Яна Матей - Марьяна. Проданная в рабство

— Ну что, мисс, есть проблемы?

— Не смей называть меня «мисс»! — рявкнула она.

— Почему это я не могу называть тебя «мисс»? Эй, за кого ты себя принимаешь? Ты у нас самая умная?

Глаза Николеты метали молнии. В ту же секунду я вмешалась в их беседу:

— В любом случае вы очень кстати. У этой девицы истерика, придется отвезти ее в больницу. Там наверняка для нее найдется успокоительное средство. Давай, Николета, собирайся, ждем тебя внизу.

С дрожащим подбородком, красным носом, но гордым взглядом, маленькая тигрица пошла наверх одеваться. В психиатрической службе ею занялась очаровательная женщина-врач. Оставшись в кабинете вдвоем с Николетой, она разговаривала с ней около двух часов, расспрашивая ее о возрасте, о родителях, о ее парне и о повторяющихся побегах. Наконец дама пригласила меня присоединиться к ним.

— Думаю, вы можете забрать ее домой. Теперь она успокоилась. Не так ли, Николета?

— Да.

— Теперь ты будешь хорошо себя вести?

— Да.

— Как ты собираешься жить дальше, Николета? Ты хоть понимаешь, как тебе повезло? Пользуйся этим приютом, добротой этой женщины, которая тратит на тебя свое время…

— Чего?!

С возмущенным видом, означающим, что она сильно сомневается в последнем замечании, Николета сделала последнюю попытку бунта. Но доктор не попалась на удочку.

— Да, я тебя слушаю?

Николета вздохнула и больше ничего не сказала. Я выиграла это сражение. У каждого социального работника имеются в арсенале свои методы. Один из моих методов на этот раз сработал, по крайней мере, на какое-то время. Поддержание дисциплины — это ежедневная работа воспитательниц в приюте. У всех свой подход, и каждая проблема решается индивидуально. Главное — обсуждать их и находить цивилизованные решения, которые устраивали бы обе стороны. Два раза в месяц четыре воспитательницы и все девочки собираются вместе для того, чтобы выяснить причины столкновений за последние дни. Если, к примеру, кто-то отказывался подчиняться или был груб с воспитательницей, обязан был это объяснить.

— Почему ты себя так вела?

— Я была раздосадована.

— Ты сказала ей об этом?

— Нет.

— Если ты молчишь, откуда она может об этом знать?

В большинстве случаев речь идет об обычном дефиците общения. Эти девочки вышли из среды, где на них просто орали, никогда не объясняя своих поступков или слов. В приюте, если какая-то девочка не корректирует свое поведение, ей делают первое предупреждение. В случае рецидива она получает второе предупреждение. На третий раз… следует наказание-сюрприз, в зависимости от моего настроения в этот день. Порой мне приходится прибегать к такой же грубости, какую проявляют они, чтобы открыть им глаза. Я вспоминаю одно особенно тяжелое собрание, на котором без конца раздавалась ругань. В течение двух последующих недель атмосфера в доме оставалась неспокойной. Воспитательницы были измучены. На очередном собрании я попыталась вразумить девочек:

— Послушайте, когда вы прибыли в приют, вы все, рыдая, рассказывали мне о том, как плохо с вами обращались. Вы жаловались на поведение сутенеров, которые постоянно оскорбляли вас, били и обращались как со скотом. Здесь с вами разговаривают приветливо, вежливо просят о чем-нибудь, относятся к вам с уважением, делают все, чтобы вы чувствовали себя хорошо, но вы снова недовольны! Чего вы хотите? Чтобы вас оскорбляли? Чтобы вас унижали?

— Нет, конечно, нет…

Мне показалось, что они поняли. И несколько дней девочки действительно держали себя в руках. А потом как-то утром Ани, одна из наших воспитательниц, рассказала мне по телефону, что они снова разразились непристойной бранью. После обеда, приехав в приют, чтобы заступить на дежурство, я распахнула дверь и громко крикнула:

— Привет, грязные шлюхи, как дела?

На мгновение те, кто были в гостиной, подумали, что я шучу, но жесткое выражение моего лица их быстро в этом разубедило. Я продолжила грубо их обзывать, выложив весь свой запас самых унизительных ругательств. А я могу вас заверить, что румыны знают в этом толк, поскольку наравне с венграми считаются самыми сильными в данной области. Потрясенные девочки испуганно смотрели на меня, не в силах вымолвить ни слова. Ани, в первые минуты стоявшая разинув рот, теперь изо всех сил старалась сдержать приступ смеха и в итоге скрылась в кабинете. Я продолжала поносить их в течение получаса.

— Эй, что-то вы притихли сегодня?

— …

— Кто-нибудь принесет мне чертов кофе? Нет? О'кей.

Я спокойно отправилась наливать себе кофе, оставив их переваривать происходящее. Вернувшись с чашкой в гостиную, я продолжила более спокойным тоном:

— Вы считаете, я должна приезжать сюда с плеткой, чтобы мы могли нормально общаться? Знаете что? Отныне я забуду о хороших манерах. Они здесь ни к чему. Я решила приспособиться к вашей похабной речи. Она ведь вам так нравится!

— …

— А что это вы такие недовольные?

— Яна, тебе не идут все эти слова.

— Да плевать мне на это! Главное, чтобы вы чувствовали себя хорошо.

— Мы вовсе не чувствуем себя хорошо.

— Да что вы? А как, вы думаете, чувствуют себя воспитательницы, когда вы так с ними разговариваете?

На этот раз они действительно все поняли, но для этого мне пришлось применить насилие. К счастью, подобные вещи случаются не часто: обычно девочки не дожидаются последней стадии «наказания-сюрприза»… Так, после случая с пирсингом Николета присмирела. Чтобы она снова наладила диалог со своей матерью, я организовала в приюте несколько их свиданий. В ходе этих встреч, во время которых я служила посредницей, мне удалось понять, что в этом дуэте «мать — дочь» ребенком по сути была мать. Как правило, многое становится понятным, когда знакомишься с родителями девочек. Я часто слышу вокруг, как люди осуждают тех, кто занимается проституцией: у этих детей порочные задатки, мол, что заслужили, то и получили. Как будто Господь посылает на землю определенное количество хороших детей и плохих, наугад распределяя их по семьям. «Вы вытащили несчастливый билет? У вас нет шансов, вы стали жертвой божественной воли и не сможете ничего изменить!» Стыдно вот так сдаваться при первом же препятствии, оправдывая свое бессилие. Лично я убеждена, что родители несут полную ответственность за выбор своих детей. В случае с Николетой это был очевидный факт. Тем не менее беседы пошли им обеим на пользу. Видимо, они впервые разговаривали по душам. Несколько месяцев спустя мать решила, что все проблемы улажены.

— Яна, я благодарна вам за все, что вы сделали, но теперь я хотела бы забрать Николету к себе.

— Все не так просто.

— Почему? Я вижу, что моя дочь очень изменилась за последние месяцы. Она вполне готова вернуться домой.