Стерьо Спассе - Они были не одни

Что было дальше, Ндреко не узнал и никогда не узнает. Его разбил паралич. Онемела вся правая половина тела. Он лежал в доме у Коровеша и время от времени в бреду повторял:

— Дом, мой дом, земля моя! Чтоб ты сдох, проклятый бей, чтоб ты превратился в прах и пепел!

И все в селе решили, что дни Ндреко сочтены.

У Скалистого ущелья с каждым днем все выше возводятся стены нового дома.

Несмотря на то, что крестьяне уставали, день-деньской работая в поле, все же каждый старался хоть как-то принять участие в постройке дома Ндреко: кто приходил работать, кто давал строительные материалы, кто предоставлял свою лошадь для подвозки камня. Особенно старались Петри Зарче, Ндони Коровеш, Бойко, Терпо, Шоро, Стефи, Селим Длинный. Многие из них работали даже ночью.

— Дом Ндреко обязательно надо выстроить раньше башни бея! — дали они друг другу зарок и работали изо всех сил.

Петри, Бойко, Ндони заботились о доставке материалов. Часто тайно от кьяхи они пробирались ночью в лес, похищали там древесину, заготовленную днем для башни бея, и доставляли ее к Скалистому ущелью. Дело это было и трудным и опасным. Они разрывали на себе одежду, пробираясь сквозь колючий кустарник, спотыкались о корни деревьев и падали. Возвращались из леса измученными, но удовлетворенными.

Бойко месил глину с соломой. Рина и Вита таскали ему с озера воду. Как-то раз за этой работой Бойко и Вита остались наедине. Он размешивал палкой мокрую глину, она подливала из ведра воду.

— Вот скоро и дом закончим, Вита! Я думаю, ты довольна? — спросил он девушку.

— Боюсь, что беды наши еще не скоро кончатся. Отцу с каждым днем все хуже, — печально ответила она, прикусив кончик головного платка, будто хотела помешать самой себе говорить дальше. Зачем говорить о бедах, когда она наедине с Бойко?

Недавно им случилось вместе возвращаться ночью из леса, куда они ходили за хворостом. Бойко и Вита шли впереди, а Гьика, Рина и двое других крестьян несколько отстали. Бойко и Вита выбрали уединенную, густо заросшую с обеих сторон тропинку. Ночь была безлунная. На крутых спусках им приходилось хвататься за ветки, чтобы не упасть со своим грузом. Они шли и молчали. Вита была смущена. Как это вышло, что она темной ночью оказалась наедине с Бойко? Что могли подумать Гьика, Рина и остальные? Когда они вышли на поле, Бойко сбросил вязанку на землю и предложил Вите немного отдохнуть. Она продолжала стоять на некотором расстоянии от него.

— Разве ты не устала, Вита?

— Нет… Я расцарапала руку о ветку.

Юноша подошел к Вите и нечаянно дотронулся до ее груди. Она вся вспыхнула.

— Пойдем! — порывисто сказала она.

— Подожди, Вита… дай немного отдышаться!.. — умолял Бойко.

— Нет, лучше пойдем, уже поздно, а не то остальные вернутся раньше нас, — торопила она.

И они пошли. Всю дорогу молчали. На душе у Виты было тревожно. Сложив ношу, Бойко стал с ней прощаться, а она не нашлась, что ему ответить, и чуть успокоилась, только когда подошли остальные. Но потом Вита ругала себя за то, что так сурово обошлась с Бойко. Ведь она его любила всем сердцем! Находясь вдали от милого, только о нем и думала, а вот посчастливилось остаться с ним наедине — и растерялась.

Так и сейчас! Вместо того чтобы сказать ему что-нибудь радостное, она говорит о печальном, о бедах.

— Не беспокойся, Вита, все беды минуют! — старался он ее подбодрить.

Ей хотелось бы на это ответить: «Все беды минуют, когда я выйду за тебя замуж», но не хватило у нее смелости выговорить такие слова, и она только пробормотала:

— Может быть, может быть… — И пролила воду мимо.

