Мэгги О'Фаррелл - Там, где тебя ждут

– Это, – сказала она, слыша, как заработал мотор машины, – уже другая история.

[100] Здесь и далее цитируется эпиграф к роману «Великий Гэтсби» Скотта Фицджеральда; эпиграф принадлежит перу Томаса Парка д’Инвильера, одного из героев первого романа того же автора «По ту сторону рая».

Ари, Кэлвин и Марита, Белфаст, 2016

Гепард прошелся до конца своей огороженной территории и, развернувшись, направился прямо к ним, к стеклянной стене, за которой стояли Зои и Ари. Невольно испугавшись, Ари взялся за шерстяной кончик капюшона Зои и оттащил ее подальше от хищника, от его плавно двигающихся рельефных боков, от этого покрытого золотистым с темными пятнами мехом тела, от печальных желтых глаз и от внушающей страх морды с двумя черными дорожками, протянувшимися из уголков глаз, словно он так долго плакал черными слезами, что их следы отпечатались навеки.

– Папуля, – мягко воспротивилась Зои на такое насильственное оттаскивание и, не сводя взгляда с животного, высвободила капюшон из его пальцев.

– Прости, – проворчал Ари и, глянув на наручные часы, перевел взгляд на экранчик мобильного телефона. Назначенное время уже подошло, а сообщения от Дэниела еще не поступило, то есть, возможно, его план все-таки не удался. После недель и месяцев тайных проектов, планов, договоров и убеждений мысль о том, что они могли не сработать, вызывала желание пробить лбом какую-нибудь стену. Крепкую стену.

Сунув телефон в карман, он вдруг заметил заинтересованный взгляд стоявшей рядом с ним женщины – типичной озабоченной мамаши среднего класса, мелированной блондинки, с двумя малышами в широкой двойной коляске. Ари спокойно и вызывающе встретил ее взгляд, усиливая женское любопытство и вынудив ее в итоге саму отвернуться.

Он привык к тому, что люди воспринимали его как старшего брата Зои, заботливого кузена или гувернера. Очевидно, не каждый день можно встретить двадцатидвухлетнего папулю с пятилетней дочкой.

Гепард повторил проход до дальней глухой стены, где развернулся и опять направился к ним. Ари убеждал себя не оттаскивать Зои подальше: ведь животное гуляет за армированным стеклом и не может добраться до нее, не может повредить ей. Однако когда зверь максимально приблизился к ним – опять же завораживающая красота его окраса с четко видимым разнообразием темных пятен побудила Ари машинально коснуться рукой ее волос, еще по-детски шелковистых, собранных под заколкой и струившихся волнами.

И вновь он почувствовал на себе взгляд любопытной мамаши. Оглянувшись, он успел заметить, как пристально она смотрела на него, хотя и попыталась скрыть назойливый интерес за милой улыбкой. Он понимал, о чем она думала: «Как может этот парень быть отцом такого взрослого ребенка? Куда же катится мир?»

Ари захотелось повернуться к ней и вызывающе сказать: «Да, я обрюхатил девушку в школе, понятно? Презерватив порвался, к несчастью, один шанс на миллион, может случиться с кем угодно: при желании сами добавьте полный набор прочих избитых фраз. Будучи правоверной католичкой – одной из элитарных концессий Англии, – подруга не могла позволить себе прервать беременность, и вот вам результат. Может, желаете сделать фото на память или взять автограф?»

Мамаша, несомненно, почувствовала отчасти его возмущение, поскольку схватилась за ручку своей коляски, развернула ее и удалилась от вольера с гепардом.

Всякий раз, когда он привозил Зои в гости к родным в Ирландию, она изъявляла желание увидеть гепарда. Она начинала просить об этом еще в самолете, продолжала в машине, когда Клодетт забирала их в аэропорту, и далее каждое утро, пока они не соглашались отвезти ее в зоопарк. Как раз вчера он говорил Клодетт, что они с Софи регулярно возят ее в Лондоне на автобусе в Риджент-парк, где она часами торчит возле вольера с гепардами.

– Значит, ей очень нравятся гепарды, – пожав плечами, констатировала Клодетт. – Прекрасно, когда у человека появляются увлечения. Это добрый знак. Завтра мы поедем в зоопарк, – добавила она, взглянув на Зои.

В силу данных прекрасных увлечений, когда Софи отправлялась на очередную лекцию, а его коллеги еще отсыпались после попойки или поздних посиделок, Ари приходилось просыпаться с рассветом, как обычно во время их пребывания с Зои в Донеголе.

– Ведь если я буду долго спать, – говорил неугомонный ребенок, – то просплю самое интересное.

Зои обожала именно гепардов, а на львов поглядывала равнодушно. Ей нравились ящерицы, но не нравились пингвины. Она терпеть не могла обезьян и зубастых пираний. Ей нравились попугаи, суррикаты и малайские медведи. К жирафам она даже близко не подходила («слишком высокий»), так же как к ламам («мне не нравятся их ноздри»).

– А это счастливый гепард? – спросила Зои, повернув голову.

Захваченный в момент очередной проверки сообщений на телефоне, Ари изумленно взглянул на дочку. Сколько бы они ни торчали возле этого вольера, Зои никогда ни о чем не спрашивала. Он частенько размышлял, о чем она думает, глядя на монотонное кружение зверя, на углубляющиеся бороздки его следов в земляном покрове вольера.

– Гм, – смущенный собственной озадаченностью, произнес он, – даже не знаю. А ты сама как думаешь?

Зои прищурила глаза – ей достались глаза Клодетт, светло-зеленые с более темными ободками, но густые темные волосы Ари и длинный нос матери – и протестующе заявила:

– Нет, я первая спросила, что ты сам думаешь?

Ари осознал, что уклониться не удастся.

– Лично я думаю, – медленно начал он, – что, вероятно этому гепарду хотелось бы оказаться в более просторном вольере.

– Чтобы подальше гулять?

– Да.

Зои задумалась над его ответом, опять повернувшись к гепарду, который остановился возле толстой оголенной ветки со свисавшими с нее тушками мелких млекопитающих; светлые ребра, словно клавиши пианино, торчали из крапчатой плоти. Гепард смотрел мимо них, с каким-то еле сдерживаемым недовольством на морде, казалось, он видит то, что никому больше не видно: возможно, в его остаточной памяти еще вставали картины травянистой саванны с рощицами лиственных деревьев и прыгающими газелями.

– Я думаю, что этому гепарду грустно, – вздохнув, сказала она.

– Почему?

– Потому что он редко видит меня, – сплетя пальцы, пояснила Зои, и с близорукостью пятилетнего ребенка прижалась лбом к стеклу.

– Что ж, возможно, он…

Закончить фразу Ари не удалось, поскольку кто-то налетел на него с такой силой, что он едва не выронил телефон. Пошатнувшись в сторону гепарда, который уже маячил возле самого стекла, он развернулся и увидел Мариту в наушниках, одетую в модные драные джинсы и черный балахон с капюшоном.