Алексей Голуб - Перстень Матильды

— Кодовое название акции, — тут янки сделал эффектный жест, — в ваших руках, мистер «Шуба».

— Простите, — смутился Романов, — не понимаю вашего намека!

— «Перстень»! — сказал янки.

Так акция «Семинарист» получила свое второе крещение. Отныне она была делом не только «Шубы», но и ее хозяев. В картотеке франкфуртского «Общества друзей русской свободы» появился новый агентурный формуляр.

Однако, планируя акцию под новым кодовым названием, участники встречи в отеле «Рекс» не знали, что эта акция уже завершена. Ее последним этапом был референдум о государственном переустройстве, закончившийся для нас вояжем в вытрезвитель.

Солидаристы, вступая в игру, всякий раз стремятся обеспечить за собой преимущество. Оно заключается в том, что им известно подлинное имя своего адресата, а адресат, думая, что он переписывается с каким-то Леви или Липпертом, на самом деле пребывает в глубоком заблуждении.

В данном случае все было наоборот. «Шуба» полагала, что ведет успешную работу со своей «молекулой», а в действительности она исправно поставляла материал сатирикам.

Когда этих материалов накопилось вполне достаточно, мы решили преподнести нашим «шефам» из Зоссенхайма небольшой сюрприз. Во-первых, рассеять их заблуждение насчет московской «молекулы». И, во-вторых, предоставить им возможность изложить свои взгляды открыто, не прибегая к тайнописи.

Мы вызвали по международной телефонной связи Франкфурт-на-Майне и соединились с квартирой Романова, главаря «Шубы». В трубке послышался испуганный голос, который с одинаковым успехом мог принадлежать как мужчине, так и женщине.

— Вам кого?

— Мы хотели бы поговорить…

— Его нет дома…

— Простите, а вы кто?

— Я?.. Это неважно… А в чем дело?

— Это из Москвы два журналиста!

— Позвоните завтра… в десять утра… Но я ничего не обещаю…

— Простите, а с кем мы говорим?

Наступила пауза. Потом на другом конце провода кто-то по-мужски кашлянул, и в трубке неожиданно прозвучал баритон:

— Называйте меня… Ольга Ивановна.

Но на другой день в условленное время квартира Матильды не ответила. Не то «Шуба-1» не брал телефонную трубку, не то он со своим тюфяком срочно перебазировался в Зоссенхайм. Нам не оставалось ничего другого, как позвонить в штаб-квартиру.

У телефона оказалась активный член организации Ирина Перекрестова. Услышав, что вызывает Москва, она поспешила объявить себя рядовой телефонисткой и заявила, что ни на какие вопросы отвечать не уполномочена.

После повторного звонка телефонную трубку снял один из завсегдатаев будуара Матильды, Артемов (Зайцев).

— Это Вашингтон? — радостно воскликнул он.

— Нет, Москва!

В трубке послышалось напряженное сопение. Судя по отдельным доносившимся с противоположного конца провода приглушенным голосам, у аппарата шло лихорадочное совещание.

— Что вы хотите? — откликнулся наконец Артемов.

— Нельзя ли пригласить к телефону Романова?

— Ого!

— Так можно или нельзя?

— Романова нет… Я за него!

— Скажите, на какие средства существует ваша контора?

— ?!

— Так на какие же все-таки?

— Видите ли, мы не склонны вести разговоры по телефону.

Нам казалось, что как члены одной из «молекул» мы имели право быть в курсе финансовых дел организации. Но Артемов о наших связях с НТС, по-видимому, ничего не знал. Поэтому мы решили представиться.

— Вы знаете Липперта? — спросили мы. — Алекса Липперта?! Это наш шеф. А мы «Ягуар-101» и «Ягуар-102»!

— Кого, кого?

— Алекса Липперта?.. Лип-пер-та!

Тут, видимо, до абонента дошел смысл нашего звонка.

— Липперт? Впервые слышу! — поспешил отмежеваться от своего коммивояжера дружок Матильды.

Выслушав слугу, мы были обязаны выслушать и его хозяина.

— Hallo! CIA?

— Ies!

Это был Вашингтон. Голос Центрального разведывательного управления США.

Москва. Мы хотели бы поговорить с кем-нибудь из отдела кадров или из отдела русской эмиграции.

Вашингтон. Один момент… (Пауза.)

Вашингтон. Алло! Это Хэлби.

Москва. С кем мы говорим?

Вашингтон. Это дежурный офицер безопасности.

Москва. Нас интересует организация НТС и люди, которые с ней связаны.

Вашингтон. НТС? По буквам!..

Москва. (Диктуем по буквам.)

Вашингтон. Угу. Видите ли, в данный момент здесь никого из этих людей нет… Может быть, я смогу ответить на ваш вопрос? Повторите его.

Москва. (Повторяем вопрос.)

Вашингтон. Вы можете обождать одну минуту?.. (Пауза.) Еще обождите… (Пауза.) Я тут переговорил кое с кем из одного нашего отдела, и их служба безопасности считает, что по затронутому вопросу вам нужно обратиться непосредственно к американскому посольству в Москве.

Москва. Итак, вы не хотите ничего сказать по этому вопросу, не так ли?

Вашингтон. Да. Вы должны обратиться в американское посольство у себя в Москве.

Москва. Благодарим вас.

На что именно намекал офицер безопасности ЦРУ, мы так и не поняли. Что в американском посольстве лучше осведомлены о деятельности НТС? А разве им не руководят из Вашингтона?

Так или иначе и хозяева, и их слуги постарались уклониться от прямого разговора. Да это и понятно. Чего еще можно было ожидать от людей, деятельность которых не терпит дневного света.

Сатирический памфлет был написан и вскоре опубликован в журнале.

— Операция «Перстень Матильды» завершена! — объявил бывший «Ягуар-101» членам оперативного штаба. — Прошу приступить к выполнению своих прямых обязанностей. Благодарю за участие в операции!

Младший курьер Таня с готовностью положила портфельчик, в котором носила конспиративную почту, старший курьер Мария Андреевна взяла с подоконника утюжок. А мы стали готовиться к очередной командировке.

Мы полагали, что нам больше никогда не придется сталкиваться с дамами, украшающими себя мужскими кличками, и с мужчинами, предпочитающими женские имена. Но вот, возвратившись из командировки, мы обратились к ожидавшей нас почте и, вскрыв первый же конверт, наткнулись на знакомое имя: «Алекс Липперт». Что, опять мадам Ара? Слава богу, нет. Прочитав письмо от начала до конца, мы установили, что оно не содержит никакой тайнописи и исполнено обычными школьными чернилами. Это подтверждала и подпись, принадлежавшая одному из наших читателей — учителю армавирской школы О. В. Веревенко.

Учитель из Армавира сообщал, что шесть лет назад с ним пытался завязать переписку какой-то коммивояжер из Франкфурта-на-Майне, тоже Алекс Липперт. Ему, как и Липперту, упомянутому в нашем памфлете, было сорок шесть лет, он состоял в браке и был отцом двухлетней белокурой девчушки. Девочка изучала английский язык и умела членораздельно произносить английскую фразу, которая в переводе означала «прогладь горячим утюгом».