Чжан Сяньлян - Женщина - половинка мужчины

Я, не оборачиваясь, слышал, что она немного постояла у меня за спиной, а потом, как всегда споро, принялась за домашние дела — готовку, починку обуви. Она все время молчала и, только ложась спать, протяжно вздохнула.

Вечером не было света. Мы боялись, что вода подмыла столбы и разрушила линию электропередачи. В комнате, как и за окном, была густая непроницаемая тьма. Я лежал под одеялом и думал, что и образованию моему и философии грош цена, раз я могу издеваться над ней. Засыпая, я, так же как и она, печально вздохнул.

На второй день к полудню, когда все уже решили, что небеса разверзлись навсегда, дождь вдруг прекратился — будто кто-то на небе закрыл плотину. Больше не упало ни капли, и только ветер гнал по затопленной земле мелкие волны, поднимая в воздух водяную пыль. Небо было закрыто темными тучами, но у горизонта появилась светлая полоса. Достигая ее, тяжелые облака словно растворялись. Постепенно светлело.

Вдруг послышались крики, шум, который разрастался, охватывая весь поселок:

— Скорее, скорей! Говорят, плотину прорвало!

— Все туда! На плотину! Нужно всем вместе!

— Берите лопаты, корзины!..

— Немедленно уходите! В домах никого не должно быть!

Начальники отделений и бригадиры созывали по поселку людей. Мужчины и женщины высыпали из домов и стояли, переговариваясь, прямо в мутной воде. Все знали, что летом после сильных дождей водохранилище часто переполняется. Но в этот раз дело обстояло куда хуже: плотину действительно могло прорвать. Однако люди все еще колебались:

— Что делать-то? Уйдешь, к черту, а кто за домом присмотрит?

— Орут не поймешь чего! Четкого приказа отдать не могут!

— Надо, чтобы все вместе уходили. Если все, то и мы!

— Точно! Если плотину действительно прорвет и вода хлынет в поселок, от нас и следов не останется!

— Что с детьми делать? — кричали женщины.

Однако постепенно крики смолкли, люди с лопатами наперевес, утопая в жидкой грязи, бросились к плотине. Цао Сюэи, в армейском прорезиненном плаще, громко распоряжался, стараясь, чтобы все его услышали:

— Быстрее! Все мужчины — к плотине! Женщины — по домам! Если вода прорвется, она разбирать не будет! Никто не спасется!

Скоро разговоры смолкли совсем — все поняли, какая надвигается опасность. Мужчины с лопатами и корзинами сбегались к западной окраине поселка. Женщины разошлись по домам успокаивать детей.

Бригадир скотоводов собрал всех нас и повел на склад за мешками. Еще издалека мы услышали крики: на плотине собралось много народу, все ждали нас. Уже подоспели люди из соседней коммуны, их было даже больше, чем наших, госхозовских. Вообще-то каждая организация обязана была следить только за своим участком плотины, как будто, прорвись вода на другом участке, их бы это не коснулось. Люди сновали вверх и вниз по насыпи, как муравьи по разворошенному муравейнику.

Плотина еще держалась, но за ней образовалось уже целое море. Оттуда, где я стоял, до самого подножия гор не было видно ни кусочка земли, ни деревца. По желтой, мутной поверхности воды катились белые барашки волн. Поток смыл с гор ветки, мусор, траву, овечий помет. Вся эта грязь кружилась, сбивалась в кучу и будто пробовала, с какой стороны удобнее вырваться на свободу. Достаточно было даже небольшого ветерка, чтобы волны начали с силой бить в плотину. Жуткое зрелище наводило оторопь на жителей Северо-Запада, никогда не видевших настоящего моря.

Вода с гор все прибывала. Канал наполнился почти до краев, еще каких-нибудь тридцать сантиметров, и вода пойдет через дамбу. А если дамбу прорвет, не важно на каком участке, лавина воды устремится вниз и начисто сметет несколько десятков расположенных к востоку поселков.

У оросительного канала не было специальной отводной трубы, не было и таких мест, где вода могла бы понемногу просачиваться в грунт. Оставался поэтому только один выход: подсыпать землю, наращивая дамбу. Сначала все довольно бестолково бегали и суетились, но постепенно работа приняла организованный характер. Мы выстроились цепочками по откосу: нижние копали и наполняли корзины, средние передавали их наверх, верхние высыпали и трамбовали землю.

— Только бы вода не поднималась, тогда все обойдется…

— Черт бы побрал этот ливень! Столько воды! Уж если прорвется — тогда крышка!

— Ты плавать-то умеешь?

— Да мы тут все птицы сухопутные. Где ж тут плавать?

Действительно, в этой горной местности мало кто умел плавать.

— Да не бойся! Как умрешь, так всплывешь как миленький! — засмеялся кто-то, решив, видимо, всех развеселить.

— Утопленники так всплывают: мужик — животом вниз, женщина — вверх.

— Это почему же?

— Что значит — почему? Все в точности как в постели…

Вдруг кто-то на дамбе закричал:

— Глядите, глядите! Никак утопленник?

Все, кто был на дамбе, посмотрели туда, куда он указывал. На поверхности безбрежного моря покачивался труп в форме зеленого защитного цвета.

— Ай-я! Животом-то вниз. Пастух скорее всего, в горах овец пас…

— Черт побери… А чего ж тогда утонувших овец не видать?

— А может, из лесничества кто…

Всем стало не по себе, все заторопились.

— Быстрей, быстрей! Давай землю, давай!..

— Наддай! Если дамба не выдержит, мы все поплывем, как этот парень!

Я работал наверху. Брал корзину, которую мне подавали снизу, и переворачивал, стараясь поровнее рассыпать землю и получше утрамбовать ее ногами. Неизвестно почему я испытывал небывалый душевный подъем, словно удесятеривший мои силы. Усталости я совсем не чувствовал и, несмотря на холодный ветер, вспотел.

— Быстрей! — кричал я все время. — Один отсюда подает, другой оттуда…

Кто сам работает больше, как-то незаметно получает право командовать остальными. Начальников здесь, похоже, не признавали, слушали тех, кто знал, что надо делать. Грозная опасность, ответственность за других уничтожили привычную субординацию.

— Отлично, — сказал я, — вода вроде больше не прибывает.

— Да ну? Откуда ты знаешь?

— Я, когда пришел, сделал отметку на дамбе. Сколько времени уже прошло, а вода на том же уровне.

— Хэй! У старины Чжана голова варит! Ну, теперь можно не торопиться! — Все загалдели, засмеялись.

— Точно! — Цао Сюэи, стоявший в цепи и передававший корзины, тоже засмеялся. — Можно перекурить немного.

— А, черт! Все папиросы промокли!

— А ты возьми у секретаря. У него самые лучшие…

— Не время отдыхать! — Я сверху бросил на Цао Сюэи презрительный взгляд. — Теперь самое опасное, если вода начнет где-то просачиваться. Достаточно небольшой промоины, и все рухнет!

— Правильно! — Цао Сюэи спрятал папиросы. — Всем разойтись, проверять дамбу!..

Он не успел договорить, как метрах в ста от меня один крестьянин испуганно заорал: