Николай Фробениус - Застенчивый порнограф

Он шмыгнул под арку, в нос ему ударил кислый, тошнотворный запах окурков и пыли. Во дворе ничего не изменилось — засохшая груша, заброшенный садик, скамейка, загаженная голубями, велосипедный штатив. Он осторожно сел на скамейку, словно боялся, что она сломается под ним. В окне кухни зажегся свет и показалась голова. Чья-то рука сняла что-то с полки со специями. Элена наклонилась и открыла окно. На руке у нее была красная сыпь. Он услышал голос Элены: «Где мускатные орехи?» И снова наступила тишина. Она прислушалась и снова крикнула, еще громче. Он подумал о вкусе мускатных орехов.

Трое ухажеров, три парня из первого класса гимназии, ворвались во двор на мопеде, держась друг за друга, и резко затормозили возле велосипедного штатива. На Симона они не обратили внимания, не удостоили его даже взглядом. Все трое были навеселе. Ребята соскочили с мопеда в облаке паров бензина и рванули к входной двери подъезда, откуда был ход в полуподвальную квартиру.

В мгновение ока он оказался у двери и уставился на стоявших на нижней площадке парней. Они, хихикая, привели себя в порядок и нажали кнопку звонка. Чуть погодя человек в халате открыл дверь. Он смерил парней взглядом с головы до ног, пожал плечами и крикнул:

— Сара! Тут три лоботряса хотят поговорить с тобой! Думаю, они не лотерейные билеты пришли продавать. — И он снова смерил их взглядом.

Себастиан повернулся к ним спиной. Три лоботряса с усмешкой посмотрели на торчащие из-под халата волосатые ноги. В дверях показалась Сара. Она взглянула на лоботрясов сияющими глазами:

— В чем дело?

— Ни в чем.

— Никак вы напились?

— Хочешь прокатиться с нами?

— А куда вы собрались?

— На вечеринку. Там всего навалом.

— Чего «всего»?

— Вина залейся.

— Не могу.

— Почему?

— Я обещала матери помочь, когда она придет домой.

— Ну тебе же хуже. Мы сваливаем.

— А кто там?

— Где там?

— Кто стоит наверху?

— Понятия не имеем. Эй, кто ты там, черт побери?

— Не орите, мой дядя не в духе.

— А чего этот парень там стоит?

— Почем я знаю, я думала, он пришел с вами.

— Эй, ты! Чего пялишься? Ты что, живешь здесь?

— Жил раньше.

Лоботрясы поднялись по лестнице и протиснулись мимо Симона, скорчив ему рожи.

— Желаем тебе классно провести вечер, Сара!

Она вышла за дверь и посмотрела вверх, в его сторону.

— Когда именно? — спросила она.

— Что?

— Когда ты жил здесь?

— Три года назад.

Он побежал вниз по лестнице, но тут на него упала тень стены, и он остановился. Тень походила на холодный мешок, и он подумал, что ему никогда не удастся избежать этого: темноты, страха, мешка.

Она отодвинула носком соринку на полу. Симон вышел из тени. Он хотел что-то сказать, но сумел только кашлянуть. Она взглянула на него и тихонько сказала:

— Я тоже жила здесь три года назад.

— Знаю.

Снова молчание.

— Откуда мне знать, что ты говоришь правду?

— Мою мать зовут Вероника.

— Тебе мог это кто-нибудь сказать.

Он покачал головой.

— Почему я должна верить тебе? Я о тебе ничего не знаю. Почему я должна верить твоим словам?

— Я помню многое.

— Что ты помнишь?

— Разное.

— Что, например?

— Твой телескоп. — Он посмотрел на нее и добавил: — Черные дыры.

Ее взгляд заскользил по его лицу.

— Ты рассказывала мне про звездные туманности и черные дыры.

— Ты, наверное, с кем-то говорил.

— Я ни с кем не говорил, кроме тебя, Сара.

— Я не верю тебе, — сказала она и попятилась к двери, прислонилась к косяку, и теперь, при падающем из квартиры свете, он отчетливее разглядел ее лицо.

— Ты получила письма? — спросил он.

И она закрыла глаза.

— Вот я положу руки тебе на глаза.

— Да.

— Теперь тебе лучше?

— Да.

— Точно?

— Да. Теперь мне совсем хорошо.

— Теперь ты видишь ее?

— Что вижу?

— Звездную туманность.

Он кашлянул и улыбнулся:

— Кажется, вижу.

— Вот и хорошо.

Она наклонилась и поцеловала его в щеку, и ее поцелуй расползся горячей сыпью по коже, обжигая ее. Он встал.

— Что это?

Она лежала на кровати, положив руки под голову. Ее свитер был коротковат и обнажил белую полоску кожи между краем свитера и поясом брюк. Пупок: темный глаз.

— Ничего, — ответил он и закрыл глаза.

Он медленно придвинул лицо близко к ее телу. Он услышал, как она тихонько засмеялась.

— Теперь я вижу ее, — сказал он.

— Что?

— Звездную туманность.

— Ты видишь ее?

— Да.

— А сейчас?

— Вижу ее все лучше и лучше.

Он осторожно придвинулся ближе к ней.

— А сейчас?

Симон почувствовал, что она прильнула лицом к его лицу. Разгоряченный от ее запаха, от дрожи во всем теле и в голове, он придвинулся к ней еще ближе. Он весь горел. Кончик его носа ощутил тепло щеки Сары.

STYLORUM

Фробениус — современная классика…

Очередной потрясающий роман мирового масштаба от Николая Фробениуса..

Выдающаяся философская вещь, ничуть не слабее «Каталога Латура».

Бескомпромиссный, жесткий, захватывающий роман… Книга, которую невозможно отложить.

Николай Фробениус (р. 1965), популярный норвежский писатель, драматург и сценарист, дебютировал сборником «Водоворот» (1986), удостоился единодушной похвалы критиков за первый роман «Прославленная любовь молодого Вильгельма Оксеншерны» (1989). После оглушительного всемирного успеха, выпавшего на долю романа «Каталог Латура. или Лакей маркиза де Сада» (1996), публика и критика ожидали продолжения. И оно последовало в 1999 году в виде романа «Застенчивый порнограф». Герои попадают в загадочный город Порнополис, где человеческие переживания выражаются потоком порноизображений — симуляций чувственного опыта. И если «Каталог Латура» строился вокруг поиска болевого центра, то здесь сюжет связан с поиском центра чувственности.

«Как выйти замуж за миллионера» (англ.).

Зд.: «Неприкаянные» (англ.).

Склодовская-Кюри, Мария (Sklodowska-Curic) (1867–1934) — выдающийся ученый, физик и химик, член академий наук многих стран, лауреат Нобелевской премии 1903 и 1911 гг.

Флеминг Александр (Flemming Alexander) (1881–1955) — английский микробиолог, открыл пенициллин, лауреат Нобелевской премии 1945 г.

Игра слов. По-норвежски «нога, кость» означает также «трудность».

«Давай забудемся» (англ.).

«Давай забудемся в объятиях» (англ.).