Генри Миллер - Тропик Козерога [litres]

Зулусы – бантуязычные племена, населяющие ЮАР, Танзанию.

Патагонцы – индейские племена группы чон андо-экваториальной семьи языков (Южная Америка).

Готтентоты – древнейшие обитатели Южной Африки, оттесненные в начале II тысячелетия н. э. народами банту в юго-западные пустынные районы материка и в значительной мере истребленные европейскими колонизаторами в XVII – начале XX в.; живут в ЮАР, Намибии.

Тасманийцы – туземные обитатели острова Тасмания, истребленные европейскими колонизаторами.

Гримальдийцы – люди позднего палеолита, скелеты которых найдены в конце XIX в. в гротах Гримальди у южной оконечности франко-итальянской границы; относились к негроидной расе.

Туареги – южная группа берберского населения Западного Судана и южных районов Алжира; исповедуют ислам.

Атлантийцы (атлантии) – жители легендарного континента Атлантида, гибель которого ознаменовала конец т. н. атлантической культурной эпохи, что имело место около десяти тысячелетий назад. После чего, согласно Р. Штейнеру, наступил новый период в развитии человечества, состоящий из семи последовательно сменяющих друг друга эпох продолжительностью в 2160 лет каждая. В настоящий момент человечество находится в пятой эпохе, начавшейся в 1413 г. и характеризующейся развертыванием сил самосознания.

…вымершей голубой расы… – Согласно эзотерическим теориям, одна из «коренных» рас, существовавших в доатлантическую эпоху.

Последний человек еще скажет свое слово… (…) Никто не останется безнаказанным… – Ср.: «Се, гряду скоро, и возмездие Мое со Мною, чтобы воздавать каждому по делам его. Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, Первый и Последний» (Откр., 22: 12–13).

…и написал книгу о двенадцати маленьких человеках. – Мысля себя «последним» (и по рангу, и по счету) человеком судного дня, Миллер избрал для своего «откровения» 12 посыльных (по числу апостолов) с самой странной судьбой. Книгу он назвал «Подрезанные крылья» (Подрезанные крылья были эмблемой компании «Вестерн Юнион») и написал ее за двадцать дней – с 20 марта по 10 апреля 1922 г. Это была рукопись в 75 000 слов, представлявшая собой коктейль из Эзры Паунда, Линдсея, Уитмена, Фрейда, Блаватской, Дарвина, Гамсуна, Элджера, Драйзера, Моэма, Ницше, Достоевского, Стриндберга, Отто Вейнингера… Желая произвести впечатление на самого себя и на потенциальных читателей, он писал «лживым тоном менкеновского джентльмена, ироничного любителя пива». Книга не понравилась даже друзьям. Генри предложил рукопись издателю, прославившемуся выпуском книги Джона Рида «Десять дней, которые потрясли мир», но издателя рукопись не устроила и была возвращена автору. См.: Ferguson R. Henry Miller: A Life. P. 70–71.

…водились деньги, как у Жида… – Жид Андре Поль Гийом (1869–1951) – французский писатель, общественный деятель. В 1946 г., когда в Париже было возбуждено дело против Миллера, его издателей и переводчиков, Жид вошел в созданный тогда ведущими писателями Франции «Комитет в защиту Миллера и свободы слова».

