Ричард Райт - Почти мужчина. После наводнения

— Да стой же ты, стой!

Тут он увидел дыру в боку у Дженни, как раз между ребрами. Дыра была круглая, мокрая, красная. Алая кровь стекала вниз по передней ноге быстрой струйкой. Боже ты мой! Я же не в нее стрелял… Ему стало страшно. Он знал, что нужно остановить кровотечение, иначе Дженни издохнет от потери крови. Он никогда в жизни не видел столько крови. Он бежал за Дженни целые полмили, стараясь поймать ее. Наконец она остановилась, тяжело дыша, приподняв куцый хвост. Он поймал ее за гриву и повел назад, туда, где валялись плуг и пистолет. Там он остановился и, набрав в обе горсти влажной черной земли, стал затыкать дыру, пробитую пулей. Дженни вздрогнула, заржала и вырвалась от него.

— Стой! Да стой же!

Он опять попробовал заткнуть дыру, но кровь все текла. Пальцы у него сделались горячие, липкие. Он усиленно растирал грязь между ладонями, стараясь обсушить их. Потом еще раз попытался заткнуть дыру, но Дженни шарахнулась в сторону, высоко взбрыкнув ногами. Он беспомощно остановился. Надо же что-то сделать. Он побежал за Дженни, она увернулась от него. Он смотрел, как алая струйка крови стекает по ноге Дженни, образуя на земле яркую лужицу.

— Дженни… Дженни… — слабым голосом позвал он.

Губы у него дрожали. Она же истечет кровью! Он взглянул по направлению к дому, ему хотелось побежать туда, позвать кого-нибудь на помощь. Но тут он увидел пистолет, лежащий на влажной черной земле. У него было странное чувство, что, если б он хоть что-нибудь сделал, ничего этого не было бы; Дженни не стояла бы перед ним, истекая кровью.

На этот раз, когда он подошел к ней, она не двинулась с места. Она стояла, глядя на него тусклыми, сонными глазами, а когда он тронул ее, она глухо заржала и опустилась на колени, скользя передними ногами в крови.

— Дженни… Дженни… — шептал он.

Дженни долго не опускала голову, потом ее шея медленно склонилась, бока приподнялись от тяжелого вздоха, и она околела. У Дэва засосало под ложечкой, очень сильно засосало. Он подобрал пистолет, осторожно держа рукоятку между большим и указательным пальцами, и зарыл его под деревом. Потом взял палку и попробовал забросать лужу крови землей, — но какой от этого прок? Вот она, Дженни, лежит с разинутым ртом и выпученными остекленевшими глазами. Не может же он сказать Джиму Гоукинсу, что застрелил его мула. Но что-нибудь надо же сказать. Вот что я им скажу: что Дженни взбесилась, упала я напоролась на плуг… Только этого с мулами не бывает. Он медленно побрел через поле, опустив голову.

Солнце садилось. Двое работников Гоукинса неподалеку от опушки леса копали яму, чтобы зарыть в нее Дженни. Вокруг Дэва толпились люди, и все они смотрели на мертвого мула.

— Ума не приложу, как это могло случиться, — в десятый раз говорил Джим Гоукинс.

Толпа расступилась, и мать, отец и братишка Дэва протолкались в середину.

— Где Дэв? — спросила мать.

— Вон он, — сказал Джим Гоукинс.

Мать схватила его за плечо.

— Что случилось, Дэв? Что ты сделал?

— Ничего.

— Да ну же, говори, мальчик, — сказал отец.

Дэв глубоко вздохнул и рассказал басню, которой, как он сам знал, никто не поверит.

— Ну вот, — начал он с растяжкой, — привел я старуху Дженни сюда, чтобы вспахать это поле. Прошел две полосы, — вот они, сами видите, — он помолчал и указал на два ряда поднятой земли. — И тут, должно быть, что-то такое с Дженни приключилось. Не хочет слушаться никак. Зафыркала, начала брыкаться. Я хотел ее удержать, а она вырвалась, поднялась на дыбы и пошла и пошла. Плут перевернулся лемехом кверху, а она как опрокинется, ну и напоролась на него… Проткнула себе бок, кровь потекла. Я не успел ничего сделать, гляжу, а она уж издохла.

