Ибрагим Аль-Куни - «Осень в горах» Восточный альманах. Выпуск седьмой.

— Откуда мне знать. — А сам шепчет тихонько: — Он под этой корзиной.

Собака шмыгнула под корзину, прыгнула на дикого кота, убила и съела его. Потом взяла мотыгу и принялась обрабатывать поле. Вдруг видит: пантера, и спрашивает:

— Шакал, зачем ты позвал пантеру?

Отвечает шакал:

— Не звал я ее, она сама пришла, прогуляться. А ты спрячься под эту корзину!

Только собака спряталась, пантера тут как тут. Спрашивает пантера:

— Чье это копье?

Отвечает шакал:

— Паука. Его только что съел петух, петуха съел дикий кот, а кота съела собака.

Спрашивает пантера:

— Где же собака?

Отвечает шакал:

— Откуда мне знать? — А сам шепчет тихонько: — Она под этой корзиной.

Шмыгнула пантера под корзину, прыгнула на собаку, убила и съела ее. Потом мотыгу взяла и принялась обрабатывать поле. Вдруг видит: лев.

Спрашивает пантера:

— Шакал, зачем ты льва позвал?

Отвечает шакал:

— Не звал я его, он сам пришел, прогуляться. А ты спрячься под эту корзину.

:Только пантера спряталась, лев тут как тут.

Спрашивает лев:

— Чье это копье?

Отвечает шакал:

— Паука. Его только что съел петух, петуха съел дикий кот, дикого кота съела собака, собаку съела пантера.

Спрашивает лев:

— Где же пантера?

Отвечает шакал:

— Откуда мне знать? — А сам шепчет тихонько: — Она под этой корзиной.

Шмыгнул лев под корзину, и схватились они с пантерой. Катались–катались по земле и в яму свалились, ту самую, что шакал вырыл. Взял тогда шакал палки и добил пантеру и льва. Шкуру с них ободрал и отнес матери красивой девушки.

Жили в одной деревне храбрый и трус. Отправились они как–то похищать девушку, которую храбрец в жены задумал взять. Похитили — и назад едут. Неподалеку вади [148] Вади (араб.) — русло реки, которое большую часть года остается сухим. , где львы водятся. Рядом колодец. Говорит храбрый трусу:

— Сходи–ка за водой.

Трус не идет, боится.

Говорит ему храбрый:

— Ладно, я сам схожу, а ты с женой моей останься.

Не остается трус, боится.

Говорит девушка:

— Вместе идите, я вас здесь подожду.

Подошли храбрый и трус к колодцу, говорит храбрый трусу:

— Полезай в колодец, воды зачерпни.

Задрожал трус от страха и отвечает:

— Ни за что не полезу, а то ты оставишь. меня в колодце, сам с женой уедешь.

Говорит храбрый:

— Ладно, я полезу в колодец.

Заплакал трус и отвечает:

— Не надо, не лезь, а то львы меня сожрут.

Говорит храбрый:

— Давай вместе полезем.

Прижались они друг к дружке, полезли в колодец, зачерпнули воды, к девушке вернулись. Покуда поели, попили, ночь наступила, и решили они заночевать здесь. Говорит храбрый трусу:

— Я с одной стороны лягу, ты — с другой, а жена моя пусть посередине ляжет.

Отвечает трус:

— Если я сбоку лягу, меня лев съест, а вы с женой уедете.

Говорит жена:

— Пусть трус ляжет в середине.

Уснули они. Глубокой ночью храбрый и жена встали и пошли искать деревья. Нашли два дерева в рост человека, вместо себя положили, одеялами прикрыли. После сели на верблюдов и уехали.

Проснулся трус, видит — лев рядом. Испугался, схватил льва за уши, на спину ему вскочил. Помчался лев через бруссу, а трус сидит на нем и поет:«Я схватил за угли льва, я схватил за уши льва».

Так и примчал лев труса в деревню.

