Ибрагим Аль-Куни - «Осень в горах» Восточный альманах. Выпуск седьмой.

— Старина Мо, ты куда?

Мо Да–нянь осторожно спустился с две тысячи пятьсот пятидесятого этажа и оглянулся:

— А, это ты, У! Да никуда…

На У Дуане сегодня было двубортное синее пальто с ворсом, новенький европейский серый костюм, белоснежная рубашка с накрахмаленным воротничком и индийский галстук с золотыми цветами по зеленому фону. На голове — серая фетровая шляпа, на ногах — блестящие желтые туфли на каучуковой подошве. Он шел, важно выпятив грудь, и каждая ворсинка на его пальто, не говоря уже о стрелках брюк, стояла дыбом. Пальто так ловко охватывало его довольно полную талию, что невозможно было понять — то ли оно было на редкость удачно сшито, то ли У Дуань так и родился в нем. С покровительственной усмешкой похлопав Мо Да–няня по плечу, У Дуань вытащил из кармана шелковый платок и громко высморкался. Если закрыть глаза, то вполне можно было вообразить, что сморкается величественный большеносый иностранец.

Мо Да–нянь смотрел на У Дуаня как на фокусника, завидуя ему и еще больше стыдясь за себя. Да, У Дуань полностью европеизировался, а сам он отличается от темного китайского крестьянина только отсутствием косы!

— Пойдем погуляем, раз в университете забастовка! — предложил У Дуань.

— Куда же мы пойдем? — спросил Мо, ослепленный блеском его желтых ботинок. Он сравнил их со своими китайскими туфлями из синей парчи и невольно отступил на два шага.

— Для начала можно пообедать в европейском ресторане.

— Я для этого неподходяще одет и буду чувствовать себя неловко, — пробормотал Мо Да–нянь.

Он был прав, потому что официанты в таких ресторанах с почетом относились только к тем, кто был одет по–европейски, а с остальными не очень церемонились, даже если получали солидные чаевые. Более того, с китайцами, одетыми в европейский костюм, они услужливо изъяснялись на родном языке, с теми же, кто был в национальном платье, — только по–английски или по–французски. Словом, тому, кто не умел прочесть иностранное меню, во избежание недоразумений лучше всего было отправиться в какую–нибудь китайскую харчевню, где кормили подсоленной лапшой.

— Тогда пойдем в европейскую закусочную «Процветание народа», — сказал У Дуань. — Там бывают только наши и разговаривают по–китайски. К тому же там разрешено играть в фигуры. Пошли?

У Дуань сунул левую руку в просторный карман своего пальто, а другой рукой, в лайковой перчатке, взял Мо Да–няня под руку. И Мо Да–нянь не решился мешать другу демонстрировать свой иностранный наряд, хотя очень боялся иностранной пищи.

Еще издали они увидели вывеску «Процветание народа», а по обеим ее сторонам — два рекламных полотнища. На одном был изображен огромный кровоточащий кусок мяса, с надписью: «Горячие бифштексы», на другом — захмелевшие французы, вливающие себе в глотку прямо из бутылки вино «Пять звезд». У Дуань плотоядно сглотнул слюну в предвкушении своих любимых европейских блюд. Мо Да–нянь тоже немного воспрянул духом, усмотрев в этих рекламах частицу западной культуры.

Они вошли в закусочную и сразу ощутили какой–то необычный запах, исходивший, видимо, от заморского вина, которое пили посетители. Старик хозяин за стойкой сорвал с головы шапочку и почтительно затряс сложенными руками:

— Пожалуйста, проходите, сэры!

Официант в черном фартуке с масляными пятнами (когда–то этот фартук был белым, но когда именно, невозможно установить за давностью лет) подошел к ним, вытер стол, положил ложки, ножи, вилки и поставил иностранный кувшинчик с китайским соевым соусом.

В закусочной «Процветание народа» европейское очень ловко сочеталось с китайским, но как этого достигали, было нелегко понять. Если кто–нибудь вознамерится написать труд «Культура и еда Востока и Запада» [30] Пародия на заглавие книги консервативного китайского философа XX в. Лян Шу–мина «Культура и цивилизация Востока и Запада» , эта закусочная, без сомнения, снабдит его массой ценного материала.

— Что будете кушать, господа… то есть сэры? — спросил официант с отчетливым шаньдунским прононсом. Пока У Дуань изучал меню, он положил тряпку себе на плечо, вытащил табакерку и втянул в нос две изрядных порции нюхательного табака.

Друзья заказали бутылочку бренди, холодный говяжий язык, яичницу с помидорами, завезенными с Запада, жареного окуня и кофе с пышным названием «три заморских бессмертных». Ножом и вилкой У Дуань орудовал так искусно, что мог бы посрамить не только тех, кто учился за границей, но и самих голубоглазых дьяволов. Мо Да–нянь, в ужасе закрыв глаза, проглотил ломтик жареного помидора и быстро запил его холодной водой. Второй ломтик он не мог заставить себя съесть, отхлебнул бренди и с улыбкой обратился к приятелю:

— Дорогой У, научи меня проникать в чужие тайны!

— Ты мне сперва скажи, какие типы тайн тебя интересуют? — деловито спросил У Дуань, заказывая официанту фрикадельки с вареньем.

— А что, тайны делятся на типы?

— Естественно. Как и всякий предмет, они имеют свою научную классификацию!

— Тогда расскажи мне про два самых важных типа, все равно я больше не запомню.

— Ладно, два так два. Сначала расскажу о целях владения тайной, а потом о методах. Тайны либо используются непосредственно, либо передаются другим — это цели…

В этот момент Мо Да–нянь снова стал походить на старичка–простачка из китайского театра. А У Дуань, невероятно гордый тем, что может кому–то передать свой опыт, глотнул вина, положил в рот кусок говяжьего языка и закурил сигарету. Дым шел из ноздрей, говяжий язык переваливался между зубами У Дуаня и его собственным языком, бренди приятно обжигало внутренности — все это вместе было способно произвести целую идейную революцию или, по крайней мере, вызвать желание возблагодарить господа за то, что он создал такую уйму прекрасных вещей. У Дуань прожевал говяжий язык, проглотил и только после этого заговорил снова:

— Разглашая чужие тайны, ты завоевываешь расположение друзей и доверие общества. Это стержень общественной деятельности, первый шаг на пути превращения в героя, великого человека. Знаешь ли ты, скажем, кто такой Чжан Тянь–сы? Не знаешь? Это начальник отдела министерства финансов! Начальник целого отдела! О его происхождении допытываться не нужно, само имя о нем говорит. Сначала он был просто Чжан Сы, то есть Чжаном Четвертым, потом возвысился, сменил имя и стал Чжан Тянь–сы — Чжаном Небесным! Еще три года назад он был никем, как говорят, пустышкой, пока не выдал один секрет губернатору провинции Суйюань. И что же ты думаешь? Вскоре он получил должность в пекинской резиденции губернатора, а когда выдал ему еще одну тайну, занял свой нынешний пост. Кто знает, может, в будущем он станет министром, главнокомандующим, президентом или захочет именовать себя просто Чжан Коровья Голова — по названию его родной деревни. И все потому, что он знает секреты!