Дэвид Лоуренс - Избранные произведения в 5 томах. Книга 2: Флейта Аарона. Рассказы

Что-то нахальное и возмутительное было во всем облике и каменной неподвижности этого толстяка. Казалось, он прирос к занятому им месту. Аарон вспыхнул. Фрэнсис и Энгюс, пробиравшиеся вдоль поезда снаружи, застали Аарона стоящим на площадке.

— Да где же ваше место? — воскликнул Фрэнсис, заглядывая внутрь набитого вагона.

— Один субъект занял его.

— Который? — вскричал возмущенный Фрэнсис.

— Вон тот, толстый, с воротничком на коленях!

— Но ведь это было ваше место!..

У Фрэнсиса от возмущения напряглись все жилы. Он влез в проход, высоко подняв голову и походил на разгоряченную лошадь. Приняв вызывающую позу, он уставился сначала на толстяка, потом на вещи. Взор его напоминал взгляд птицы с высоты. Но человек безмолвно встретил его взгляд с такой непоколебимой наглостью, которая может потрясти даже англичанина: с издевающейся, неподвижной наглостью, с насмешкой, написанной на носу.

— Однако, — сказал Фрэнсис по-английски (ни один из них еще не говорил по-итальянски), — ведь это было ваше место?

— Ну да, — ответил Аарон.

— И он занял его? — грозно произнес возмущенный Фрэнсис.

— И притом отлично знает это, — сказал Аарон.

— Так! — Фрэнсис властно посмотрел вокруг, как бы призывая к себе телохранителей. Но телохранители теперь не появляются, а поездная прислуга далека от совершенства. Поэтому толстый мужчина продолжал сидеть, как ни в чем не бывало. Ему очень нравилась пантомима, разыгрываемая молодыми иностранцами. Другие пассажиры сказали ему что-то, но он ответил им лаконическим жестом. После этого легкая усмешка появилась и у тех. Одна женщина уставилась на Фрэнсиса даже с явной насмешкой, так что и он потерял некоторую долю своей самоуверенности. Его охватило бешенство.

— Так нужно предпринять что-нибудь, — сказал он решительно. — Разве вы ничего не положили на сиденье, чтобы удержать место за собой?

— Только газету, но он сбросил ее.

— Это место было занято, — перешел в наступление Фрэнсис на французском языке, указывая на Аарона.

Итальянец посмотрел на него, но не в глаза, а между глаз, и нахально осклабился. Потом, взглянув на Аарона, стал распространяться по-итальянски, что таким снобам не место в третьем классе.

— Già! già! [3] Да, да (итал.). — громко вторили ему остальные пассажиры.

— Loro possono andare prima classa, prima classa [4] Можете идти в первый класс — в первый класс (итал.). , — говорила женщина в углу, указывая на вещи Аарона и делая жест по направлению к вагону 1-го класса.

Насмешливая наглость враждебных взглядов сделала лицо Фрэнсиса красным, а Энгюса — лиловым.

— Ну, все равно. Идемте в первый класс. Я уплачу разницу. Вместе нам будет гораздо веселее… Снимайте вещи, Фрэнсис. С этой компанией все равно невозможно будет ехать, если даже он и уступит. В нашем вагоне много свободного места, — я уплачу разницу, — начал сдаваться Энгюс.

Он знал, что единственным выходом были деньги.

Аарон сидел с молодыми людьми на красном плюше дивана, когда, проходя через многочисленные туннели, поезд начал свой медленный подъем на Апеннины. Чудесные были эти крутые склоны, громадные леса каштанов и проглядывающие между вершинами дали: Фиренцуола, далеко внизу Тернеровские холмы, прозрачно-синие, как бы сотканные из небесной дымки. На перевале было холодно, шел снег с градом. Наши путешественники захлопнули окно вагона и закутались поплотнее.

Пройдя перевал, поезд начал свой долгий, плавный спуск — опять через целое ожерелье туннелей. Все вниз, вниз, пока не показалась долина Арно. Но тут случилась неизбежная для итальянских путешественников заминка. Поезд начал то останавливаться, как бы в раздумье, резко свистя в знак протеста, то нагонять прежнюю скорость, давать отчаянные гудки; буфера то и дело страшно звякали; поезд снова отчаянно дергался и опять останавливался, хотя паровоз дрожал от негодования. Так продолжалось вплоть до станции Прато, где и застряли окончательно. Один из пассажиров сообщил, что из-за неисправности линии ждать придется больше часа.

— В таком случае я предлагаю заняться чаем, — сказал Энгюс.

— А почему бы и нет? Устроим чай. Я займусь водоснабжением, — согласился Фрэнсис.

Аарон с Фрэнсисом пошли в буфет и принесли в чайнике воды. Энгюс достал свой любимый красный дорожный погребец и разложил все свои принадлежности прямо на полу купе. Моментально загорелась спиртовка. Поставили греть воду. Фрэнсис предложил сходить в Прато — купить съестных припасов. Они отправились, оставив Энгюса манипулировать на полу вагона. Монокль его сиял от восторга. Один полный пассажир уставился на него с острым любопытством. Все, проходившие мимо купе, заглядывали туда с веселым одобрением. Вскоре появились и Аарон и Фрэнсис с целым запасом печеных каштанов, чернослива, сушеных фиг и черствых сухарей.

Ничто так не восхищало Энгюса, как этот пикник на лоне цивилизации. Фиги, черносливы и каштаны были вынуты из грубых газетных кульков; Фрэнсис снова сбегал на станцию за солью; крепкий чай был разлит в походные стаканчики из того же погребца, и пикник был в самом разгаре. Энгюс, будучи на верху блаженства, сидел на диване, скрестив ноги, наподобие Будды, и с оживленной полуулыбкой держал в руке стакан душистого чая. Сосед на ломаном французском языке осведомился, вкусен ли чай, но, получив от Фрэнсиса утвердительный ответ и предложение попробовать, поднял руку, как бы желая защититься от подобного зелья, и вытащил фляжку вина.

Вскоре, вслед за этим поезд тронулся, и в шесть с небольшим часов вечера они прибыли во Флоренцию. Возникли споры, как устроиться здесь Аарону. Молодые люди заказали себе комнату в отеле «Берталини» на Лугарно. Там было не слишком дорого, и Аарон знал, что его приятели не надолго удовлетворятся этим помещением. Тем не менее он отправился вместе с ними, надеясь утром подыскать себе другое помещение.

Было уже почти темно, когда они подъезжали к отелю, но еще не настолько, чтобы нельзя было рассмотреть журчащую реку, Понте-Веккио, перекинувшийся маленькими арками через поток, и таинственно темневшие фасады домов на противоположной стороне реки. Все трое были в восхищении.

— Я заранее был уверен, что здесь нам понравится, — сказал Фрэнсис.

Аарон узнал, что смог бы получить в гостинице небольшую комнату с пансионом за 15 лир в день, но при условии прожить не менее двух недель. Решено было искать на следующий день чего-нибудь подешевле.

— Ну, как? — спросил Фрэнсис. — Завтракать вы будете здесь? Значит, мы увидимся за завтраком.

Было похоже на то, что оба молодых человека теперь снова спрятались в свою скорлупу и уже опасались, как бы их новый знакомый не оказался назойливым. Аарон нахмурился.