Джон Стейнбек - Зима тревоги нашей. Путешествие с Чарли в поисках Америки

— Да-а, — тихо проговорила Марджи. — То есть нет, никогда об этом не думала. Если я подтасовала карты, то что меня заставило?.. Чувствую себя обманутым обманщиком.

В дверь заглянул Бейкер.

— Доброго утра, Марджи, — поздоровался он. — Итан, ты подумал над моим предложением?

— Еще бы. И хочу с вами кое-что обсудить.

— В любое время, Итан!

— В течение рабочей недели выбраться не смогу. Сами понимаете, Марулло тут редко бывает. Завтра будете дома?

— Конечно, после церковной службы. А это идея! Приходите с Мэри часикам к четырем. Пока дамы будут обсуждать пасхальные шляпки, мы ускользнем и…

— У меня к вам сотня вопросов! Думаю, лучше все записать.

— Помогу, чем могу. До встречи. Еще раз доброго утра, Марджи!

Едва банкир удалился, Марджи заметила:

— Времени даром не теряешь.

— Так, разминаюсь. Скажи-ка мне вот что: если ты будешь делать расклад с завязанными глазами и мы сравним его со вчерашним?..

— Ну, нет! — воскликнула она. — Ничего не выйдет. Ты шутишь или правда готов рискнуть?

— По-моему, не важно, верю я или нет. Я не верю ни в телепатию, ни в молнию, ни в водородную бомбу, ни в фиалки, ни в косяки рыб, но знаю, что они существуют. Я не верю в призраков, хотя их и видел.

— Вот теперь ты шутишь!

— Вовсе нет.

— Ты на себя не похож.

— Ну да. Люди меняются.

— Что тому причиной, Ит?

— Не знаю. Может, мне надоело быть продавцом.

— Давно пора.

— Тебе действительно нравится Мэри?

— Конечно! Почему ты спрашиваешь?

— Просто вы с ней такие разные… точнее, ты совсем на нее не похожа.

— Понимаю. Но она мне очень нравится. Я ее люблю!

— Я тоже.

— Везет же некоторым!

— Да, я везунчик.

— Я не про тебя. Ладно, пойду варить свой паршивый кофе. Насчет гадания подумаю.

— Чем скорее — тем лучше, а то остыну.

Каблучки зацокали прочь, упругие бедра плавно покачивались в такт ходьбе. До этого дня я словно никогда ее не видел. Страшно подумать, сколь многих в своей жизни я не видел. Когда двое встречаются, под влиянием друг друга преображаются оба, и получаются совсем другие люди. Вероятно, дело в том… черт, как все закручено! Я решил подумать об этом ночью, когда не смогу уснуть. При мысли о том, что сегодня я не открыл магазин вовремя, я испугался. Это все равно что обронить на месте преступления носовой платок или очки, как убийца в том громком чикагском деле. Что это на меня нашло? Какое преступление? Какое убийство?

В полдень я сделал четыре сэндвича с сыром и ветчиной, с салатом и майонезом. Сыр и салат, сыр и салат. Когда мужчина женится, становится крылат. Два сэндвича и бутылочку колы я отнес к задней двери банка и вручил старине Джои.

— Нашлась ошибка?

— Еще нет. Подобрался к ней так близко, что чуть не ослеп.

— Почему бы не отложить до понедельника?

— Никак нельзя. В банках так не принято.

— Порой стоит немного отвлечься, и решение приходит само.

— Знаю. Спасибо за сэндвичи. — Он заглянул в каждый, желая убедиться, что я не забыл про салат и майонез.

В субботу после полудня, накануне Пасхи, торговля такая, что курам на смех. Так выразился бы мой августейший сын-неуч. Однако произошло два события, которые наглядно показали, что во мне происходят некие глубинные изменения. Вчера или позавчера я действовал бы совсем иначе. Словно выбираешь обои и вдруг попадается рулон с совершенно новым рисунком.

