Анатолий Баранов - Голубые дьяволы

— Спасибо за табачок! — крикнул раненый артиллерист, подняв кверху белый сверток.

Левицкий ответно помахал рукой:

— Скорейшего вам, товарищи, выздоровления!

— Всех угощал, а сам так и не закурил, — донеслось снова с парома.

— Я некурящий! — засмеялся Левицкий. — Кисет с табаком для хороших людей ношу-у!

— Бывает же такое… — ропот удивления прокатился по парому. С каждой секундой он удалялся все дальше и дальше к другому берегу. Под ним бурлила мутная терская вода. Над ним сияло яркое августовское солнце.

Немцы наседали. Разъяренные упорным сопротивлением защитников города, они решили сегодня смять их во что бы то ни стало. Ведь курам на смех: батальон скромно вооруженных десантников сдерживает в течение двух суток натиск отборных войск германской армии с их танками, пушками и самолетами! Шутка ли сказать, за один лишь первый день боев эти фанатики–комсомольцы подбили и сожгли 9 танков, не считая бронетранспортеров и автомашин.

Маленький степной городок потонул в сплошном грохоте разрывов, пулеметной и винтовочной трескотне. Еще два дня тому назад никому неизвестный, сегодня он встал на газетных полосах в один ряд с такими известными городами, как Воронеж, Новороссийск, Сталинград. Глаза всего человечества были направлены в эти тревожные дни на крохотную точку, поставленную топографом в географической карте лишь потому, что по соседству с Моздоком не оказалось более внушительного населенного пункта. Одна центральная, наполовину заасфальтированная улица, протянувшаяся наискосок к Тереку с северо–запада на юго–восток, да вокруг нее сеточка улиц–коротышек с саманными, казачьего типа домиками — вот и весь город. На одной окраине — кирпичный завод, на другой — пивной завод, в центре — винный завод, такова его промышленность ко времени описываемых событий. Кирпичный завод занят немцами в первый день боев. Пивной завод — на следующий. Остался незахваченным винный завод. К нему сейчас устремились гитлеровцы: словно намереваясь утолить хоть вином свою ненасытную жажду власти над человечеством.

Нет, конечно, не моздокское вино влекло сюда немецких захватчиков. «Моя основная цель, — заявил Гитлер на совещании командного состава группы армий «Юг», — занять область Кавказа, возможно основательнее разбив русские силы. Если я не получу нефть Майкопа и Грозного, я должен ликвидировать войну».

Ему вторил доктор Геббельс: «Если к назначенному командованием времени закончатся бои на Кавказе, мы будем иметь в своих руках богатейшие нефтяные области в Европе. А кто обладает пшеницей, нефтью, железом и углем, тот выиграет войну». В немецком путеводителе по Кавказу, выпущенном соответствующей службой задолго до начала боев на Тереке, перечислялись со свойственным фашистам цинизмом кавказские богатства, «принадлежащие» фатерланду [3] Отечество (нем.). : нефть — в Грозном и Баку; свинец и цинк — в Осетии; молибден — в Кабарде; рыба — в Дагестане; медь — в Армении. Моздок же стоял на пути к этим лакомым кускам.

Сдавливаемые почти со всех сторон танковыми клещами, гвардейцы отходили постепенно к центру города, все ближе к реке, огрызаясь ружьями ПТР и гранатами — из окон подвалов, с чердаков домов, из–за кирпичных заборов и саманных дувалов. Фашистские танки, заняв входы в боковые улицы, обстреливали прямой наводкой проспект, но продвигаться к нему не решались: очень уж много в этом городе каменных заборов, каждый может оказаться засадой.

Мимо одного такого забора, пригибая голову от свистящих пуль, спешил к соседнему узлу сопротивления комиссар, он же и командир батальона — Фельдман Григорий Яковлевич. Его сопровождали: связной и несколько рядовых.

— Скорее! — торопил подчиненных старший политрук. Он очень переживал за роту Дзусова, которая оказалась в самом пекле боя без поддержки и связи. Нужно немедленно вывести ее из–под удара и направить к терскому мосту на помощь переброшенному туда дивизиону сорокапятимиллиметровых пушек. Пора уходить за Терек. Батальон свою задачу выполнил: он в течение двух суток сдерживал атаки гитлеровцев, давая возможность отступающим частям Красной Армии занять оборону на том берегу. Труднее всего приходится сейчас 7‑й роте, сдерживающей врага вместе с 1‑й ротой 1‑го батальона возле городской рощи. Там же находится комиссар бригады и корреспондент «Красной Звезды». Настырный майор: до конца решил быть с батальоном на этом берегу. Чего доброго, убьют в перестрелке, и не узнает страна о подвигах героев–бронебойщиков и ростовского шахтера Саши Рыковского. «Вернусь в штаб и отправлю его к парому сразу же», — решил Фельдман, перебегая улицу у городской больницы. В это время над ним проскрежетал снаряд. Он пролетел так близко, что Фельдман почувствовал, как шибануло в лицо горячим воздухом.

— Товарищ старший политрук, — танки! — крикнул связной, хватая комиссара за рукав гимнастерки.

Фельдман взглянул в конец улицы: оттуда ползли навстречу две грязно–зеленые гигантские жабы.

— Прячься за забор! — крикнул он и сам перемахнул через кирпичную, высотой в человеческий рост стенку без видимого усилия. После удивлялся, как это ловко у него получилось. Посмотрел бы на его прыжок бригадный физрук, довольно скептически относившийся к физическим возможностям комиссара 3‑го батальона.

По забору простучали одна за другой пулеметные очереди, от него посыпались на дорогу осколки кирпича.

— Приготовить гранаты!

Бойцы крутнули рукоятки противотанковых гранат.

— Только спокойнее, не торопитесь, — подсказывал комиссар, в волнении поглаживая свою гранату, словно улегшегося на колене котенка.

Зловещее лязганье гусениц приближалось. Вот уже башня переднего танка поползла по кромке забора. Пора… Одна за другой взметнулись в воздух тяжелые зеленые цилиндры, напоминающие собой консервные банки со свиной тушенкой. Ахнул мощный взрыв, и над танком взвился огненный султан.

— Молодцы! — крикнул комиссар, поднимаясь на носки сапог и заглядывая через забор. Так близко он еще не видел вражеской техники. Танк стоял в трех метрах от него, неуклюжий, грязный, со следами машинного масла на борту. Он жарко горел. Клубы дыма вздымались выше стоящей рядом акации. За ним стоял другой танк, такой же грязный и беспомощный. Он, видимо, раздумывал: то ли дать задний ход, то ли обойти ставшего поперек дороги флагмана. Наконец решился. Подминая правой гусеницей куст сирени, двинулся в обход горящего собрата. «Не пройдешь, гад!» — Фельдман вставил левую ногу в какую–то дыру в заборе, приподнялся над ним и швырнул гранату на моторный отсек танка. Еще раз вздрогнула земля, и второй танк густо зачадил, найдя бесславную гибель на тесной моздокской улочке.