Женя Гламурная - Тертый шоколад

Это дверная ручка. Круглая, медная и обледеневшая. Дом старый, наверное, кто-то из жильцов выбросил. В моей коллекции такой нет. Странноватое увлечение для девушки, я согласна, но каждому свое. Лика, например, вечерние платья собирает. Тратит безумные деньги, а надевает от силы один раз. Разве не глупо?

Выковырять кусок металла изо льда очень сложно. Можно было бы расколоть лед каблуком, но я сегодня не в сапогах, а в мягких унтах. И в этом тоже виноват ИЛ! Что же делать… Я скорее сама в лед вмерзну, чем ее достану! Через пару минут я уже звонила в дверь квартиры на первом этаже. Дверь со скрипом приоткрылась, и оттуда выглянула сначала взъерошенная болонка, а потом старушка в пуховом платке, спустившимся до самых бровей. Болонка посмотрела на меня с интересом, а старушка спросила:

— Кто там?

— Ээ… Меня зовут Женя, — решила представиться я.

— Мы уже голосовали в этом году!

— Да нет, я машину оставляла у вашего дома, и замок замерз, — не моргнув глазом, врала я (про ручки ей час объяснять придется, и она все равно не поверит). — Мне стакан горячей воды нужен.

— А-а, — улыбнулась старушка, — сейчас.

Она оставила меня наедине с болонкой, которая, кажется, узнала в моих унтах бывших кроликов и решила немного поохотиться. Через минуту старушка вернулась с неземной красоты хрустальным бокалом, полным кипятка.

Быстро растопила лед на набережной, вынула ручку и отнесла бокал обратно. Старушка явно не ждала, что я вернусь.

— Да ладно, оставила бы себе на память. Может, чаю попьем, Женя?

— В следующий раз обязательно, — улыбнулась я.

— А у меня печенье есть! — с надеждой крикнула мне вслед старушка.

Карман оттягивает новенький экспонат для коллекции; ИЛ не достоин даже того, чтобы я о нем думала. Жизнь снова обрела смысл. Холодно-то как! Где-то рядом должна быть троллейбусная остановка…

Это новый изощренный способ самоубийства — ожидание на остановке. Я тут уже полчаса превращаюсь в сосульку, а троллейбуса все нет. Еще пять минут, и мне придется идти пить чай к незнакомой старушке. Недавно подъезжала маршрутка, но мест в ней было мало. Только я собралась сесть, как откуда ни возьмись выскочил весьма резвый мужичок с палочкой и, растолкав очередь из замерзших пассажиров, занял мое законное место. И для чего ему палочка? Чтобы удобнее было толкаться?

Через час я, кажется, увидела в конце улицы троллейбус. Или это галлюцинация?..

Раньше говорили: «Набились как селедки в бочку». А теперь полный троллейбус больше похож на упаковку замороженной стручковой фасоли. Все пассажиры зеленые от духоты и так закоченели на остановках, что позвякивают, когда сталкиваются.

Отдохнуть дома после тяжелого дня можно даже не надеяться. Это не квартира, а психологический диспансер. Пациентов прибавилось.

Когда я пришла, Тарас пытался накрасить Трюфеля Ликиной губной помадой.

— Тарас, немедленно отпусти собаку! — с порога рявкнула я.

— Немедленно отпусти собаку, — передразнил меня Тарасик. — Он гей и не скрывает своих пристрастий. Смотри, как ему нравится! — Он повернул ко мне Трюфеля с наклеенными ресницами и ярко-красными губами на всю мордочку.

Честно говоря, выглядит это довольно смешно. Да и вряд ли дорогущая Ликина помада опасна для собачьего здоровья.

— Тарасик, а ты не хочешь стать визажистом? — поинтересовалась я. — Будешь красивым девушкам макияж делать…

— Нет уж! Я лучше буду их… — Тут мой сексуально озабоченный братишка продемонстрировал на Трюфеле, что он будет делать с красивыми девушками. Такого унижения пес не выдержал и цапнул его за палец. Тарасик взвыл. На шум прибежала Лика в фартуке и туфлях на шпильке.

— Ну что за противная собака… — Тут она увидела накрашенного Трюфеля и рассмеялась.

Песик растерянно помахал наклеенными ресницами.

— А-а-а! Моя лучшая помада!!!

— Моя лучшая помада! — зарыдал Тарасик, упал на пол и заколотил по нему кулаками.

— Лик, может, он все-таки твой сын? — поинтересовалась я. — Его же в любой театральный вуз без экзаменов возьмут!

— МАМА! — Тарасик на четвереньках подполз к Лике и обнял ее за колени. — Маманя!!!

— У-у-у, ти мой маленький, — растрогалась Лика.

Это Тарасик-то «маленький»? Тринадцать лет, здоровенный лоб! Похабник к тому же. А меня Лика сразу бы задушила при первой попытке назвать ее «мамой». В театре она до сих пор играет юных девушек, так что двадцатилетняя дочь в образ никак не вписывается…

Только я решила, что хуже меня подруги быть не может (это я не эксплуататоршу имиджа Варю имею в виду, а Томку), как Тамара позвонила сама и предложила встретиться. Я серьезно занялась подготовкой речи о вреде наркотиков, даже в Интернет залезла. Варежку брать с собой не буду: мы теперь выглядим, как пара заговорщиков, — слишком уж похожи. Томка решит, что мы всегда заодно и все вокруг на нее ополчились.

Встретились мы в небольшом ресторанчике на Никольской — не самое лучшее место, на мой взгляд, но многие его обожают. Наверху у бара зимой очень холодно, а внизу, в подвальчике — только зал для курящих, так что если идти туда вечером, можно почувствовать себя ежиком в тумане. Зато живая музыка, и цены очень демократичные. И бутик «Cavalli» рядом. Пока я ощупью искала в сигаретном тумане Томку, официантка с накладными ресницами вручила мне меню и тут же спросила, что я буду заказывать. Интересно, как она в этом дыму не путает заказы?

Томка устроилась в центре зала и косила под диву: пушистая горжетка из чернобурки и сигарета в длинном мундштуке (обычная, но все равно отстой). Я села рядом, глубоко вдохнула, чтобы сразу сказать ей все самое главное, но от концентрации никотина в воздухе закашлялась, а пока официантка с ресницами отпаивала меня водой, Томка уже заговорила о своем.

Оказывается, вчера в «Антилани» прозевала все самое интересное. Был жуткий скандал.

— Лелик Юлия чуть не убил, — томно вздохнула Тамара.

— Какого Юлия? — не поняла я. — Цезаря?

— Да нет, Шульмана. Юлечка Шульман — это агент «Миу-Миу», ты его на приеме должна была заметить.

— Его и Леша тогда заметил, — напомнила я.

— Да-да, так заметил, что чуть до драки не дошло. Что мне, из-за его дурацкой ревности от работы отказываться?!

То ли Томка Шульману понравилась, то ли он решил Леше отомстить за попорченные нервы на приеме, но Тамаре досталось самое наипрозрачнейшее платье из всей коллекции. Томка по всем подиумным правилам надела его без лифчика…

— Положено так! Ты когда-нибудь видела моделей в лифчиках на показах?!

— Только если это показ нижнего белья, — согласилась я.

— Ну вот! Только Лелику это разве докажешь…

— А он там был? — ахнула я.