Алекс Хейли - Корни. Часть I

Они стали меткими стрелками и теперь часто охотились во время перерыва на мелких животных и птиц. Иногда ребята резвились с собаками вуоло, которых мандинго держали с незапамятных времён, поскольку эта порода собак считалась лучшей в Африке для охоты и охраны стада. Играя в охотников, Кунта и его товарищи мечтали о крупной добыче. В их богатом воображении они убивали в саванне носорогов и слонов, леопардов и могучих львов.

Несмотря на то, что солнце уже нещадно палило, пятимесячный засушливый сезон только-только начался. Люди теперь мокли от жары дома, почти так же как и в поле. Каждое утро Бинта следила за тем, чтобы Кунта перед уходом смазывал ноги красным пальмовым маслом, но каждый вечер он возвращался домой с пересохшими губами и потрескавшимися от раскалённой земли пятками. У некоторых ребят ноги даже кровоточили, но каждое утро они вновь уходили со стадом на пастбище, не жалуясь, как никогда не жаловались их отцы.

Когда солнце стояло в зените, ребята, собаки и козы просто ложились в тени низкорослых деревьев. Мальчишкам даже не хотелось охотиться и жарить для себя дичь. Они, в основном, просто сидели и болтали, пасти коз теперь им было не так уж интересно.

Не верилось, что ветки, которые они собирали, могут им понадобится для вечернего костра. Но как только солнце садилось, становилось так же холодно, как было жарко. И люди после ужина собирались у костров. Мужчины возраста Оморо сидели и разговаривали около одного костра, чуть подальше горел костёр старших. У третьего костра располагались женщины и незамужние девушки, а у четвёртого сидели бабушки и рассказывали истории малышам первого кафо.

Кунта с приятелями садились на корточки на некотором расстоянии от голых ребятишек первого кафо, чтобы их никто не спутал с этими шумными, хихикающими малышами, но чтобы слышать истории, которые рассказывали бабушки. Иногда до Кунты и его приятелей доносились разговоры у других костров; но там почти все обсуждали жару. Один из стариков вспоминал засуху, которая погубила урожай, и от которой погибло много людей и животных. Кунте казалось, что старики всегда помнили что-то ещё более тяжёлое и трудное, чем то, что происходило сейчас.

Потом в один из дней воздух вдруг стал горячим, как огонь, а ночью люди дрожали от холода. Утром следующего дня они опять обливались потом и не могли вдохнуть полной грудью. Это задул ветер харматтан. Он был несильным и непорывистым, что было кстати. Вместо этого он дул слабо, но постоянно; сухой и пыльный, он не прекращался ни днём ни ночью, почни пол-луны. И каждый раз бесконечный харматтан выводил из себя жителей деревни Джуффур. Матери начинали кричать на детей и наказывать их без причины. И хотя в другое время ссоры среди мандинго случались очень редко, в этот период не проходило и часа в любой день без громкой перебранки среди взрослых, особенно среди молодых пар, таких как Оморо и Бинта. Потом в дверях соседних домов собирались люди наблюдали, как в хижину вбегали матери супругов. Через мгновение шум усиливался, на улицу вылетали корзины, горшки, миски, одежда. Затем из дверей выбегали разъярённые жена с матерью, собирали вещи и уходили в хижину матери.

Спустя две луны харматтан так же внезапно прекращался. В течение следующего дня целая вереница жён возвращалась к своим мужьям, а матери молодых обменивались небольшими подарками и мирились. Но сезон засухи на этом не кончался. Это была только его середина. Хотя еды в кладовых ещё было много, матери готовили гораздо меньше, так как даже вечно голодные дети в это время не хотели есть. Люди слабели и выполняли только самую необходимую работу.

Шкура животных трескалась, и мухи откладывали в этих трещинах яйца. Тихими становились цыплята, которые обычно всегда бегали с громким писком по всей деревне. Теперь они лежали раскрыв клювы и распластав крылья. И козы, как заметил Кунта, меньше ели травы и стали тощими и беспокойными.

По какой-то причине — возможно, из-за жары, или потому, что стали взрослее, — Кунта и его товарищи, полгода проводившие каждый день вместе, теперь стали уходить каждый со своим небольшим стадом. Только спустя несколько дней Кунта понял, что никогда раньше не оставался совершенно один надолго.

Вытирая со лба пот, Кунта подумал, что люди всегда испытывают какие-нибудь трудности. Ему пришли на ум жаркие дни и холодные ночи, а потом он подумал о дождях, которые придут и превратят деревню в грязную лужу. Людям нужны и солнце, и дождь, но их почему-то всегда не бывает в меру. Даже когда козы были упитанными, а деревья сгибались под тяжестью спелых плодов, Кунта знал, что всё равно придёт время, когда запасы кончатся, и тогда наступит голодный сезон, когда люди будут мучиться и даже умирать, как его дорогая бабушка Йейса.

Теперь каждый вечер деревенский алим посылал Аллаху просьбы о дожде. А потом в деревню пришла радость, когда лёгкие ветры стали поднимать пыль — это означало, что скоро придут дожди. Утром люди собрались в поле, где земледельцы зажгли большие кучи сорняков. Жара была почти невыносимой, но взмокшие люди танцевали и радовались, а ребятишки первого кафо бегали и пытались поймать большие, как перья, хлопья пепла.

На следующий день ветер начал разносить золу по полям, удобряя землю для нового посева. Земледельцы начали обрабатывать участки мотыгами. Для Кунты это был седьмой посевной сезон в жизни.

Прошло два дождя, и живот у Бинты опять вырос, а сама она стала совсем раздражительной. Она постоянно шлёпала обеих сыновей, так что Кунта был рад, когда уходил с козами. А возвращаясь обратно, он не мог без жалости смотреть на Ламина, который был уже достаточно взрослым, чтобы попадаться под горячую руку, но недостаточно взрослым, чтобы уходить из дома одному. И вот однажды, когда Кунта вернулся с пастбища и застал младшего брата в слезах, он спросил Бинту, нельзя ли Ламину пойти вместе с ним. Бинта выпалила: «Можно!» Голый маленький Ламин едва сдерживал радость от столь удивительного доброго поступка. Но Кунте стало настолько противно от своего порыва, что он пнул своего брата, едва они отошли подальше. Ламин отстал, а потом пошёл за братом, как щенок.

После этого каждый вечер Ламин выжидающе смотрел на Кунту, надеясь, что брат снова возьмёт его на улицу. И Кунта брал его почти каждый день, но не потому, что ему этого хотелось. Просто Бинта так явно показывала радость от того, что могла отдохнуть от обоих сыновей, что Кунта боялся получить трёпку, если не возьмёт Ламина с собой. Но вскоре Кунта заметил, что некоторые из его сверстников тоже стали брать с собой младший братьев. Хотя малыши играли где-нибудь в стороне, они никогда не упускали из виду старших братьев. Иногда старшие резко убегали и следили, как малыши старались их догнать. Когда Кунта и его приятели лазали на деревья, их младшие братья, пытаясь их догнать, тоже лезли на дерево, го обычно падали на землю, и тогда старшие громко смеялись. Брать малышей с собой становилось интересным.