Юрий Чернов - Земля и звезды: Повесть о Павле Штернберге
- Название:Земля и звезды: Повесть о Павле Штернберге
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Политиздат
- Год:1975
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Юрий Чернов - Земля и звезды: Повесть о Павле Штернберге краткое содержание
Юрий Чернов принадлежит к поколению, встретившему свое совершеннолетие в окопах Великой Отечественной войны.
Новая повесть писателя «Земля и звезды» рассказывает о жизни выдающегося русского революционера и астронома П. К. Штернберга.
Земля и звезды: Повесть о Павле Штернберге - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
«А сила взрыва и радиус действия вам известны?» Природная ершистость побуждала тогда Виноградова искать повод для спора. Но сильнее, чем желание спорить, была тайная гордость: вот и тебе, господин Юрьев, доведется работать со Штернбергом; и хотя он специалист по звездам, глядишь, и бомбистские дела пойдут живее.
Михаил Петрович догадывался: приват-доцент что-то задумал. Не прогулки ради пригласил он его сегодня на свидание!
Длинная просека уводила в глубину Сокольников. Если пойти влево по тропинке, можно выйти к поленнице дров, где год назад миусцы тренировались в стрельбе из винчестеров; если пойти вперед, скоро забелеют стены Бахрушинского приюта, наполовину скрытого разросшейся кроной сосен. А вот еще одна просека, со множеством свежих пеньков. Разыщет ли ее приват-доцент?
Когда Михаил Петрович предложил встретиться в Сокольниках, Штернберг кивнул в знак согласия, молча выслушал, как добираться в условленное место. Вопросов не задавал.
— Эх, гайки-винтики! — вспомнил Виноградов любимое присловье, вошедшее в его лексикон со студенческих лет, в пору раннего увлечения изобретательством и механикой. — Не заблудился бы Эрот в этой путанице тропинок и просек…
Сокольники Виноградов называл явочной квартирой без крыши и без стен. Лес он предпочитал городским явкам.
В сутолоке улиц труднее заметить слежку, труднее уйти от преследования. А вот в Сокольниках человек как игла в стогу: упал на травянистую землю, Отполз за кусты — и был таков…
Виноградов шел вдоль пеньков неширокой просеки. Миновав раздвоенную, похожую на огромную рогатку, сосну, он остановился прислушиваясь. Где-то неподалеку чуть поскрипывало, покачиваясь, старое дерево. Ветер был почти неслышен. Лишь макушки сосен лениво шевелились.
Свернув на поляну, Михаил Петрович поискал глазами Штернберга.
«Не нашел поляну», — заключил уныло.
Михаил Петрович разочарованно постоял, раздумывая, как поступить, если приват-доцент не найдет условленное место. В это время раздвинулись кусты, из зарослей вышел Штернберг — высокий, с обнаженной головой, увенчанной темными волосами. Светло-серый костюм выделялся на фоне зелени.
«Вот и разыскал вас», — как бы говорили его глаза.
Они пошли навстречу друг другу.
«Волосы как антрацит», — отметил про себя Виноградов, а приблизясь, поразился неожиданной голубизне близоруко-добрых, больших глаз Павла Карловича.
Его подмывало воскликнуть: «А помните!» — и пересказать Павлу Карловичу тот давний случай в гимназии Креймана, когда он, опоздавший, виноватый, стоял перед учителем, отводил глаза на большую карту, истыканную точечками звезд, с черными буквами по белому полю, — Галактика. Или, если не рассказывать, то отойти все равно куда: к поваленной березе, к свежему пню с четко обозначенными годовыми кольцами — и сделать стойку на руках с вытянутыми в струнку ногами. Но стойку он не сделал и вертевшееся на языке «А помните!» так и не произнес. Павел Карлович с места в карьер заговорил о деле.
— Я очень рассчитываю на вашу помощь, — ответил Виноградов.
— Относитесь к моим мыслям, как относятся к черновику, — попросил Штернберг.