Увидели люди и говорят:

— Вот это храбрец, верхом на льве прискакал! Пусть вождем нашим будет, врагов тогда у нас поубудет.

Услыхал это трус, испугался. К львиной шкуре прирос, не оторвешь.

Убили тогда люди льва, на части его разрезали, чтобы нового вождя вызволить.

Настала пора идти на войну. Дали трусу коня, трус от страха дрожит, ему бы коня сдержать, а он за ветки хватается. А конь мчится и мчится, быстрее ветра. Трус по пути все деревья с корнем повырывал.

Увидели враги, как валятся деревья, и обратились в бегство.

Конь мчит и мчит труса вперед. За трусом люди бегут, добежали до вражеского стана, завладели вражескими стадами, пленников с собой привели.

И устроили тогда люди пир. Слез трус с коня, а седло под ним все испачкано. Увидели это пленники, молчат, стыдно им, что их трус победил.

Жили когда–то муж с женой. Мужа звали Тей, жену — Таква. И было у них четверо детей. Все вместе обрабатывали они просяное поле. В том году проса уродилось столько, что они заполнили им целых три хранилища.

Как только собрали просо, Тей отправился в бруссу добыть мяса, чтобы приготовить соус, а Такве и детям оставил всего одно просяное зернышко. В первый же день они съели его, а назавтра им есть уже было нечего. Дети плачут, есть просят, худеют, а Тей все не возвращается. Пошла тогда Таква его искать. Идет по дороге, вдруг видит: яма. Спустилась Таква в яму, а там три хранилища: первое просом наполнено, второе — финиками, а третье — мясом. Наелась Таква досыта, потом корзину финиками доверху наполнила, мужу и детям отнесла. Тей напрасно ходил в бруссу, мяса он там не добыл. Увидел, что Таква принесла целую корзину фиников, спросил, где она их раздобыла. И Таква отвела его к той яме, в которой были финики. Они наелись досыта, Таква домой пошла, а Тей решил остаться и поесть еще. Откуда мог он знать, что это яма людоеда Теди, который каждый день кого–нибудь съедал. Почуял людоед человеческий дух, заторопился домой.

Тей не успел удрать, лег рядом с теми, кого людоед уже убил, и притворился мертвым. Стал людоед считать убитых, которые лежали на земле, и диву дался: один вроде лишний. Тогда стал людоед всех мертвых палкой колотить. Тей не стерпел и закричал, потом вскочил. А людоед прыгнул ему на спину и принялся колоть его большой колючкой, три раны ему нанес. Тей плачет, причитает:

— Пощади, у меня жена и четверо детей.

Говорит людоед:

— Приведи их.

Делать нечего, привел Тей жену и детей к людоеду.

Говорит людоед:

— Сегодня одного из вас я съем, а завтра — остальных доем.

Плачет Тей, просит людоеда пощадить их. Рассердился людоед и говорит:

— Раз так, я всех вас сегодня съем. Живо вскипятите воду и полезайте в котел.

При этих словах людоеда Тей еще пуще заплакал. Все это слышал голубь, который на дереве сидел.

Говорит голубь:

— Не плачь, Тей, не убивайся. Видишь, вон там лежит дохлая лошадь? Возьми ее и положи в котел.

Тей сделал так, как ему велел голубь, а сам с женой и детьми спрятался в яме, вырытой в жилище людоеда.

Съел людоед лошадь, а сам думает, что это он Тея с его женой и детьми съел. Тей же, его жена и дети, как только людоед отправлялся в бруссу, выходили из ямы и ели вдоволь проса и мяса; а когда людоед возвращался, опять прятались в яму.

Приготовил однажды людоед кускус, наполнил им три миски. Пока он ел, дети Тея вышли из ямы и утащили полную миску. Людоед опорожнил две миски и потянулся за третьей, а она исчезла. Людоед как закричит, миску свою везде ищет, найти не может. Вдруг