Эмилио Сальгари - Корсары Южных морей

– Этим вечером вы на бригантину не взойдете, – твердо отвечал англичанин.

– В таком случае мы возьмем вас на абордаж.

– У нас в команде пятьдесят моряков, и мы сумеем за себя постоять! Поворачивайте к берегу, или я прикажу открыть огонь из пушек!

– Слишком поздно, любезный!

Обернувшись к индейцам, Каменная Башка прокричал:

– В атаку! На абордаж! Вперед! Окружайте корабль!

– К оружию! – закричал своему экипажу англичанин. – Стрелять из орудий бакборта! Канониры, по местам!

Двадцать каноэ, молниеносно отплыв друг от друга, чтобы легче было увертываться от картечи, устремились к судну. В ночном мраке зловеще зазвучала военная песнь индейцев.

– В атаку! Вперед! – продолжал кричать Каменная Башка. – Докажите мне свою отвагу!

Англичане открыли огонь из карабинов. Прогремели два пушечных выстрела.

Три изрешеченных картечью каноэ тут же пошли ко дну, будто игрушки из папье-маше. Миг – и от них остались лишь обломки деревянных каркасов на поверхности воды.

Воины же, среди которых было немало раненых, вплавь добрались до других каноэ и залезли внутрь.

Теперь индейцы были слишком близко, и англичане уже не могли стрелять по ним из пушек.

Каноэ окружили бригантину со всех сторон.

Несколькими выстрелами из карабина Каменная Башка заставил английских стрелков укрыться на батарейной палубе. Обнаружив свисавший с упавшей мачты веревочный трап, он вместе с Малышом Флокко, Ульрихом и Кровавым Пятном взобрался на борт.

Индейцы спустились из каноэ на скалы и с устрашающими криками, размахивая томагавками, бросились на абордаж.

Мгновение спустя палуба бригантины была полна манданов.

– Китовьи потроха! – воскликнул Каменная Башка. – Недурные у меня воины! Даже английских пушек и то не испугались!

Центральный люк был задраен. Два других в носовой части судна тоже. Англичане наглухо задраили крышки люков, чтобы помешать врагам пройти, и забаррикадировались в трюме.

Манданы с криками носились по капитанскому мостику, потрясая оружием. В своем кровожадном исступлении они уже предвкушали победу над англичанами. Еще немного, и они разграбят провизию бригантины.

Казалось, однако, что исчезновение врагов сбило их с толку.

– Тысяча колоколен! – прогремел готовый ко всему Каменная Башка. – Англичане попрятались от нас, будто трусливые лисы! Им от нас не убежать, верно, Малыш Флокко?

– Высадим крышки люков! – предложил юный марсовой.

– Да ведь они крепкие, как железо!

– Но у нас есть топоры!

– Ты прав, сынок.

– Папаша, что прикажешь делать? – спросил Ульрих, с трудом перекрикивая дикарей, которые во всю глотку извергали ужасные угрозы исчезнувшим врагам.

Каменная Башка в ярости сжал кулаки.

– Да плевал я и на бригантину, и на весь ее экипаж, – прорычал он, – ведь проклятому маркизу вновь удалось уйти, да еще на самом крупном баркасе! Тысяча колоколен! Хотел бы я запереть этого мерзавца в клетке, словно дикого зверя, и преподнести его в дар капитану нашего несчастного «Громовержца»!

– Не беспокойся, мы его из-под земли достанем, – сказал Малыш Флокко.

– Чтоб я навеки остался вождем дикарей с дюжиной жен и никогда больше не увидел берегов моей родной Бретани, если не поймаю этого подлеца-маркиза!..

В этот момент до наших друзей донесся гул артиллерийского выстрела.

– Это все та же пушка! – воскликнул юный марсовой.

– Это двадцативосьмифунтовое орудие, приятель, – отвечал боцман, пытаясь разглядеть вражеское судно во тьме и тумане.

– Это ведь англичане, верно?

– Боюсь, что так.

– Неужто это и правда эскадра генерала Бергойна?

– Похоже на то.

– Проклятье! Жаль, с нами нет баронета с его флотилией корсаров!

– А еще – нашего покойного «Громовержца» и его абордажных орудий…

– Уж больно ты размечтался, приятель!

– Тысяча колоколен, сам знаю!

До моряков донеслись оглушительные крики разгневанных исчезновением англичан манданов.

– Какого дьявола там происходит? – спросил Каменная Башка.

– Папаша, – отвечал Ульрих, – индейцы высадили люки.

– Гм…

– Они пробрались в трюм бригантины.

– Бедняги, англичане тут же уложат их из аркебуз! Где Кровавое Пятно?

– Спустился в трюм во главе манданов, – отвечал Малыш Флокко. – Я его только что видел через люк.

– Тысяча потопленных фрегатов! – взорвался боцман. – Я не желаю, чтобы люди судачили, что краснокожий оказался отважнее Каменной Башки! Сюда, Малыш Флокко, за мной, Ульрих! Сделаем фарш из англичан!

Из трюма доносились грохот выстрелов и ужасающие вопли.

На батарейной палубе завязалась кровавая битва между индейцами и англичанами. Перегородки бригантины дрожали, будто стенки резонаторного ящика.

Гортанные крики манданов смешались с угрозами и богохульствами английских моряков.

Каменная Башка, юный марсовой и немец кинулись было в трюм, как вдруг шум стих.

– Что там еще такое? – спросил Малыш Флокко.

– Вы ничего не слышали? – отозвался боцман.

– Я – нет.

– Я тоже.

– Странно!

– Это еще почему?

– Готов поклясться, кто-то со стороны озера звал меня по имени.

– Похоже, ты думаешь, твоя слава и до канадских рыб дошла, – усмехнулся неугомонный весельчак Малыш Флокко.

– У вас в Ле Пулигене есть попугаи? – спросил его боцман.

– У нас все есть! – смеясь, отвечал марсовой.

– Похоже, ты у них научился своим привычкам! Клянусь, однажды я…

Старый бретонец вдруг умолк.

На этот раз все трое ясно услышали мощный голос, перекрывавший шум прибоя и грохот битвы в трюме корабля:

– Каменная Башка! Каменная Башка!

– Во имя Иль-де-Ба! Меня и вправду кто-то зовет!

– Похоше на то, сэр, – подтвердил Ульрих.

– Святая правда! – воскликнул Малыш Флокко. – Признаю, я вел себя как осел…

– И я тоше, папаша, – из солидарности с юным моряком сказал немец.

Боцман же, позабыв и об индейцах, и об англичанах, поспешил к фальшборту и, вытянув шею, стал вглядываться в беспросветную тьму.

– Кто меня звал? – прогремел он. – Вот он я!

– Где вы? – отозвался голос.

– На английской бригантине.

– Скорее сюда, сэр!

– Проклятье! – пробормотал Каменная Башка. – Кажется, я знаю этот голос!

– Да и мне он знаком, – подтвердил Малыш Флокко.

– Ты хочешь сказать…

– Это же Джор, канадец!

– Неужели они с Вольфом отыскали торговца и вернулись в лагерь?

– А как же ирокезы?

– Ничего не понимаю, – тряхнув головой, проворчал старый бретонец. – Если Риберак не заставил эти два племени раскурить трубку мира, боюсь, мое звание вождя манданов может стоить мне головы!