Арчибальд Кронин - Песенка в шесть пенсов и карман пшеницы (сборник)

По сути, это был мой первый опыт поездки на частном автомобиле, и, пока мы катили по главным улицам Уинтона, направляясь к дороге на Эдинбург, я наслаждался ровным плавным ходом. Теренс был отличным водителем, казалось, что он не раз управлял этим автомобилем, и теперь я мог догадаться, чем, помимо довольно сомнительных физических достоинств, интересна ему мисс Гилхоли. Они оба были в приподнятом настроении, болтали и смеялись, что заметно контрастировало с почти полной тишиной сзади.

Теперь невозможно было не заметить, что разлад в отношениях Норы и Донохью только усилился. Хотя Мартин, видимо для приличия, обращался к ней иногда по пустякам, она почти не отвечала, продолжая смотреть прямо перед собой, – лицо ее было бледным и неподвижным. Это совсем не устраивало Донохью – пожав плечами, он резко прекратил оказывать ей притворные знаки внимания и, вызывающе наклонившись вперед, переключился на мисс Гилхоли – стал что-то нашептывать ей на ухо, заставляя ее смеяться и соревнуясь с Теренсом в искусстве ухаживания.

Нора и виду не подала, выражение ее лица не изменилось, но через некоторое время ее рука двинулась под покровом пледа и разыскала мою. Ее пальцы были такими холодными, что я начал их растирать и греть.

– Все хорошо, Нора?

Она посмотрела на меня и кивнула:

– Я немного не в порядке в последнее время, но свежий воздух помогает мне. Ужасно жаль, что не взяла тот кофе.

Остальные были так заняты болтовней и мисс Гилхоли так взвизгивала, что мы могли говорить без опаски.

– Ты заболела?

– Немного. Это пройдет.

Я с беспокойством смотрел на нее. Она вообще была на себя не похожа. Неужели это Донохью довел ее до такого состояния?

– Если тебе плохо, не надо было ехать с нами.

– Я не могла целый день слоняться одна. Мисс Д. уехала на закупки в Манчестер. И не забывай, я хочу посмотреть, как ты побежишь.

Она действительно этого хотела? Я сомневался, что в ее нынешнем состоянии она будет думать о каком-то там забеге.

В этот момент выяснилось, что мы не туда едем. Теренс отклонился от маршрута и теперь, сверившись с картой, обнаружил, что, повернув за Данбаром не в ту сторону, мы оказались в пятнадцати милях от нужного пути. Вместо риска заблудиться на проселочных дорогах следовало вернуться на шоссе, идущее вдоль берега, в связи с чем возник вопрос: успеем ли мы приехать к началу соревнований в два часа дня? Разговоры смолкли, поскольку Теренс погнал машину на максимальной скорости и так эффективно, что через двадцать минут мы проскользнули в узкую каменную арку и въехали в Бервик-на-Твиде.

Это был небольшой древний приграничный городок, охвативший с двух сторон реку Твид при ее впадении в море, с мощенными булыжником улочками и извилистыми переулками, окруженный средневековой стеной, с крепостными валами, смотрящими на гавань. Когда мы проехали через старые арочные ворота, я сразу почувствовал, что это восхитительное место, где можно бродить и мечтать. Сегодня, однако, в нем царило необычное оживление, главная улица кишела людьми, центральная площадь была забита автомобилями, экипажами и деревенскими повозками, весь город был в волнении, что, судя по репликам Теренса и Донохью, весьма их радовало.

– Мы должны взять газету, – сказал Терри, остановившись возле разносчика газет и бросив ему монету.

Это был маленький двойной лист – я прочел название – «Рекламный Бервик», и Теренс быстро просмотрел газету.

– Это внутри? – вытянув шею, спросил Донохью.

– Да, – ответил Теренс. – И это хорошо.

Оба они с удовлетворенным видом изучали страницу, пока мисс Гилхоли, озадаченная тем, что ее на какое-то время оставили без внимания, не воскликнула:

– Послушайте, вы двое, когда мы собираемся пообедать? Тут есть какая-нибудь гостиница?

– Нет, Джози, дорогая, – сказал Теренс. – Местная еда убьет тебя. Мы спустимся на спортивную площадку, выпьем и перекусим в павильоне, а на обратном пути остановимся в Эдинбурге для большой кормежки в «Ф. и Ф.».

Я даже вздрогнул от предвкушения. «Ф. и Ф.» – так по имени своих хозяев Фергюсона и Форрестера назывался самый известный ресторан в Эдинбурге. Теренс, безусловно, хорошо нас попотчует. Прежде чем снова тронуть машину с места, он повернулся и с улыбкой одобрения протянул мне газету, указав на центр страницы:

– Взгляни-ка, юный мой дружище. Прочти, что они о тебе думают.

Это был бросающийся в глаза абзац в разделе, посвященном исключительно спорту, где указывалось время забегов, имена бегунов и вероятные коэффициенты ставок.

Темная лошадка на милю

Те, кто считает, что борьба за победу в «Открытой миле» развернется между Питером Симмсом, занявшим второе место в прошлом году, и нынешним обладателем кубка, семижильным ветераном Гарри Пурвесом, могут быть жестоко посрамлены после 4 часов дня юношей с Запада по имени Лоуренс Кэрролл. Этот вчерашний школьник, выступающий за цвета Роклиффа, недавно проверил свое время на милю на беговой дорожке городского клуба «Харп Джуниорс», и, к большой досаде тренера молодого Кэрролла, уже просочился слух, что прежний рекорд клуба приказал долго жить. Кто-то скажет, что у него мало шансов на успех, я же ставлю на него как на лучшего.

Светясь от гордости, я опустил газету. Я хотел показать ее Норе, но машину затрясло на разбитом участке дороги – это мы поехали рядом с толпой, уже направляющейся к спортивному полю, – и Нора наклонилась вперед, держась за перекладину на спинке переднего сиденья. Я аккуратно сложил газету и сунул ее в карман. Покажу позже; в любом случае это было то, что мне хотелось сохранить.

Вскоре мы выехали к полю, представляющему собой ровную низину, простирающуюся вдоль скал, аккуратно огороженную, размеченную известковой побелкой, с веселыми флагами, павильонами и разнообразными палатками, придававшими этому месту вид сельской ярмарки. С одной стороны было небольшое поле для гольфа, с другой – открытое море. Эта обстановка возбуждала меня, а свежий бриз с океана будоражил кровь. Я знал, что могу здесь хорошо выступить. Я выскочил из машины и, когда мисс Гилхоли и Нора отправились в павильон подкрепиться, стал помогать отвязывать снаряжение от багажной решетки. Теренс припарковал машину не на обычной стоянке, а прямо за той площадкой, на которой букмекеры поднимали свои стенды. И теперь, когда Донохью начал выставлять свою доску и нечто вроде платформы, составленной из секций, Теренс сказал:

– Март, может, сначала сэндвич?

– Позже, – сказал Донохью. – Ты иди… и его возьми.

Мне, как главному участнику великого события этого дня, такая двусмысленная и несколько пренебрежительная реплика была не очень-то приятна. Идя рядом с Теренсом, я сказал: