Иван Беркутов - Собибор. Восстание в лагере смерти

Однако ликвидация эсэсовцев началась не со Второго лагеря, а с портняжной мастерской. Дело спутали не заключенные – дело спутал унтершарфюрер Эрнст Берг. Видимо, немцем владело нетерпение – хотелось как можно скорее примерить кожаный редингот, который ему накануне обещал Тойви. И немец, не дождавшись Тойви, сел на лошадь и поехал к мастерской. Не было еще и трех часов, назначенное Печерским время начала восстания еще не пришло…

Внутри в это время горец Александр Шубаев учил портного Юзефа пользоваться топором. Портной взял новый для него инструмент, стал примеряться, как ударить.

– Не так, – объяснил ему горец. – Бей обухом.

– Что такое обух? – не понял Юзеф. – Я не понимаю!

Шубаев взял у него из рук топор, чтобы показать… и тут вдруг услышал донесшийся снаружи стук копыт. Это мог быть Берг! Шубаев тут же принял решение – и скользнул за вешалку с готовой одеждой. Юзеф обернулся, не обнаружил напарника – и пришел в настоящий ужас.

– Куда ты делся? – почти закричал он. – Не мучай меня!

– Тише, – отозвался Шубаев. – Не бойся, я с тобой. И успокойся, а то немец сразу обо всем догадается.

В это время Берг подъехал к мастерской, слез с лошади. Привязывать ее он не стал, а сразу вошел в помещение. Вслед за ним вошел Тойви – он издали увидел, что немец без него направился в мастерскую, и испугался, что портные, не будучи предупреждены, не справятся с визитером.

Почти так и вышло. Юзеф, увидев немца, запаниковал и воскликнул:

– Вы слишком рано! Я еще ничего не понял!

Он чуть было не сказал: «Я не понял, как держать топор». Если бы он выговорил эти слова – все могло сорваться. Но, к счастью, Юзеф удержался. А Тойви поспешил исправить его огрех. Он объяснил:

– Господин унтершарфюрер смог только сейчас. Без десяти три.

И при этом он выразительно посмотрел на Юзефа. Этим взглядом он хотел передать портному как можно больше уверенности, успокоить его.

И, как ни странно, это ему удалось.

– Вот, господин унтершарфюрер, тот редингот, о котором вам говорили, – угодливо произнес он, указав на отдельную вешалку, где висела «приманка».

Берг взглянул на редингот и улыбнулся.

– Вагнер и Бекман лопнут от зависти! – заявил он.

– Да, да, прекрасная вещь! – зачастил Юзеф. – Извольте примерить. Вам нужно будет снять китель…

Эсэсовец снял пояс с кобурой, положил их на стол. Снял китель. Юзеф тут же подскочил к нему с рединготом и стал примерять. Краем глаза он увидел Шубаева – тот бесшумно вышел из-за вешалки и приблизился к немцу.

– Вот так, повернитесь к свету, господин, чтобы рассмотреть лацканы, – попросил Юзеф, поворачивая немца спиной к Шубаеву.

Унтершарфюрер повернулся… и в этот момент Шубаев ударил его топором по голове. Он бил обухом, как учил Юзефа – чтобы убить, но не раскроить череп и не обрызгать себя и пол кровью. Однако удар, как видно, был недостаточно сильный. Берг не был убит – он даже не был оглушен. От боли эсэсовец заорал так, что его было слышно за стенами барака. К счастью, никого из немцев поблизости не было. Крик Берга услышала только его лошадь. Животное испугалось, навострило уши и рванулось с места.

Если бы лошадь ускакала и стала бродить по лагерю, это могло привлечь внимание охраны. Положение спас Тойви – он как раз в этот момент вышел из барака, чтобы идти за следующим «клиентом». И когда лошадь заржала, Тойви схватил ее за уздечку, успокоил и привязал. А сам отправился за начальником общелагерной охраны обершарфюрером Хельмом.

Между тем в швейной мастерской еще не покончили с Бергом. Не помня себя от боли, тот шарил пальцами по столу, ища снятую кобуру. Но Шубаев успел раньше немца вытащить пистолет. Он навел оружие на эсэсовца и скомандовал:

– На колени! Руки за голову!

Берг не мог заставить себя встать на колени перед евреем. Не мог, и все! Но тут раздался щелчок – Шубаев взвел курок. Он сказал:

– А этот будет «хороший выстрел»? Помнишь, гад, как ты убил того парня из Белжеца? Так я убью и тебя.

Эти слова подействовали – Берг опустился на колени. Но все еще пытался командовать:

– Еврей, отдай оружие! Оно не для тебя! Не стреляй!

– Не буду, – пообещал Калимали. – Патроны надо беречь…

Быстро отложил пистолет, схватил топор и нанес новый удар – теперь уже лезвием. Берг рухнул на пол. Теперь он замолк навсегда. Труп задвинули под кровать, прикрыли тряпками. А за дверью уже слышались новые шаги – входил обершарфюрер Хельм. Но, пока он не вошел, Шубаев успел шепнуть Юзефу:

– Все-таки встал на колени, собака! И никакой арийской гордости! А ты молодцом, Юзеф!

Портной, который очень нуждался в этой похвале, расправил плечи, ответил:

– У меня были жена и четверо детей. Были…

Трудно описать ту перемену, которая произошла в эти минуты в душе тихого портного. Это кровавое, отвратительное дело – убийство человека – подействовало на него, словно очистительная гроза. Ему вдруг стало легче дышать. Ощущение невыносимой боли, утраты, с которым он жил последние месяцы, после того как узнал о гибели своей семьи, стало слабее. У Юзефа словно сил прибавилось. Он помог убить немца! Их, оказывается, можно убить! И Юзеф поверил в себя, в свои силы. Теперь он мог сражаться, мог смело смотреть в глаза врагу.

Это умение потребовалось ему незамедлительно – обершарфюрер Хельм, полный мужчина с брезгливым выражением лица, уже входил в мастерскую. С похмелья он был мрачнее и злее обычного.

Юзеф тут же склонился в поклоне чуть не до земли:

– Вот и вы, господин обершарфюрер! Вот, господин обершарфюрер, только для вас – кожаный редингот, дорогая вещь, из Парижа! Я его как раз почистил, подновил…

Хельм взглянул с интересом:

– А у Бекмана нет такого?

Юзеф глянул на него, как хороший, знающий себе цену портной на знакомого клиента:

– Что вы! Это штучная вещь! Оставил специально для вас…

– Для Бекмана хорошие кожаные вещи – это фетиш, – заметил немец.

Юзеф тут же сделал вид, что отнесся к его замечанию с повышенным вниманием, и спросил:

– Так мне что, предложить эту вещь господину Бекману?

Начальник лагерной охраны нахмурился:

– С какой стати? Я забираю этот редингот с собой.

И он собрался уходить. Нет, этого Юзеф не мог допустить! «Рано ты собрался, дружок, – подумал он. – Задержись у нас немного…» А вслух сказал:

– Погодите, господин обершарфюрер! Примерьте, а я подгоню. Пару выточек, чтобы эта вещь сидела как влитая на вашей фигуре. Всего пара выточек – и все просто попадают от восторга!

– Ну, пожалуй, только быстро, – согласился начальник охраны.

Юзеф почтительно взял его за плечи, развернул спиной к вешалке, как накануне разворачивал Берга. Подал немцу редингот, помог вдеть руки в рукава… И вдруг дернул Хельма на себя, опрокидывая его, лишая возможности сопротивляться. Юзеф больше не хотел играть только пассивную роль! Он хотел сам, своими руками убить кого-то из палачей своей семьи.