Сперва пришел Марулло. Артрит его замучил совсем. Он постоянно сгибал и разгибал руки, будто тяжелоатлет перед выпадом.

— Как торговля?

— Идет понемногу, Альфио. — Никогда прежде не называл его по имени.

— В городе пусто…

— Жаль, что ты больше не зовешь меня малышом.

— Думал, тебе не нравится.

— Теперь нравится, Альфио.

— Все разъехались. — Наверное, плечи у него жгло, будто суставы обсыпали раскаленным песком.

— Как давно ты приехал с Сицилии?

— Сорок семь лет назад. Очень давно.

— Выезжал туда?

— Нет.

— Почему бы не съездить погостить?

— Зачем? Все стало другим.

— Неужели не интересно, что там и как?

— Не очень.

— Родственники живы?

— Конечно, брат с семьей, у него уже и внуки пошли.

— Неужели не хочется их повидать?

Он посмотрел на меня так, как я сам разглядывал Марджи — словно увидел впервые.

— Что у тебя на уме, малыш?

— Не могу видеть, как ты мучаешься артритом. Подумал, что на Сицилии сейчас тепло. Может, боль уйдет.

Он поглядел на меня настороженно.

— Что с тобой?

— В каком смысле?

— Ты изменился.

— А! Есть пара хороших новостей.

— Работу не бросишь?

— Пока вряд ли. Если захочешь съездить в Италию, то я пригляжу за магазином до твоего возвращения.

— Что за новости?

— Пока не скажу. Все неопределенно… — Я поводил ладонью взад-вперед.

— Деньги?

— Вероятно. Послушай, ведь ты богат. Почему бы не поехать на Сицилию и не показать всем, каковы американские богачи? Погрейся на солнышке. С магазином я справлюсь, сам знаешь.

— Ты не прекратишь на меня работать?

— Нет, черт возьми! Ты знаешь меня достаточно, чтобы понимать — я тебя не предам.

— А ты изменился, малыш. Почему вдруг?

— Я же говорю — есть новости. Поезжай понянчить бамбини.

— Там я чужой, — задумчиво протянул Марулло, хотя заронить некое зернышко мне удалось.

Еще я знал, что ночью он примчится проверять книги — этот сукин сын не верит никому.

Не успел он выйти за порог, и тут же нарисовался агент «Би-Би-Ди-энд-Ди», совсем как вчера.

— Я не по делу. На выходные собираюсь в Монток, решил заскочить по дороге.

— Отлично, — сказал я, протягивая ему бумажник с торчащей из него двадцаткой. — Как раз хотел вам вернуть.

— Черт, напрасно вы так. Я же сказал, что пришел не по делу.

— Заберите.

— К чему вы клоните?

— Там, откуда я родом, так скрепляют договор.

— Вы что — обиделись?

— Вовсе нет.

— Тогда в чем дело?

— Забирайте, по ценам мы пока не сговорились.

— Господи Иисусе! «Вэйландс» предложил вам больше?

— Нет.

— Тогда кто? Чертовы дискаунтеры?

Я сунул двадцатку ему в нагрудный карман позади аккуратно сложенного носового платка.

— Бумажник оставлю, — сказал я. — Он мне понравился.

— Послушайте, мне надо согласовать все с руководством! Подождите, скажем, до вторника. Я вам позвоню, назовусь Хью.

— Как угодно, звонок-то за ваш счет.

— Дождитесь звонка, ладно?

— Дождусь, — пообещал я. — Порыбачить собрались?

— Нет, я только охочусь, и то лишь на цыпочек. Пытался зацепить тот лакомый кусочек — Марджи. Да не вышло. Чуть голову мне не откусила! Никогда их не поймешь.

— Они все страньше и страньше [11] Цитата из «Алисы в Стране чудес» (1865) Льюиса Кэрролла. Глава 2. «Все страньше и страньше! — вскричала Алиса. От изумления она совсем забыла, как нужно говорить». Перевод Н. Демуровой. .