— Я не размешиваю глину, ты проливаешь воду, — с горьким смехом заметил Бойко.

— Это потому, что мы с тобой думаем не о работе, а совсем о другом, — прошептала она.

— Это ты хорошо сказала! — радостно воскликнул Бойко.

— Эй, Бойко! Сходи с Витой на озеро, принесите нам еще воды! — послышался голос Гьики.

Бойко чуть не подпрыгнул от радости: вместе с Витой идти ночью на озеро и при этом без груза.

— Ну, Вита! Готова?

Девушка вздрогнула и с минуту оставалась в нерешительности.

— Хорошо, пойдем! — и взяла в руку ведро.

Бойко захватил кувшин и палку, чтобы на обратном пути вместе с Витой нести на ней наполненное водой ведро.

По ночному небу быстро скользили облака. Луна то показывалась из-за них, то скрывалась. Все село спало глубоким сном. Внизу серебристой сталью поблескивала поверхность озера.

— Как хорошо, Вита! Стены уже почти готовы, скоро будет и крыша, глядишь — и дом выстроим!

— Какие вы все добрые; если бы не вы, нам самим и за десять лет не построить себе дом! — отвечала Вита.

Бойко улыбнулся и почувствовал себя смелее.

— Мы должны помогать друг другу… а в особенности я должен помогать вам, потому что…

Он не договорил: его прервал крик Виты, которая поскользнулась и чуть не упала. Бойко поддержал ее, но она тут же выскользнула из его рук, и они пошли дальше, непроизвольно замедляя шаг.

Вита прекрасно поняла, чего не успел договорить Бойко, что хотел он сказать. Она смутилась, боясь, что он опять заговорит о том же… и в то же время ей мучительно хотелось, чтобы он заговорил об этом.

И Бойко хотелось высказаться до конца. Когда они подошли к озеру, он поставил ногу на камень, нагнулся якобы для того, чтобы получше завязать тесемки опингов, и, не поднимая головы, проговорил:

— Знаешь, что я хотел тебе сказать дорогой? Я говорил, Вита, что мы должны помогать друг другу, и в особенности я должен помогать тебе, потому что… потому что люблю тебя…

Не легко было Бойко выговорить эти слова. А у Виты от этих слов кровь ударила в голову, стало горячо на сердце.

— Я так люблю тебя! — повторяли и листья на деревьях и трава под ногами; и луна, выглянув из облаков и улыбнувшись им, повторила эти слова; повторило их и дремлющее озеро…

Вита не знала, что ответить, не знала, что сделать. Ее привел в себя голос Бойко:

— Что же ты молчишь, Вита? Не веришь мне?

— Подай мне кувшин, — ответила она.

Но юноша вместо этого схватил ее за руки и с силой притянул к себе.

На освещенной лунным светом поверхности озера заколебались две тени, слившиеся в одну.

— Люблю тебя, Вита!

Долго задержались они у озера. А когда возвращались, им обоим казалось, что у них выросли крылья и на крыльях этих можно лететь сквозь любую бурю, вознестись к самому солнцу!..

Наступил день святого Георгия. Крестьяне больше прежнего были возмущены беем, кьяхи и Рако Ферра, которые никак не могли примириться с тем, что так бесславно для них закончилось поднятое ими против Гьики и Велики дело. Наверное, нашелся там какой-то негодяй врач, которого удалось подкупить, иначе они бы так легко не отделались! А этот разбойник, сын Зарче, которого Рако собирался сделать своим зятем! Осмелился чуть ли не до смерти избить его сына! Нет, Рако не может с этим примириться! Правда, не один Петри бил его сына, ему помогали и другие, но Петри был зачинщиком. И теперь Рано на всю жизнь возненавидел Петри. Дочку свою выдаст замуж куда угодно, хоть в дальнее село, за кого угодно, хоть за безродного цыгана, но только не за этого Петри, обесчестившего его семейство!