Уитмен Уолт (1819–1892) – американский поэт и эссеист; был одним из литературных кумиров Миллера, поскольку сочетал в себе писателя, философа, пророка, как и сам Миллер. В какой-то степени биография Миллера как бы «списана» с Уитмена: первый и последний роман Уитмен написал в 23 года – по заказу Общества трезвости; назывался он «Франклин Ивенс, или Горький пьяница». «Роман оказался дрянной, – пишет об этом переводчик американского поэта Корней Чуковский. – Уолт Уитмен краснел до конца дней при упоминании о нем». У Миллера то же самое с романом «Подрезанные крылья». Как и Миллера, Уитмена постоянно выгоняли с работы – «как бездельника». «Гулять любил до страсти – просто шататься по улицам, приплюснуться носом к стеклу магазина и рассматривать хотя бы мыло и свечи», – продолжает Чуковский. И далее: «Даже деньги не прельщали его: он величаво брал взаймы у всех». Приближаясь к четвертому десятку, «он не создал еще ничего, что было бы выше посредственности», жил так, «будто впереди у него тысячи лет», и в 1855-м обнаружилось, «что этот заурядный сочинитель – гениальный поэт и пророк». (Подробнее см. статью К. И. Чуковского в кн.: Уитмен У. Листья травы. Л., 1935.) Уитмен сам писал о себе восторженные хвалебные статьи – и (сходным образом) предисловие Анаис Нин к первому изданию миллеровского «Тропика Рака» было написано при довольно-таки активном участии самого Миллера. И Уолт, и Генри снискали себе славу «потрясателей государственных основ», и, что характерно, Уитмен – в России. Первая его книга на русском языке («Побеги травы» – в переводе К. Бальмонта), вышедшая в 1905 г., была уничтожена; в 1911 г. по постановлению Московской судебной палаты была уничтожена книга в переводе Чуковского, а в 1913-м полиция Харькова, Риги, Одессы и Вильны запретила лекции об Уитмене. И последнее: некоторые страницы «Козерога» буквально «отдают запахом» Уитмена, написавшего, например: «Запах пота у меня под мышками ароматнее всякой молитвы».

…ждал, что я подхвачу его и взвалю себе на плечи. – Ср. в разговоре Заратустры со святым о любви к людям. «Не давай им ничего, – сказал святой. – Лучше сними с них что-нибудь и неси вместе с ними – это будет для них лучше всего, если только это лучше и для тебя!» ( Ницше Ф. Соч.: В 2 т. Т. 2. С. 7).

…вылитый Калигари… – персонаж фильма «Кабинет доктора Калигари» (1919) режиссера-экспрессиониста Р. Вине (1881–1938).

Весь континент погружен в глубокий сон… – Ср. у даосов: «Но есть еще великое пробуждение, после которого узнаешь, что есть великий сон. А глупцы думают, что они бодрствуют и доподлинно знают, кто в мире царь, а кто пастух» (Антология даосской философии. С. 76). Свое «пробуждение» Миллер связывает с уходом из компании «Вестерн Юнион», а затем – с отъездом в Париж.

…и ну поливать говном… – По поводу употребления Миллером обсценной лексики отлично высказался Альфред Перле: «Я очень сомневаюсь, чтобы в качестве носителя порнографии и непристойности можно было бы использовать язык как таковой. Сами по себе слова безобидны – только высвобождаемые ими мысленные ассоциации порождают порнографию. Самые грязные ругательства в устах торговца рыбой прозвучат совершенно естественно, но те же слова, произнесенные герцогиней, бесспорно возымеют шокирующий эффект. Ведь не вызывает же отвращения кавалерист, не способный сформулировать ни единой мысли без помощи полдюжины грязных эпитетов, – так и автор, который вкладывает эти эпитеты в уста кавалериста». И далее: «В непристойности нет ничего предосудительного, равно как нет ничего предосудительного в религии или даже в политике, коль скоро ты не одержим ими с чрезмерной однобокостью фанатика. Миллер ничем не одержим: он принимает все подряд – легко, со смаком, с удовольствием и здоровым аппетитом. Его всегда как-то удивляет щепетильность тех, кто в своей кровавой резне хладнокровно пускает в ход самые непристойные орудия уничтожения и тем не менее проявляет столько раздражения при виде каких-то полдюжины безобидных односложных слов, напечатанных черным по белому» ( Pedes A. My Friend Henry Miller: An Intimate Biography / With a Preface by Henry Miller. L.: Neville Spearman, [1955]. P. 96–97).