Юрий Кузнецов - Тропы вечных тем: проза поэта

Ну да ладно.

Желаю крепкого здоровья и успехов в творчестве.

Ваш Ю. Кузнецов

27.06.88 г.

16 июля 1988 г.

Уважаемый Ричард Александрович!

Бандероль и письмо получил. К сожалению, из бандероли почти ничего не приглянулось — слова у Вас без нагрузки, скользят и шелестят, как полова, не задевая ни сердца, ни ума. А стихи, обращённые ко мне (польщён обращением, но… Платон мне друг, но истина дороже), несмотря на важность темы, буксуют на одной мысли, выраженной в первых пяти строках.

Насчёт стихов, присланных с письмом: о кошке и собаке — бытовая банальность, ничего нового, а стихи «На разъезде» — схематичны и неполнокровны, опять же, слова почти без нагрузки, ну, например, что значит в смысловом плане строка «Над остывшим песком облаков вензеля»? Что за вензеля после замаха на порожняк и полновес? Замах не «реализован», не хватило плотной образности, тут как бы удар в пустоту.

На этом фоне выделяется стихотворение о девочке. Я и раньше заметил, что женские образы Ваши удачны. Но и тут монотонность. В каждой строфе: «Я девочку знаю». Один раз сказали и хватит, нужно же насыщать образную ткань стиха, а Вы вместо этого в каждой строфе «Я девочку знаю» — восемь пустых слогов, восемь пустот. Да и стихотворение кончается раньше. А впрочем, я ещё раз глянул на него, мне и «жеста балет» не нравятся: литературная красивость.

Извините, что я Вас вроде бы поучаю, просто у меня больше опыта, ну хотя бы редакторского. Из одного Вашего стихотворения я наконец узнал, что Вы рождения примерно 30-го года. У нас с Вами некоторая щекотливая разница — я рождения 41-го. Правда, в поэзии возрастов и паспортов как бы не существует, но всё-таки… обидно выслушивать замечания старшему от молодого.

Тем не менее, продолжу. Существенный Ваш недостаток — это недержание слова, литературная болтовня. Болтовнёй (на уровне «гениальности») грешили многие, в том числе Байрон («Чайлд-Гарольд», «Дон-Жуан») и Пушкин (частями в «Онегине»). Это восторженно ценили — как выражение творческой свободы, но где тут творчество? Творец творит, а не болтает. Сильно заболтались и Вы — и в «Эвальде Зорине», и во многих других вещах. Один раз Вы «удачно» облегчили себе болтовню, взяв скользящую онегинскую строфу, а в другой раз завязли в тяжёлый терцинах. Соблазняетесь формальными приёмами, в этом смысле Вы слишком отвлекаетесь на отделку рифм, что выдаёт в Вас не мастера, а кропотливого ремесленника. Рифмовать «вензеля-земля» ради формальной звуковой точности в ущерб смыслу, — право, это работа мелкого пошиба.

Немного о другом. Хотя Вы и одинок, но никакой Вы не «степной волк», а, на мой взгляд, заблудшая либеральная овца в волчьей шкуре. Ну чем Вас, мягко говоря, задевает «Память»? Или боитесь? Тут Вы смыкаетесь с оголтелой ненавистью, источаемой средствами массовой информации и просто толпой «образованного» мещанства как у нас, так и за рубежом. Но что такое «Память»? Патриотическое движение новой волны (разумеется, провокации Васильева тут не в счёт. Новый Гапон, не правда ли?), и оно говорит о каких-то глубинных процессах в обществе. Тут надо разобраться, а не огульно свистать. Успокойтесь, я не состою в «Памяти» и даже не сталинист.

О Гапоне. Всё-таки я держусь новой и, на мой взгляд, более объективной версии на эту сомнительную личность. Но при чём тут охранка? Гапон мог быть двойным и даже тройным агентом. Такие дела всегда искусственно запутаны.

Да, ещё! Благодарю за любезное предложение прислать кассету с Вашим исполнением. Оно меня застало врасплох, но будет лучше мне услышать при случае Ваш голос непосредственно, да и магнитофона у меня нет, хотя, конечно, его можно одолжить на время у знакомых.

Что будет нового, присылайте.

Желаю успехов и здоровья.

Ваш Ю. Кузнецов

16.07.88 г.

P.S. К чему вся эта переписка? Всё же я не оставил наивного желания перетряхнуть нервную систему Вашего стиха. Слишком уж Вы поражены застоем на одной точке и, возможно, стоите на одной ноге, как цапля. Надо же летать!

23 сентября 1990 г.

Дорогой Кирилл!

Ваши стихи не выдерживают никакой критики. Сплошь литературщина. Ни одного живого слова. Видимо, серебряный век соблазнил Вас книжными призраками. Не забывайте, что это век распада. Вы хотите казаться, а не быть. Но на этот счёт уместно напомнить завет Н. Рубцова:

Вы начинаете «литературную» жизнь с ошибок. Так Вы считаете В. Высоцкого «серьёзным философом». Но это заблуждение. У него нет никакой философии. Нельзя же считать философией его глумливое отношение к простым людям, которое не идёт дальше лакейских рассуждений Смердякова: «Русский народ надо пороть-с». (Надеюсь, Вы читали «Братьев Карамазовых»).

Что касается Ш. [142] — комментарий К. Анкудинова: «сокращение фамилии моё». , то такого поэта в природе не существует. Он эпигон и производит суррогаты.

И таковы Ваши ложные ориентиры.

Если вы не обратитесь к реальной жизни, из Вас ничего не выйдет: не только поэта, но и полноценного человека.

Вот всё, что я могу Вам сказать.

Желаю всего доброго.

Ю. Кузнецов

12 февраля 1992 г.

Уважаемый Василий Михайлович!

Жаль, что мысли о моём мнимом оскорблении не дают Вам покоя.

Чтобы от них освободиться, есть два способа. Хороший и плохой. Первый я Вам предлагал, но Вы его отвергли. Остался второй: статья в газету, или, как Вы сообщаете, перепечатка нашей «переписки» в газете.

Первый способ хорош тем, что ставит последнюю точку.

Второй плох тем, что он палка о двух концах.

Больше мне нечего сказать. «Приобщите» и это письмецо к делу. Только письма, мои Ваши, давайте целиком. По честности.

Всех благ.

Ю. Кузнецов

12.02.92 г.

14 мая 2001 г.

Уважаемый Евгений Михайлович!

Прежде всего благодарю земляков и Вас лично за юбилейные поздравления. Правда, благодарность моя запоздала, но лучше поздно, чем никогда. Я прочитал все присланные Вами газетные вырезки. Впечатление такое, что я свалился тихоречанам, как снег на голову. Поэтому авторы заметок цитировали моё предисловие к «Избранному» и выдержки из письма, посланного мною в «тихорецкую литературную общину». Тут авторы заметок не перевирают. Что до остального, то — сплошь неточности и причуды воображения. Так в номере «Тихорецких вестей» за 8.02. 2001 года помещена групповая фотография, где запечатлён Ваш покорный слуга в окружении… «тихорецких любителей поэзии». Уточняю. Группа снята в 1977 году в краснодарском сквере, примыкающем к ул. Гоголя. Кроме меня, слева направо: Юрий Сердериди — человек неопределённой профессии, Иван Даньков — краснодарец рязанских кровей, пишущий плохие стихи, Валерий Горский — мой друг золотой — потемневшая тень Краснодара, и Евгений Чернов — тоже мой друг, в то время собкор «Комсомольской правды». Но Сердериди и Даньков — тут люди случайные.