Юрий Кузнецов - Тропы вечных тем: проза поэта

«…В \обыденное пространство/ „Пиковой даме“ [ совмещены два пространства: обыденное и мифическое] \дважды вторгался миф в образе мёртвой старухи./…»

«…Тютчев [ — пантеист, перечисление его стихотворений, порождённых мифическим сознанием, заняло бы много места.] в полной мере обладал мифическим сознанием. Назову \только/ некоторые…»

«…Я хотел [ сделать] невозможное — [ придать переносному смыслу метафоры прямое значение] \реализовать метафору в одном прямом значении/…»

«…[ Конечно, костёр рябины не горит.] \По Есенину выходит, что костёр рябины горит, только вот согреть никого не может. Ложь очевидная и самозабвенная! Ибо/ Горит настоящий костёр. Как у Полонского:

\Но/ Я \страстно/ хотел, чтобы \какой-то/ костёр рябины \„костёр зари“ (тоже есенинский образ)/ перекинулся искрами на солому и та вспыхнула. Это можно написать, но кто этому поверит? \Барон Мюнхгаузен?../

[ Кто поверит Есенину, когда у него:

Это метафора, и ничего больше.] Только один раз Есенину удалось чудо…»

«В последнее время мою [ „музу“] \дремоту/ тянет к строгой русской классике…»

«В моих стихах много чего есть: философия, история, \[ интимная лирика]/, [ личная] \собственная/ биография, но главное — русский миф, и этот миф — поэт…»

«Слепым сгустком такого тумана является известное выражение Аполлона Григорьева „Пушкин — солнце русской поэзии!..“» — Выражение это приписано Ю. Кузнецовым Ап. Григорьеву по ошибке, на самом деле оно принадлежит Владимиру Одоевскому. Ср. в его отклике на смерть А. С. Пушкина, который был напечатан 30 января 1837 г. в газете «Литературные прибавления» (приложение к газете «Русский инвалид»): « Солнце нашей поэзиизакатилось! Пушкин скончался, скончался во цвете лет, в средине своего великого поприща!.. Более говорить о сем не имеем силы, да и не нужно: всякое русское сердце знает всю цену этой невозвратимой потери, и всякое русское сердце будет растерзано. Пушкин! наш поэт! наша радость, наша народная слава!.. Неужели в самом деле нет уже у нас Пушкина! к этой мысли нельзя привыкнуть! 29-го января 2 ч. 45 м. пополудни».

Ап. Григорьеву же принадлежит другое, не менее одиозное в глазах Кузнецова, выражение: «Пушкин — наше всё» (см. в настоящем томе статью «О воле к Пушкину», 1980).

В раздел вошли те из статей (а практически все статьи Ю. Кузнецова написаны как эссе), рецензий и выступлений Ю. Кузнецова о жизни и творчестве отдельных современных ему поэтов (писателей), которые были написаны самим Кузнецовым, с сохранением его авторского стиля.

Обзор стихов, пришедших в редакцию краевой газеты «Комсомолец Кубани», где в то время работал Юрий Кузнецов. Опубликовано в «Комсомольце Кубани» (Краснодар), 152, Среда, 4 августа 1965 г.

Эссе о поэзии Ярослава Смелякова (заглавие условное) было подготовлено Ю. Кузнецовым в конце 3-го курса Литературного института в качестве годовой курсовой работы по предмету «Советская литература».

Публикуется впервыепо пронумерованной авторской машинописи, хранящейся в домашнем архива поэта. Первая страница и, соответственно, заглавие работы, не найдены. Однако в архиве Литературного института хранится отрицательный отзыв на эту работу, поставивший под вопрос переход Кузнецова на 4-й курс. Ниже приводим полностью этот отзыв, написанный В. С. Сидориным, который в то время вёл в Литинституте курс «Текущей советской литературы»:

«Курсовая работа Ю. Кузнецова о поэзии Смелякова претенциозна, начиная с ложного тезиса, вынесенного в заглавие. Откуда такая недоброжелательная поза, такой эстетско-формалистический „пафос“ разоблачения поэта? Для этого автору понадобилось взять цитаты из Флобера, Лессинга и Л. Толстого, чтобы ими (цитатами) доказать „внешний реализм“ у автора поэмы „Строгая любовь“ (о ней в рецензии ни слова!), у автора превосходных стихов, таких, как „Наш герб“, „Милые красавицы России“, многих — в том числе и искажённо представленных рецензентом — „Хорошая девочка Лида“, „Пряха“, „Если я заболею“. Видеть в этих стихах „подделку“, „поверхностность“, „подмену внутреннего зрения внешним“ — значит совершать подмену правды о поэте предвзятым оригинальничаньем. Автор постарался занять такую позицию по отношению к поэту, чтобы и самому запутаться, и читателя эпатировать, уже не разбираясь в средствах („маскировка“, „поэт изобразил замаскированного под работягу иностранного шпиона“, тон недоброжелательства, демагогии: „Что ж, будем бдительны“). Произвольны и субъективны комментаторские приёмы критика. Вольно рецензенту не любить того или иного поэта, романиста, драматурга. Но есть критерий стремления понять, уразуметь творчество рецензируемого художника, пафос субъективности согласовать с пафосом объективности. Ю. Кузнецов подменил анализ наскоком предубеждённого человека. Видимо, автору придётся поучиться даже такту и тону критического отношения к материалу. Эту работу, весьма произвольную, я засчитать за годовую курсовую не могу. Автору предлагаю написать курсовую (на любую тему курса) заново.

21 июня 1968 г.».

Из текста отзыва следует, что работа могла называться, например, «Внешний реализм в поэзии Ярослава Смелякова»и была написана не позднее июня 1968 года.

Отзыв на книгу: «Гагиев Б. На ладони детской. Стихи. Перевод с осетинского В. Гончарова. 10 000 экз.». Был опубликован под рубрикой «Перед выходом в свет (сообщают редакторы)» в газете «Книжное обозрение», 32, 9 августа 1974 г.Написан Ю. Кузнецовым как редактором отдела национальных литератур издательства «Современник» (Москва), где и вышла представляемая в отзыве книга.

Текст объединяет в себе две (1978 года и 1981 года) из трёх статей Ю. Кузнецова, посвящённых поэту Николаю Ивановичу Тряпкину (1918–1999). Такое текстологическое решение связано с тем, что вторая статья по содержанию почти полностью поглощает собою первую, при этом, как более поздняя, точнее отражает последнюю авторскую волю. Таким образом, за основу взят текст, опубликованный в альманахе «День поэзии — 1981» (М.: «Советский писатель», 1981), который так и назывался «Певец самоцветного слова». При этом в сносках мы даём фрагменты текста из первой статьи, не вошедшие в текст 1981 года. Эта, более ранняя, статья носила название «Н. И. Тряпкину — 60 лет»и была опубликована в «Литературной газете», 1, 1 января 1979 г., где под рубрикой «Поздравляем юбиляров» ей предшествовало поздравление Николаю Тряпкину (род. 18 декабря 1918) от Секретариата правления Союза писателей СССР: