Оноре Бальзак - Мелкие неприятности супружеской жизни [сборник]

Между тем ваша жена, сделавшаяся тещей Адольфа, с трудом стягивает на себе корсет. Когда ее дочь смеется, она плачет; когда Каролина выставляет напоказ свое блаженство, она прячет свое. После обеда проницательный взгляд сватьи угадывает свершившееся в ночи черное дело.

Ваша жена брюхата! Новость разносится повсюду, и старый школьный приятель осведомляется у вас со смехом: «У вас, говорят, ожидается прибавление семейства?»

Вы созываете консилиум. Вы, человек недюжинной храбрости, краснеете от стыда и надеетесь на водянку; но врачи все как один подтверждают, что последыша вам не избежать.

Некоторые робкие мужья в этом случае уезжают за город или отправляются путешествовать по Италии. В семье вашей царит странное смятение. И вы, и ваша жена находитесь в ложном положении.

– Подумать только! И тебе, старому греховоднику, не стыдно?.. Неужели ты в самом деле…? – говорит вам приятель на бульваре.

– Да, да! А тебе что, завидно?! – восклицаете вы, теряя терпение.

– Как! в тот самый день, когда твоя дочь… Да ты бесстыдник! И со старой женой! Да ты болен!

«Это просто грабеж средь бела дня!» – решает семейство вашего зятя.

«Грабеж средь бела дня!» – применительно к сватье это звучит очень мило.

Семейство вашего зятя надеется, что ребенок, который втрое уменьшает их надежды, родится, как все поздние дети, золотушным, увечным, недоношенным. Да выживет ли он?

Семейство это ожидает родов вашей жены с той же тревогой, с какой члены Орлеанского дома следили за беременностью герцогини Беррийской: если бы родилась вторая девочка, младшая ветвь получила бы корону без июльских хлопот; появление на свет Генриха V разрушила эти надежды. Орлеанам пришлось пойти ва-банк: события им благоприятствовали [552].

Мать и дочь разрешаются от бремени с разницей в девять дней.

Первый ребенок Каролины – бледная и хилая девочка, не созданная для земной жизни.

Последний ребенок ее матушки – роскошный мальчуган весом в двенадцать фунтов, с двумя зубами и великолепной шевелюрой.

Вы шестнадцать лет мечтали о сыне. Из всех супружеских неприятностей эта – единственная, которая доставляет вам безумную радость.

Жена ваша благодаря последней беременности переживает вторую молодость: она сама кормит младенца, и молока ей хватает! У нее прекрасный цвет лица, она сияет.

В сорок два года она ведет себя как молоденькая, покупает чулочки, прогуливается с ребенком и его нянькой, вышивает чепчики, отделывает кружевом детские шапочки. Александрина смирилась со своей участью, она показывает пример дочери; она cияет, она счастлива.

И тем не менее вся эта история – неприятность, мелкая для вас, крупная для вашего зятя. Неприятность эта двуполая, она общая для вас и вашей жены. Наконец, любезный друг, вы тем больше можете гордиться вашим отцовством, что в сем случае оно совершенно неоспоримо!

Обычно юная особа показывает свой истинный характер лишь на второй или третий год замужества. Поначалу, предаваясь первым радостям и наслаждаясь первыми празднествами, она невольно скрывает свои недостатки. Она выезжает в свет, чтобы потанцевать, она наносит визиты родственникам, чтобы похвастать вами, она постигает первые любовные хитрости, она становится женщиной. Затем она делается матерью и притом кормящей матерью, и пока она испытывает все эти пленительные тяготы и исполняет бесчисленные обязанности, не оставляющие ей ни единой свободной минуты, не позволяющие ей произнести ни единого слова, судить о ней невозможно.

Итак, пройдет три или четыре года супружеской жизни, прежде чем вы откроете вещь чудовищно печальную, источник вечного ужаса.

Ваша жена, которой первые наслаждения жизни и любви заменяли грацию и ум, юная особа столь кокетливая, столь живая, исполнявшая все свои движения дивного красноречия, постепенно избавилась от этих искусственных прикрас.

И вот, наконец, вам открывается истина! Сначала вы отказывались в это поверить, вы полагали, что ошибаетесь; но нет, все верно: Каролина неумна, неуклюжа, не умеет ни шутить, ни говорить, а порой ей недостает такта. Вы испуганы. Вы понимаете, что обречены вечно влачить за собой вашу дражайшую половину по тернистым дорогам, на которых самолюбие ваше будет изодрано в клочья.

Вы уже не раз содрогались от ее ответов; в свете они были приняты весьма учтиво; собеседники не улыбались, а просто хранили молчание, но вы не сомневаетесь, что после вашего ухода дамы переглядывались и обменивались следующими репликами:

– Слышали, что сказала госпожа Адольф?..

– Бедняжка, она…

– Глупа как пробка.

– Как мог он взять ее в жены? Он ведь человек умный.

– Он обязан был образовать свою жену, развить ее или научить молчать.

В нашей цивилизации мужчина несет ответственность за свою жену всю целиком.

Образовывает жену вовсе не муж.

Однажды Каролина станет с пеной у рта доказывать в гостях у госпожи де Фиштаминель, женщины превосходно воспитанной, что последыш не походит ни на отца, ни на мать, зато имеет явное сходство с другом дома. Тем самым она скорее всего просветит господина де Фиштаминеля и сведет на нет трехлетние труды госпожи де Фиштаминель, которая с тех пор охладеет к вам, ибо заподозрит вас в излишней откровенности с женой.

В другой раз Каролина, вызвав автора на разговор о его сочинениях, под конец даст этому довольно плодовитому поэту совет начать наконец творить для вечности.

Порой, обедая у людей, которые держат всего одного слугу и сбились с ног, чтобы ее принять, она жалуется на медлительность челяди.

Порой злословит о вдовах, которые выходят замуж вторично, в присутствии госпожи Дешар, у которой имеется третий муж – бывший нотариус по имени Никола-Жан-Жером-Непомюсен-Анж-Мари-Виктор-Анн-Жозеф Дешар, друг вашего отца.

Одним словом, выезжая в свет со своей женой, вы не имеете ни минуты покоя. Подобно человеку, который оседлал норовистую лошадь и все время ждет от нее подвоха, вы с постоянной тревогой прислушиваетесь к речам вашей Каролины.

Истомившись от вынужденного молчания в бытность свою девицей, Каролина говорит или, вернее сказать, болтает без умолку; она желает произвести впечатление и в самом деле его производит; ничто ее не смущает; она обращается к самым выдающимся господам, к самым достойным дамам; она просит ее представить и обрекает вас на муки. Отныне гостиная превращается для вас в камеру пыток.

Каролине начинает казаться, что вы угрюмы; вы же просто-напросто бдительны! В конце концов вы ограничиваете ее общество узким дружеским кругом, ибо она уже не однажды поссорила вас с людьми, от которых зависит ваше благосостояние.