— Я вас слушаю, — нетерпеливо отозвался Виноградов.
— МВТБ по возрасту младенец, — убежденно сказал Павел Карлович. — Но рубашка, в которую младенец одет, уже тесна. Начну с простейшего примера. Сколько бомб вы можете дать дружинникам? Единицы. Ну десятки. Верно?
— Верно, — подтвердил Михаил Петрович, испытующе глядя на Штернберга: «Куда он клонит? И знает ли, что и эти единицы стоят тюрьмы Чесскому, Трухачеву, Комарову…»
— Кустарщина, неизбежная в условиях подполья, не удовлетворит наш голод. Нужны иные масштабы. Иные формы работы…
— Какие же?
— Хитрые. Очень хитрые.
Виноградов, напряженно наблюдавший за Павлом Карловичем, уловил в глазах его то мгновенное лукавое выражение, которое отражается во взгляде, если подумаешь о чем-то сокровенном, не рассказанном, таящем внезапную развязку.
— Повторяю, даю вам черновик, — предупредил Штернберг. — Можете ли вы заказать, скажем, пять тысяч металлических оболочек для детской игрушки Ванька-встанька? Или чего-нибудь другого, придуманного искусней, и получить те самые оболочки, которые нужны для бомб? Причем сделаны они будут в заводских условиях. И риска никакого! Ни одна душа не подвергнется аресту…
Настороженность исчезла в глазах Виноградова. Он сосредоточился, что-то прикидывая.
— Таким образом, мы убиваем двух зайцев, одним выстрелом сразу двух. Во-первых, мы вырываемся из плена кустарщины. Нам нужен размах, соответствующий размаху революционного движения.
Он загнул на руке один палец и посмотрел на Виноградова.
— Во-вторых, мы выводим из-под удара своих людей. Летальные заказы не породят никаких подозрений…
Штернберг загнул второй палец.
Виноградов неотрывно следил за движениями собеседника, будто в них заключался особый, полный значения смысл, а сам уже мысленно подсчитывал заводские, безупречно отточенные оболочки для бомб; подсчитывал, конечно, не единицы, а тысячи, многие тысячи.
«Вот тебе и приват-доцент, вот тебе и астроном!» — думал Михаил Петрович, хотя еще не представлял, каким образом оболочки для бомб удастся заказать на заводе. Может быть, в самом деле ваньки-встаньки? Впрочем, главное — идея. Так всегда говорил его университетский наставник Николай Егорович Жуковский. Если есть идея, остается прикрутить колесики, чтобы она двигалась в нужном направлении… Колесики, колесики… Эх, гайки-винтики!
Михаил Петрович напомнил Штернбергу, что его заботило определение силы взрыва и радиуса действия бомб. У Павла Карловича и на сей счет были соображения. Он порекомендовал «поэксплуатировать эксплуататоров». Как? За Сокольниками есть Мыза-Раевский артиллерийский склад. Есть и полигон. Всяческие испытания описываются, как правило, в журнале Военно-Артиллерийского управления. Если возле склада «случайно» обнаружатся бомбы неизвестного образца, ими заинтересуются… Авось захотят испытать их на полигоне. А испытав, опишут в своем журнале. В конце концов выяснится, какой толщины стены берет ВТБ, на каком расстоянии поражает…
Виноградов взглянул на Штернберга, решив, что, наверное, не случайно природой дана ему такая ладная и могучая фигура, такая копна волос на гордой, большой голове.
Павел Карлович выждал, видя, что Виноградов ушел в свои мысли, потом сказал:
— И еще одно, крайне важные…
Штернберг поднял левую руку, сжатую в кулак, а к ней медленно приблизил правую с полусогнутыми, тонкими, шевелящимися, как щупальца, пальцами.
— Охранка!
После короткой паузы продолжал:
— Охранка действует все изощренней, щупальца ее все опасней. Нам надо быть гибче, изобретательнее, хитрее.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: