Юрий Кузнецов - Тропы вечных тем: проза поэта

Публикуется по журналу: Наш современник. — М., 1993. — 1.

Впервые в журнале: Кубань. — Краснодар, 1992. — 10–12(октябрь-декабрь) (сдано в набор 04.11.92; подписано в печать 05.01.93).

В обеих прижизненных журнальных публикациях рассказ имел подзаголовок «Казачья дума». Но есть небольшие отличия по тексту. Так в редакции из журнала «Кубань» во 2-ом предложении вместо: «В хате за столом сидел старый слепой казак Петрович и ел из чугунка какие-то помои .» было «В хате за столом сидел слепой казак Петрович и ел из чугунка что-то вроде хлебова. »

В рабочей авторской машинописи заключительный абзац первоначально имел следующий вид (отличия от окончательной редакции выделены жирным):

«Кубань отпела старого казака. Его похоронили с честью. И освятили могилы. И поставили на могилах два светлых креста.»

Отметим, что в составленном Ю. Кузнецовым проекте собственных избранных произведений (2000) в «Содержании» (сам текст не найден) рассказ был озаглавлен « ТРИКРЕСТА». Возможно, объяснением может послужить следующий фрагмент из рукописных набросков окончания рассказа:

«Большие почести воздали двум казакам. Много было выпито, много было сказано, вспомянуто и загадано [вперёд; вдаль] \впрок/.

А сын старого казака Петровича, Пётр Петрович крепко задумался. С тою думой уехал. Пусть думает. Авось накажет близким и родным [сложить] \схоронить/ его белые косточки на родной Кубани на <���малой; милой?> земле рядом с двумя крестами»

С рассказом «Два креста» помимо прочего связан интересный замысел Ю. Кузнецова — попробовать сделать так, чтобы в тексте не было отрицательных частиц. См. об этом в литинститутской лекции Кузнецова второй половины 90-х «Память — вечная тема поэзии»:

«Отрицание. Бес-конечность — бес приставил отрицание (Когда меньше употребляется отрицательных частиц, лучше. Рассказ Ю. Кузнецова „Два креста“ — нет отрицательных частиц, отсюда ощущение светлости, хотя страшные вещи. Немец попросил, чтобы слепой казак играл на бандуре, чтобы избежать отрицания, найдена лаконичная форма: „Перед врагом моя бандура отдыхает“. Если проследить по великим стихотворениям — стихи чище и лучше воспринимаются, если нет отрицательных частиц. НЕТ — тьма в высшем смысле, ДА — свет. Писали бы прозу без отрицательных частиц — выправились бы мозги, но это будет святой человек…» (Творческие семинары Юрия Кузнецова (запись М. Гах). М.: Литературный институт, 2006).

Отметим, что первоначально был другой вариант эпизода с бандурой. Ср. в рукописи:

«Немец: — Казак, я знаю, что у тебя есть бандура. Спой мне что-нибудь.

— Казак врагам не играет.»

Ранняя рукопись рассказа датирована 5–7 августа 1992 г.и содержит, кроме уже приведённых отрывков, наброски начала рассказа (жирным выделены отличия от окончательной редакции):

«На глухом хуторе стояла старая хата с заколоченными ставнями и притворенной дверью.В [самой] хате сидел старый [слепой]/ казак Петрович, \и/ ел из чугунка помои [и чавкал]. Эти помои ему готовила соседка, злая старухаХавронья, старая дальняясродственница. [Сам он давно разучился готовить по \известной/ причине полной слепоты. \Давным-давно/ Ещё с той поры, как ему выжгло яные очи красным разрывом гражданской войны Раньше ему готовила его добрая супружница, потом случайные побирушки, и вот теперь Хавронья.]

Старый плетень \ широко/ осаждал хату, как поредевшее войско. В разных местах он покосился по-разному. С наветренной стороны онпокосился от ветра, а с [тихой стороны] другойпокосился от времени. Для старика был ветер, а время ушло за плетень и [грозно] плотно стояло там [с грозным терпеньем]. Он почти перестал знать об этом.В[о] широкомдворе рос явор, тоже [одинокий] старик, в нём шумел ветер и кричали [одни и те же]знакомые птицы. Они кричали одно и то же, \ очень знакомое/. Старик [узнавал] различал птиц и людей хутора по голосам. Те, что кричали вверху, и те, что кричали внизу, \все/ кричали однообразно. Старый казак любил счёт. Один хорошо, два лучше. Он был один, всегда один.

Он прислушался \через дверь/ к голосам за плетнём. Это были молодые голоса. Зачем они пришли?Старый казак открыл дверь и и вышел [из тьмы] на крыльцо.

\— Геть отсель,[разбойники] \пострельцы/! Я [помню, как вы] \знаю, что это вы/ повыбили стёкла в моей хате, когда я открыл ставни для продува.

— Так это ж когда было, дедусь!

— Было \и есть/! — кратко молвил старый дед и собрался вернуться обратно в хату, чтобы дохлебать остаток на дне чугунка./

\Молодые/ Голоса за плетнём весело закричали:

— Дедусь, мы завтра уходим служить [в армию]. Скажи [нам] на добрую разлуку, за кого ты бился? За красное или \за/ белое?

Дед уже позабыл, какого цвета то и другое. Он помолчал, а молодые голоса замолкли в ожидании ответа. Дед спросил:

— А под какой свет вы идёте служить? [пострелята?]

— Под красный, дедусь.

— Идите служить под белый свет. Так будет вернее.

\Так ответил дед./ Это был умный дед.Голоса \за плетнём/ засмеялись, засвистели, защёлкали и ушли служить восвояси. \Кто в городище, кто на горище, а кто и на лысую горочку./

А дед сел на крыльцо и задумался. Бог мой!Где это было, краевое и белое? За горами, за лесами, в больших тартарарах, с пятым колесом вдогонку. Повыжгло ему ясные очи в ворону месть и вернулся он домойна пятом колесе, колючий и злой, [как чёрт]. Жёнка рыдает, на плече и в руках двое малых [дети] ревут у колен, соседи ахают где-то рядом и кругом тьма [тьмущая], и сплошные[Тьмутаракань и] черепки. Отвоевался казак и стал считать. Яко наг, яко благ, яко мало чего. Двое детей и жена. В голодный год жена родила третьего и \по слабости/ тут же[умерла] \отдала Богу душу/. Добрые сродственники поразобрали детей по дальним углам, и остался казак один-одинёшенек. Кое-как перебивался на нюх и на ощупь.

Грянула вторая война с германцем. В первый раз германец [вступил на ридну]\попал сапогом на/ Кубань, и казак острым слухом услыхал за хутором чужую речь. Всё ближе и ближе. И случился случай встретиться и побалакать с чужаком.

Слепой вдовец самолично копал ей кладбищенскую могилу рядышком с прахом давно усопшей матери. Пришёл домой икрест-накрест заколотил окна хаты в знак глубокой печали по усопшей.

Бандуру, бандуру! Вот что теперь нужно слепому человеку. Сыскали бандуру, и двое малых повели слепца по разбитым дорогам. Тем и жили, [тужили] \кружили/.