сквозь которые он пел его пение было тихим он пел о том месте, где женщины собирают цветы и очищают их от лишних листьев, а потом кладут в круглую корзинку пока не появились те облака

она ползет где-то рядом с нами но я не вижу ее, пока он не запирает свои глаза и не умирает прямо на моем лице все мы такие он больше не дышит, а его недышащий рот пахнет сладко остальные не знают, что он умер я знаю

он больше не поет свою песню теперь вместо той песни я люблю его красивые белые зубы

Я не могу снова потерять ее мой мертвый человек мешал мне пройти, как и те облака шума когда он умер у меня на лице, я смогла увидеть ее она вот-вот улыбнется мне вот-вот… ее сережки с остренькими концами исчезли люди без кожи громко кричат они проталкивают вперед моего мертвого, но не ту женщину с моим лицом она уходит куда-то внутрь они не проталкивают ее вперед она уходит тот холмик исчез она собиралась вот-вот улыбнуться мне вот-вот горячо

Теперь они не ползут это мы ползем они плывут по водам моря они взламывают тот холмик и проталкиваются сквозь него я не могу отыскать того, с хорошенькими белыми зубками я вижу темнокожее лицо, готовое вот-вот улыбнуться мне это мое собственное лицо готово вот-вот мне улыбнуться у нас на шее железный ошейник у нее в ушах нет сережек с остренькими концами и той круглой корзинки у нее нет она уходит в воду с моим лицом

Я стою под дождем остальных забрали меня не забрал никто и я падаю, словно этот дождь я смотрю, как он ест там, внутри я припадаю к земле чтобы удержаться и не начать падать вместе с дождем я вот-вот рассыплюсь на куски ему больно там, где я сплю он кладет туда свой палец я роняю пищу и разваливаюсь на куски она отнимает у меня мое лицо нет никого, кому я нужна кто назовет меня по имени я жду на мосту, потому что она — под ним

ночь проходит, и день проходит снова снова ночь-день ночь-день я жду никакого железного ошейника у меня на шее больше нет лодки не плавают по этим водам здесь нет людей без кожи мой мертвый человек здесь тоже не плавает его зубы там, внизу, где синева и трава там же осталось и лицо, которое мне необходимо лицо, что вот-вот улыбнется мне вот-вот улыбнется днем бриллианты в воде, где и она сама, и те черепашки ночью я слышу, кто-то жует, и глотает, и смеется смех принадлежит мне она — это мой смех я — смеющаяся я вижу ее лицо, мое лицо это то лицо, которое собиралось вот-вот улыбнуться мне там, где мы ползли по земле теперь она снова вот-вот улыбнется

ее лицо всплывает из-под воды горячо ее лицо — это мое лицо она не улыбается она жует и глотает мне нужно мое лицо я вхожу трава раздвигается она раздвигает ее я в воде, и она идет ко мне у нее нет круглой корзинки нет железного ошейника на шее она поднимается туда, где бриллианты я следую за ней мы внутри бриллиантов, которые теперь превратились в сережки мое лицо приближается я должна получить его я ищу способ соединиться с ним я так люблю свое лицо мое темнокожее лицо совсем близко я хочу с ним соединиться она шепчет мне шепчет я тянусь к ней она жует, и глотает, и касается меня она знает, что я хочу с ним соединиться она жует и глотает меня я исчезла теперь я — ее лицо у меня больше нет лица я вижу себя уплывающей прочь горячо я вижу в воде свои пятки я одна я хочу быть нами обеими я хочу соединиться я выхожу из голубой воды когда мои пятки куда-то уплывают от меня, я выхожу из воды мне нужно найти место, где я буду существовать воздух тяжек я не умерла нет

вот какой-то дом она что-то шепчет мне я там, где она мне велела я не умерла я сажусь солнце бьет мне в глаза, я закрываю их когда я их открываю, то вижу лицо, которое потеряла это лицо Сэти, той, что покинула меня Сэти видит меня и понимает, что я вижу ее и ту ее улыбку ее улыбающееся лицо — вот место для меня это то лицо, которое я потеряла она — это мое лицо, и она улыбается мне наконец-то она это делает горячо теперь мы можем соединиться горячо

Я — Возлюбленная, и она моя. Сэти — та, что собирала цветы, желтые цветы, прежде чем скорчиться на земле и ползти. Уносила цветы прочь, обрывая их зеленые листья. Теперь эти цветы — на том стеганом одеяле, под которым мы спим. Она готова была вот-вот улыбнуться мне, когда явились те люди без кожи и вытащили нас наверх, на солнечный свет, вместе с мертвыми, а мертвых побросали в море. Сэти тоже упала в море. Она упала сама. Они ее не толкали. Она сама туда упала. Она готова была вот-вот улыбнуться мне, но когда увидела, как мертвых сталкивают в море, то прыгнула тоже и бросила меня одну и без лица, и своего лица мне тоже не оставила. Сэти — это то лицо, которое я нашла и потеряла в реке под мостом. Когда я погрузилась в воду, то увидела, как ее лицо приближается ко мне; это было и мое лицо тоже. Я хотела с ней соединиться. Я пыталась это сделать, но она всплыла наверх, к солнечным зайчикам. Я снова потеряла ее, но отыскала тот дом, о котором она мне шепнула, там она и оказалась, наконец улыбаясь мне. Это хорошо, но я не могу снова потерять ее. Единственное, что я хочу знать: почему она прыгнула в воду, когда мы ползли по земле? Зачем она это сделала, когда вот-вот собиралась улыбнуться мне? Я хотела соединиться с ней в море, но и шагу не могла сделать; я хотела помочь ей, когда она собирала цветы, но меня слепил дым от выстрелов, и я снова потеряла ее. Три раза я теряла ее: один раз, когда она собирала цветы, из-за тех облаков шума; потом, когда она прыгнула в море, вместо того чтобы улыбнуться мне; и еще раз под тем мостом, когда я погрузилась в воду, чтобы соединиться с ней, и она подплыла ко мне, но так и не улыбнулась. Она шептала мне что-то, жевала меня, потом уплыла прочь. Теперь я нашла ее в этом доме. Она улыбается мне — моим собственным лицом улыбается мне! Я ни за что не расстанусь с ней снова, Она моя.