Ибрагим Аль-Куни - «Осень в горах» Восточный альманах. Выпуск седьмой.

Воспоминания о нем всегда вызывают у меня слезы, вот и сейчас их капли на этом письме. Боюсь, что ты не поймешь того, что говорил Абу Мааруф, потому что неведомы тебе, как Абу Мааруфу, слезы, рожденные любовью, неведом язык земли.

…Абу Мааруф умер. Но он живет среди наших полей и виноградников, в наших домах, в сердцах наших.

Однажды Абу Мааруф сказал мне: «Ворона счастлива, потому что не завидует голосу соловья, а соловей счастлив, потому что не завидует силе вороны. У людей же все не так: у кого красивый голос, завидует тому, кто сильнее его; тот, кто сильнее, завидует тому, у кого голос красивее».

Сидели мы как–то с Абу Мааруфом, любовались природой. Вдруг он сказал:

— Прислушайся! Слышишь?

— Да, слышу.

— Что слышишь?

— Птица кричит, мы называем ее кукушкой, она прилетает весной.

Я не понял, почему Абу Мааруф изменился в лице и сказал:

— Послушай, я расскажу тебе одну историю.

Было это, не было ли, а только жил давным–давно один ливанец со своей женой, земледелец, который в поте лица зарабатывал себе кусок хлеба. Был у них единственный сын Хаттар. А по соседству жил вдовец со своей единственной дочерью Зумруд. Все считали, что Хаттар и Зумруд созданы друг для друга.

Не верь, когда говорят, что любовь слепа. Любовь все видит, всему придает красоту. Ничего нет важнее любви. На ней зиждется жизнь. Тот, кто любит, находит в любимом только прекрасное, влюбленные способны проникнуть в самую суть жизни.

Крепко полюбили друг друга Хаттар и Зумруд. Шел тысяча девятисотый год. Родители влюбленных решили сыграть свадьбу сразу же после пасхи. В это время вернулся из эмиграции в Ливан Фарис Хайбар, некогда покинувший родную землю. Ему было около сорока. Среди прочих диковинок, которые ему довелось увидеть за границей, он упомянул часы с кукушкой.

Ты когда–нибудь видел такие часы? Если, к примеру, наступил полдень, в часах распахивается дверка, из нее выскакивает кукушка и двенадцать раз кричит свое «ку–ку». Затем исчезает и дверка захлопывается.

Об этих удивительных часах услышали Хаттар и Зумруд, и девушка захотела во что бы то ни стало взглянуть на это чудо, висевшее в доме Фариса Хайбара.

Когда же настал день свадьбы, Зумруд убежала с Фарисом.

Убитый горем Хаттар говорил себе: «Стыдись, Хаттар, что такой человек, как Фарис Хайбар, украл твою невесту, опозорил тебя. Часы с кукушкой оказались сильнее тебя. Что это за страна, где умеют делать такие чудесные вещи?»

Черной показалась Хаттару родная земля, и он уехал в Америку.

Там он с самого первого дня понял, что ключи к этой стране — деньги, без них там никому нет жизни. За ключи эти шла настоящая война. И Хаттар вступил в нее. Поначалу ему не везло, зато он познакомился с тайнами Америки, увидел ее чудеса, в том числе и часы с кукушкой.

Неожиданно счастье распахнуло свои двери перед Хаттаром, он стал владельцем большой торговой фирмы. И первое, что он купил, разбогатев, были часы с кукушкой. Да, он стал богат, но хорошо помнил прошлое, аккуратно посылая деньги родителям. Часы с кукушкой, самое дорогое для него, висели в большой комнате.

Он познакомился с девушкой–сирийкой Алисой, которая родилась и выросла в Америке, и женился на ней.

Но счастье уходит так же неожиданно, как и приходит.

После женитьбы Хаттара будто подменили. К нему вернулись прежние страдания, он тосковал по родине. А однажды, словно очнувшись после сна, вдруг прозрел.

Алиса требовала, чтобы он снял со стены часы с кукушкой, поскольку они старомодны и портили вид комнаты. Хаттар к тому времени уже разлюбил жену, и ее капризы неизменно вызывали в нем раздражение.

— Я тоже старомоден, — закричал он в гневе. — Ты что, забыла, что я крестьянин и смыслю лишь в торговле! Поэтому мне понятен один лишь язык, язык денег!

Потом он сказал себе: «Кто ты сейчас, Хаттар? Когда–то в родной деревне ты был уважаемым человеком, любимым сыном, имел клочок земли. А что теперь? Ты превратился в крохотный винтик всей этой адской машины. Чему ты научился? Новому языку? Узнал новую страну? Нет, ты остался невеждой. Что ты приобрел? Деньги? Но они не могут принести счастье ни тебе, ни твоим родителям, ни твоей любимой — Зумруд…»

И вновь ожила в его памяти любимая. Где она сейчас, Зумруд, как ей живется? Только один человек понимал его, утешал в тяжкие минуты, как родного сына, — это была служанка, старая сирийка, которую много лет назад судьба забросила в Америку.

Как–то вечером, когда Хаттар сидел с женой и друзьями–американцами в ресторане, к ним подошла служащая ресторана и передала Хаттару записку, сказав, что это от той госпожи, которая стоит у окна. Пока Хаттар читал записку, выражение его лица менялось. Потом он встал и пошел к окну, где его ждала незнакомка. Они поговорили, и Хаттар, прощаясь, оставил ей свою визитную карточку. Когда он вернулся к своему столику, жена и его друзья собрались уходить. Всю дорогу они молчали, а дома жена при всеобщем одобрении друзей заявила ему, что жить с ним больше не намерена. В это время в дверь позвонили. В комнату вошла та самая женщина, с которой Хаттар говорил в ресторане. Она сняла рабочую спецовку и осталась в поношенном, дешевом платье. Увидев ее, Алиса вскрикнула, а Хаттар словно окаменел. На крик Алисы прибежала служанка Саида. Незнакомка подошла к Алисе и хотела ей что–то сказать, но та оттолкнула ее, закричав: «Не подходи ко мне, не касайся меня!» — выбежала из комнаты в сопровождении друзей–американцев. Чтобы не упасть, незнакомка схватила за руки Саиду, и они обе грохнулись на пол.

Хаттар растерялся, в глазах его были гнев и изумление. Саида, та самая Саида, которая была для него олицетворением древней Сирии, самый дорогой для него человек в доме, лежала у его ног беспомощная и неподвижная. А рядом эта жалкая женщина, совсем обессиленная. Там, на родине, она была нежной и благоухающей, как роза. Но теперь нет ни аромата, ни нежности, есть пятеро детей и муж, пьяница и картежник.

А ты, Алиса, кто ты? Ты крадешь красоту у жизни, чтобы превратить ее в нечто порочное.

А ты, Хаттар? Был ли ты когда–нибудь счастлив? И перед глазами Хаттара поплыла его родная земля, и ему казалось, что он трудится на этой земле, а над ним в вышине поют птицы его родины.

Вмиг развеялись призрачные надежды Хаттара, остались только разочарование и смерть и шум города, который никогда не спал. И почудилось Хаттару, что город этот — огромная башня с тысячью колес, которые вращаются с головокружительной быстротой и на башне этой едут бродяги, невежды, они слепо следуют туда, куда влечет их эта машина, а на верхушке башни — огромные часы, и большая птица, откидывая крышку, выкрикивает свое «ку–ку!». А пассажиры шепотом повторяют. «Это и есть те часы! Те самые часы!»