— Вы слышали что-нибудь подобное хоть раз в жизни? — спросил Джим Гоукинс.

В толпе стояли и белые и негры. Все говорили разом. Мать Дэва подошла ближе и пристально посмотрела ему в лицо.

— Скажи правду, Дэв.

— Похоже на дыру от пули, — сказал кто-то.

— Дэв, куда ты девал пистолет? — спросила мать.

Толпа прихлынула ближе, глядя на Дэва. Он засунул руки в карманы, медленно помотал головой и отступил назад. Глаза у него были тревожные, широко раскрытые.

— А у него был пистолет? — спросил Джим Гоукинс.

— Клянусь богом, я же говорил, что это стреляная рана, — сказал тот же человек, хлопнув себя по ляжке.

Отец схватил Дэва за плечи и тряхнул так, что у того застучали зубы.

— Говори, что случилось, негодяй ты этакий! Говори…

Дэв посмотрел на окоченевшие ноги Дженни и заплакал.

— Куда ты девал пистолет? — спросила мать.

— Откуда у него пистолет? — спросил отец.

— Ну же, говори правду, — сказал Гоукинс. — Тебе ничего не сделают…

Мать протиснулась ближе к нему.

— Ты застрелил мула, Дэв?

Дэв плакал, едва различая сквозь слезы белые и черные лица перед собой.

— Я-я н-не х-х-хотел ее застрелить. Ей-богу н-не хотел… Я хотел только попробовать, стреляет ли пистолет…

— Откуда ты взял пистолет? — спросил отец.

— Купил у Джо в лавке.

— Откуда ты взял деньги?

— Мама дала.

— Он все приставал ко мне, Боб… Пришлось дать… Я велела ему принести пистолет ко мне… Для тебя его и купили.

— Но как это вышло, что ты застрелил мула? — спросил Джим Гоукинс.

— Я в мула не стрелял, мистер Гоукинс, пистолет дернулся, когда я нажал собачку… Я даже не понял толком, что случилось, гляжу, а Дженни вся в крови.

Кто-то в толпе засмеялся. Джим Гоукинс подошел ближе к Дэву и посмотрел ему в лицо.

— Ну похоже, что ты купил себе мула, Дэв.

— Ей-богу, я не хотел убивать мула, мистер Гоукинс!

— А вот убил же!

Теперь смеялась вся толпа. Люди становились на цыпочки и, вытянув голову, старались заглянуть друг другу через плечо.

— Ну, малый, ты, кажется, купил дохлого мула! Ха-ха-ха!

— И не стыдно тебе?

— Хо-хо-хо-хо!

Дэв стоял, опустив голову, переминаясь с ноги на ногу.

— Ну, тебе нечего об этом беспокоиться, Боб, — сказал Джим Гоукинс отцу Дэва. — Пусть мальчишка работает по-прежнему и выплачивает мне два доллара в месяц.

— Сколько же вы хотите за мула, мистер Гоукинс?

Джим Гоукинс прищурился:

— Пятьдесят долларов.

— Куда ты девал пистолет? — спросил отец у Дэва.

Дэв промолчал.

— Что же, мне взять прут и лупить тебя, покуда не скажешь?

— Нет, пап, не надо.

— Куда же ты его девал?

— Выбросил.

— Куда?

— Я… я его бросил в ручей.

— Ну ладно, иди домой. А утром первым делом ступай к ручью и найди пистолет.

— Хорошо, папа.

— Сколько ты за него дал?

— Два доллара.

— Отнеси пистолет, возьми деньги обратно и отдай мистеру Гоукинсу, слышишь? Да не забудь, что я тебя до синяков излуплю за это самое! Ну, марш домой, живо!

Дэв повернулся и побрел прочь. Позади него все смеялись. Дэв сердито нахмурился, глаза у него были полны слез. Потом он проглотил обиду и, спотыкаясь, побрел дальше.