Геннадий Михайленко - Тюрьма №8

– Послушайте, я иностранец, меня посадили в тюрьму в вашей стране, не дав возможности даже как следует защитить себя в суде. От меня отвернулись близкие. Когда я поднялся на зону, мне никто не помог ни словом, ни делом, только постоянно требуют от меня какие-то деньги. По понятиям, мне должны были оказать поддержку, хотя бы словами. Так же нельзя, ну ладно лягавые меня прессуют, но вы же не должны этого делать, правильно я понимаю, если мы говорим о понятиях.

Это вызвало небольшое замешательство, но в разговор вмешался молодой зек, ему было от силы лет двадцать, его недавно перевели из другого отряда, там он с кем-то из блатных «закусился», вот они его и поставили на лыжи. Вчера Андрей слышал, как этот типа бандюган возмущался, что у него из посылки что-то забрали контролеры, говорил «мне мамка купляла, а они гады отмели». Это слово «мамка» поразило тем, что произнесено тем, кто должен отрицать не только подачки от легавых в виде разрешённых посылок и передач, но говорить в соответствующем тоне.

– Ты не понял, никто не собирается отбирать у тебя все сало сразу, – выдавил из себя молодой стараясь придать своим словам уверенность. – к тебе же передачи и посылки заходят?

– Нет, ответил Андрей, – я же сказал у меня никого нет.

– Так в списках твоя фамилия, – не унимался тот.

– Да, я давал свою фамилию, но посылки приходили на других, мне за это давали пару пачек сигарет. Так обычно поступали те, кто имел право на получение посылок, но некому их было отправлять и за сигареты давали это право другим, у кого такая возможность была.

Это вызвало некоторое замешательство среди присутствовавших. В комнату зашел Дима

И с удивлением обнаружил, что ничего не происходит и у Андрея на голове еще не разбили табуретку, спросил с ноткой удивления в голосе:

– Ну что как у вас тут дела?

Неожиданно пикетчик заорал:

– Бегут контролеры. Это значит, в локальный участок зашли лягавые и бегут к бараку. Всем нужно прятать запреты и быть готовым к шмону.

– Ладно, всем рассыпуха, – скомандовал Дима.

Это спасло Андрея от возможных последствий беседы в «Ленинской комнате». Но он понимал, что они не успокоятся и снова продолжат давить его с целью спровоцировать неверное поведение, чтобы избить. Нужно было, что-то предпринимать и немедленно.

Еще в СИЗО, Андрей познакомился с парнем по имени Олег. Этот высокий и приятный парень загремел на восемь лет за то, что баловался наркотиками. Он не был похож на наркомана, и уж на преступника точно. Его арестовали вместе с подружкой, которая его подсадила на наркоту и скорее всего и сдала лягавым. Они подружились сразу, как будто что-то их притягивало друг – к другу. Особенно после случая, когда еще сидя в СИЗО выявили стукача в камере. Было подозрение, что один заключенный в их камере стучит операм, особенно на тех, по кому были какие-то сомнения или отказ в признании вины. Все время лез с расспросами говорил, что у него есть «дорога» в СИЗО т.е. можно занести запреты, что вызывало опасения и не напрасно. Как-то решили проверить свои догадки и Олег, ему по секрету рассказал, что дома у него есть «нычкарь» с наркотой, вот бы было неплохо затащить их в хату и «разкумариться». Через пару дней, к Олегу пришел на свидание адвокат и рассказал, что в его квартире прошел обыск. Перевернули все вверх дном, даже стены простукивали, но ничего не нашли. Вечером на обходе сказали лягавым, что бы забрали с «хаты», этого черта, как здесь говорят, в противном случае не гарантируют его безопасность, опера от греха подальше забрали стукача из их камеры, но через некоторое время расселили всю камеру, но главное дело было сделано, стукач опознан.

Такие акты неповиновения системе очень сплачивают заключенных и дают им очень ценную возможность доверять друг – другу, что скорее исключение в тюрьме, чем правило.

В столовой Андрей проходя мимо Олега, он был в другом отряде, быстро шепнул ему,

– Нужно срочно поговорить, мне может быть торба.

Имея в виду, что у него большие неприятности и нужна срочно помощь.

Вечером, перед проверкой, Олег за пачку сигарет прошел в локалку где был расположен барак Андрея. Прогуливаясь вдоль стены, разделяющей зону на локальные участки, Андрей рассказал все последние события, что с ним произошли. Олег внимательно выслушал и сказал:

– Тебе нужно бежать иначе тебя пришьют, у них точно цель такая. Подведут все так, что у тебя съехала крыша, потом поставят на пикет или не дай бог еще хуже и за какую-то провинность пришьют, расскажут потом лягавым, что ты от безумия сам на заточку прыгнул. Помнишь, как того бедолагу, коммерсанта с Амстердама подрезали, так даже шум никто не поднял, а родственникам сказали, что от острого аппендицита тот помер.

Андрей вспомнил, как ранним утром возле барака нашли труп и возле уже паслись крысы обгладывая, лицо и конечности. Он был осужден вместе со своим братом по каким-то безумным обвинениям. С него тоже постоянно хотели получить денег и не давали ему покоя. В итоге он с кем-то из блатных крупно повздорил, заявил, что они не авторитеты, а переодетые мусора. После этого его пару раз избивали жестоко и, в конце концов, прирезали, когда узнали, что он написал жалобу на происходящее в зоне. Жалоба, конечно же, никуда не ушла. И судьба его была решена очень быстро и по месту, как тут говорят. Кто будет разбираться, что произошло в зоне? Никто и никогда.

Погуляв еще немного, они договорились, что завтра на пром. зоне обсудят детали предстоящего побега. Ведь лучшего места для такого предприятия, не найти.

Тем временем, вокруг Андрея, словно заподозрив что то, обстановка накалилась еще больше. Заризака, пустил прогон (слух в среде осужденных) – братвой на сходке принято решение запретить мужикам самостоятельно подходить к лягавым и, если кто будет замечен в таком, будет считаться стукачом и спрос с него будет как со стукача. Все вопросы с лягавыми теперь будут решаться через блатных. То есть, если нужно что-то по делу или без спросить у мента, должен обращаться к Заризаке, а уже он потом решит, как быть с такой просьбой отправить дальше к лягавому или решить на месте. Приняв все это на веру, бедные мужики шарахались от любого мента на зоне, которого только могли заметить поблизости.

Как-то при входе на промзону, Андрея остановил контролер и приказал подойти к дежурному офицеру, стоявшему чуть в стороне от проходивших через КПП зеков. Андрей подошел, как всегда назвал фамилию, срок и статью. Дежурный помолчал немного, разглядывая Андрея, потом сказал:

– Снимай шарф.

Андрей сначала не понял, что тот от него хочет, но потом догадался, что речь идет о старом протертом местами до дыр шарфе, который был у него одет под телогрейкой.