Николай Фробениус - Застенчивый порнограф

«Поеду туда, посмотрю», — решил он.

Когда Тобиас выключил компьютер, ему пришло в голову, что на самом деле это торжественное приглашение.

Он лежал и думал об этой конторе, о фотоаппаратах (и о дне, когда ослепит Петера Фема). О том, что он скажет владельцу магазина, ведь ему нужно будет о чем-то спросить его (он думал и о слепых глазах Петера Фема). Тобиас попытался представить себе эту контору: полки со старыми камерами, фотопленки, линзы. За пыльной занавеской — машина для проявления. Он решил, что должен придумать какую-нибудь историю, похожую на правду (но перед тем как заснуть, он видел перед собой только шило, впивающееся в глаз Петера Фема).

На следующий день он не пошел в школу. Когда Филипп уехал в «Студио Ситрон», Тобиас нашел в его шкафу черное пальто. Оно доходило Тобиасу до щиколоток. Это было черное пальто с лейблом Батлера. Тобиас терпеть его не мог, но ему было необходимо прийти в Рефлекс Фото и рассказать им какую-нибудь историю. В пальто он выглядел взрослым. Он напомадил волосы и зачесал их назад, сбрил три волосинки перед зеркалом в ванной и побрызгал лицо лосьоном после бритья.

Улица была залита светом витрин торгового центра. Тобиас шел и думал, что никак не может сочинить какую-нибудь историю для владельца магазина. Он подошел к магазину Рефлекс Фото, посмотрел на стену, на номер дома, на витрину. На название улицы. Все правильно. Окно было серое от пыли. Внезапно дверь распахнулась, и мимо него протиснулась молодая женщина. Ее темная челка падала на глаза. В руках она держала старую линзу «300 м». Она уверенно пошла по улице. Тобиас вошел в магазин.

За прилавком, спиной к Тобиасу, стоял владелец магазина Его мощная фигура застыла на месте, но у Тобиаса было такое чувство, будто владелец прислушивается к звуку его шагов. Потом он резко повернулся. На нем была голубая рубашка. Жирное лицо расплылось в улыбка Тобиас попытался сдержать волнение. Он думал, что повода прийти сюда так и не нашел. Они оба молчали. Маленькие глазки сидели глубоко в черепе. Он продолжал улыбаться. Тобиас откашлялся. Посмотрел на прилавок, потом на пальцы хозяина лавки. На широкое гладкое золотое кольцо. По обе стороны кольца выпирал жир. Потом перевел взгляд на лицо хозяина.

— Чем могу служить? — прозвучал в комнате надтреснутый голос.

Тобиас кашлянул и ничего не ответил.

Хозяин улыбнулся:

— Хочешь купить камеру? Может, тебя интересуют старые механические камеры? У нас много прекрасных фотоаппаратов. В самом деле прекрасных.

Тобиас попробовал улыбнуться. Но его лицо застыло, как проявочная бумага.

Тобиас вспотел. Хозяин лавки поджал дрожащие губы.

— Есть ли у вас… я хочу сказать… мой отец… да… он умер… а моя мать больна… у нее день рождения… я только хотел узнать… хотел ей купить фотоаппарат, ну такой…

— Такой, как был у твоего отца? Прекрасно. Отлично.

Хозяин магазина схватил его за руку и сердечно пожал ее. Тобиас отдернул руку и посмотрел на него с серьезным видом.

— Какая камера была у твоего отца? — спросил хозяин, делая ударение на каждом слоге.

Название вертелось у Тобиаса на языке. Но он не сказал: «Хассельблад». Он подумал и ответил:

— Не знаю.

Хозяин с удивлением уставился на него и покачал головой.

— Я думал, что у вас в магазине есть каталог.

— Каталог?

— Каталог клиентов.

Хозяин магазина пристально посмотрел на него:

— Кого ты ищешь? — и, словно желая пояснить, отчетливо повторил: — Кого ты ищешь?

— Фема, — ответил Тобиас, — его зовут Петер Фем.

Тобиас замер в ожидании.

Хозяин магазина покачал головой:

— Я не продавал камеру человеку с таким именем.

— Вы уверены?

— Фем? — Он покрутил пальцами в воздухе, словно пытаясь вспомнить. — Фем, Фем… — процедил он.

Тобиас энергично закивал.

— Я обычно этого не делаю, — решительно сказал хозяин магазина, — мой каталог — это моя совесть, если ты понимаешь, что я имею в виду. — Несколько секунд он смотрел в пол, потом взглянул на Тобиаса: — Но для тебя я сделаю исключение.

Торжественным жестом он взял Тобиаса за руку, повел его по коридору и открыл дверь в темную контору. Вдоль длинной стены тянулись полки. Под потолком дрожала единственная лампа, казалось, она не могла решить, гореть ей или погаснуть. Хозяин указал толстым пальцем на полки и пояснил, что папки набиты квитанциями об уплате. Он похлопал Тобиаса по плечу и крикнул, что если он будет осторожным, то может полистать папки. Тобиас прокричал ему слова благодарности. В этой темной конторе он чувствовал себя так, словно попал в туннель.

Папки были небрежно пронумерованы, квитанции неразборчивые, свет слабый. Он понял, что времени на это уйдет много.

Тобиас пропускал занятия в школе целых три дня, просматривая бледно-желтые папки. Он читал квитанции и с трудом разбирал подписи. Целую неделю он провел в этой комнате, листал, искал, разглядывал. В школе решили, что он болен. И в самом деле, чем дольше он там сидел, тем хуже себя чувствовал. Он приходил в эту запыленную контору в девять утра и уходил оттуда в пять вечера. Каждое утро хозяин магазина встречал его со странной улыбкой. В двенадцать он заглядывал в контору и смотрел на Тобиаса. Тобиас слышал, как он хихикал. Через десять минут он возвращался с чашкой горячего сока и печеньем. Потом громко спрашивал, как идут дела с поисками. Тобиас пожимал плечами с безразличным видом, с отсутствующим взглядом и снова утыкался в кипу бледно-желтых бумаг.

— Однако ты готов немало сделать для своей матери, — со смехом говорил хозяин магазина и уходил из комнаты.

Тобиас продолжал искать. «Хассельблад-501 С М» появился три с половиной года назад и был очень популярным у фотографов-любителей, потому что он стоил дешевле прежних моделей. Филипп называл его «жемчужиной среди камер». Но таких фотоаппаратов магазин, разумеется, продал мало. Филипп сказал, что теперь людей не привлекают старые вещи. Просидев четыре дня в конторе, Тобиас нашел трех покупателей: Мону Якобсен, Вилли Ундера и В. Снетрама.

Проснувшись на следующее утро, он стал думать о Вилли Ундере и В. Снетраме. В сайте Вилли Ундера он увидел его фотографию — темные кудрявые волосы, глаза лани, похож на женщину. Тут же была фотография его парикмахерской. У В. Снетрама сайта не было. «Какое странное имя», — подумал Тобиас. Он стал повторять его, повторял много раз, и под конец оно потеряло всякий смысл.

Саре.

Это самое важное письмо из всех, что я написал тебе. Правда, это довольно странно. Пожалуй, и не к чему писать его. Ты должна была бы получить его год назад. Если на то, чтобы написать письмо, понадобился целый год, не знаю, сколько времени нужно для того, чтобы убить человека. Может быть, вся жизнь. Хорошо, что я задумал это давным-давно.