Уарда Саилло - Отступница

В конце концов я очутилась рядом с этой молодой женщиной. И вдруг она схватила меня за руку. У нее была крепкая хватка. Крепкая, как у мужчины. Я попыталась освободиться. Но мне это не удалось. Мое сердце едва не остановилось от ужаса. Затем джинн все же оставил в покое тело молодой женщины. Она вышла из транса, удивленно осмотрелась и увидела, что держит незнакомую девочку за руку, после чего сказала нежным голосом:

— Извини, малышка, ты кто такая?

— Уарда, — пробормотала я, — меня зовут Уарда.

Тогда она отпустила меня и сказала мне с благодарностью:

— Как хорошо, что ты была со мной. Ты помогла мне.

Я быстро вернулась в комнату, в которой находился Али. Туда уже принесли петуха. Али был обнажен.

— Я не одержим джинном, — ругался он, — я курю гашиш и принимаю таблетки, поэтому у меня не все в порядке с головой.

Но тетю Зайну это не интересовало. Она хотела окончательно освободить своего сына, причем немедленно. Несколько человек держали Али, а на голову ему посадили петуха. Не успел Али запротестовать, как кто-то уже перерезал горло петуху и кровь полилась на голову и тело Али.

Эта жертва помогла мало. Может, джинны и стали избегать Али, но он не избегал конопли с гор Эр-Риф.

Однажды у него поднялась температура. Она поднималась все выше, пока не достигла сорока одного градуса. У Али был обложен язык, его сердцебиение замедлилось, и у него начались галлюцинации.

Никто в семье, казалось, совершенно не волновался по этому поводу. Одна лишь я время от времени прокрадывалась к нему в комнату, чтобы посмотреть, как у него дела.

— Уарда, — спросил он скрипучим голосом, — ты видишь апельсин?

— Нет, Али, я не вижу никакого апельсина.

— Там, наверху, на потолке. Достань его мне.

— Али, это не апельсин.

— Ну, погоди, вот я выздоровею и убью тебя! — бессильно пробормотал он свою угрозу.

Я выскочила из комнаты.

Позже у Рабии и у маленького сына тети Зайны Рашида началась сильная лихорадка. Рашиду было так плохо, что тетке в конце концов пришлось отнести его к врачу. Он обследовал Рашида и пришел в сильное волнение.

— У ребенка тиф, — сказал доктор, — это заразное смертельное заболевание. Еще кто-нибудь в вашей семье болен?

— Да, — сказала тетя Зайна, — мой сын Али и моя племянница Рабия.

— Немедленно в больницу! — приказал врач.

Я очень боялась за Рабию. Болезнь въелась в ее тело и отняла у нее все силы. До этого она была именно тем человеком, который придавал силы всем членам нашей семьи. Мне она заменяла родную мать, которую отнял у меня злой рок. Она постоянно боролась за нашу честь. Рабия часто читала нам книги, в которых честное поведение играло большую роль. Она объясняла мне разницу между тем, что хорошо и что плохо, и заставляла нас никогда не сдаваться.

— Хотя нам и трудно, — говорила Рабия, — но вы не должны забывать, что есть дети, которым еще хуже, чем нам.

Она водила меня в бедные кварталы нашего города, где апатичные мальчики и девочки с красными глазами сидели в своей собственной моче и дышали клеем из пластиковых пакетов. Она показывала мне заведения, в которых жили дети-сироты. Она показывала мне нищих без пальцев, без рук, без ног.

Иногда, когда я чувствовала себя очень маленькой и слабой, она утешала меня и у меня появлялись новые силы. Рабия почти никогда не обнимала меня, потому что телесный контакт в наших отношениях едва ли играл какую-либо роль. Она была моей духовной руководительницей, моим источником энергии.

Теперь эта сила исчезла. Рабия лежала в постели с широко открытыми безумными глазами. Хотя на улице солнце испепеляло своим жаром землю, она мерзла днем и ночью. Она закутывала свое исхудавшее тело в два халата и натягивала порванное одеяло до подбородка. Но холод уже проник в ее кости.

— Уарда, мне холодно, — шептала она.

Я не знала, что делать. Когда мне удавалось раздобыть пару монет, я покупала ей маленькие кусочки ее любимого сыра кири , который стоил два дирхама. Но Рабия не могла удержать в себе этот драгоценный сыр. Она проглатывала его, и тут же ее тошнило.

Ужасно выглядела моя старшая сестра, лежавшая в постели. Можно было разглядеть кожу на ее голове, потому что из-за болезни у нее выпало много волос. Ее лицо было неестественно бледным.

Когда Рабия наконец попала в больницу, она скорее была мертвой, чем живой. Она не жила, а существовала в своей больничной койке. Семья моего дяди едва заботилась о ней. Тетя Зайна приходила к своим сыновьям Али и Рашиду, одни лишь мои сестры да я заботились о Рабие. Несмотря на то что она постоянно мерзла, у нее не было одеяла. Лишь после того, как Али выписали как выздоровевшего, ей разрешили взять его одеяло.

Даже через много недель состояние Рабии так и не улучшилось. Когда я однажды утром вместе с теткой пришла в больницу, на кровати возле ног Рабии мы нашли записку: «Рабия Саилло сегодня будет выписана».

— Но ты же еще больна, — сказала я.

— Да, — прошептала Рабия.

— Почему ты не можешь оставаться здесь?

Рабия сглотнула слюну.

— Мне кажется, они хотят, чтобы я умерла дома.

Врачи сдались. Они перестали бороться за мою сестру и решили освободить кровать, потому что ее сердце билось настолько слабо, что кровоснабжение работало только тогда, когда она лежала.

Тетя Зайна во время одного из своих редких посещений хотела дать Рабие йогурт и подняла изголовье кровати.

— Пожалуйста, — прошептала Рабия, — оставь меня в покое.

— Но ты должна хоть что-нибудь поесть, — сказала тетка.

Рабия теперь почти сидела в кровати. Она немного наклонилась вперед, потом у нее начались судороги. И до сих пор у меня перед глазами стоит эта картина — как ее тело застыло и как исказилось ее лицо. Глаза стали выпуклыми. А затем у нее вырвался какой-то жалкий шипящий, пронзительный звук. И этого я тоже никогда не забуду. Этот звук вошел в мои уши, он проник в мой мозг, от этого у меня закружилась голова и все мое тело охватила паника. Я потеряла ориентировку и очнулась уже в коридоре, где я стояла, громко крича:

— На помощь! Помогите же нам, моя мама умирает!

Впервые я назвала Рабию мамой. Я бегала по коридорам, пока не нашла врача, крича и рыдая от ужаса. Я видела Рабию перед собой, хотя она находилась за несколько комнат от меня. Я видела, как она умирает, я видела ее мертвой.

Я решила умереть вслед за ней, не желая жить без Рабии. Стоя перед врачом, я знала, что если он не спасет Рабию, то я зайду в море так далеко, откуда уже нет возврата. Зеленая холодная вода охватит меня. Там я найду покой. Навсегда.

На удивление быстро в комнате Рабии появился врач. Он отчаянно искал вену для того, чтобы сделать ей спасительное вливание. Он не мог найти ее, вены Рабии ушли глубоко. Все же ему удалось найти место для инъекции. Рабия лежала как мертвая на своей кровати, когда лекарство стало оказывать свое действие. Она медленно приходила в себя. Когда через несколько недель ее выписали, Рабия все еще была очень слабой.