Дэвид Лоуренс - Избранные произведения в 5 томах. Книга 2: Флейта Аарона. Рассказы

— Положим, — неохотно согласился Аарон.

— Хорошо. Так в чем же заключалось ваше устремление? Вы хотели добиться любви или положения в обществе?

— Того и другого.

— Верно. Того и другого. Так скажите же, чего вы ищете в любви? Женщину, которую вы могли бы любить и которая могла бы любить вас, и чтобы такое счастье тянулось до скончания века. Не так ли?

— Вам, кажется, известно, что я сбежал от такого счастья, какое вы описываете…

— Но теперь вы, кажется, научились понимать, что ничего другого в любви и не бывает!

Аарон взглянул на Лилли с явным желанием не принять этого вывода. Но Лилли добродушно засмеялся:

— Не притворяйтесь. Вы отлично знаете, что это так. Это одна из последних иллюзий, которую вы утратили, голубчик. Отлично. Что же дальше? Для вас наступает черед отправиться на поиски Бога. Не чувствуете ли вы потребности обзавестись таким Богом, которого можно подкупить своей любовью, а затем сблизиться и прожить с ним в полном блаженстве бессчетное число вечностей, бессмертий и всего прочего? Не это ли ваша затаенная мечта?

Аарон опять довольно враждебно взглянул на Лилли, но промолчал.

— Любовь к женщине вы жаждете заменить на какую-нибудь другою. И так, шествуя от страсти к страсти, от экстаза к экстазу, от триумфа к триумфу, вы будете стремиться порвать все связывающие вас узы естества и вырваться из своей личной и человеческой ограниченности, чтобы потонуть в вечном блаженстве. Для вас существует только такой экстатический идеал или нирвана, — оборотная сторона той же медали.

— Во мне может быть больше ненависти, чем любви, — сказал Аарон.

— Это то же самое, только с обратным знаком. Анархист, бросающий бомбу в кафе из ненависти к существующему строю, и уголовный преступник-убийца действуют оба в состоянии напряженнейшей любви, но только с обратным знаком. Развивающееся без удержу любовное устремление вдруг неожиданно отражается назад и принимает ужасный лик ненависти.

— Хорошо! Значит я уголовный преступник и убийца?.. — насмешливо начал Аарон.

— Нет, еще нет, — перебил его Лилли. — Но вы человек, сотворивший себе кумира из любви и поэтому не стоите, может быть, ни гроша там, где любовь меняет свой знак и превращается в свою кажущуюся противоположность. Но послушайте: к чему приводит такое поклонение любви, вера в нее, устремление всех душевных сил в ее сторону? Вы можете сколько угодно безумствовать, приходить в экстаз, таять от любви к женщине, к человечеству или к Богу. Можете идти в этом направлении до того последнего предела, где уже утрачивается чувство собственной личности. Но вот тут-то вы и попадаете в ловушку. Человек не может отделаться от самого себя. Человек может к этому только стремиться. Но это так же достижимо, как желание проглотить самого себя. Вы искусаете себе все пальцы, но желаемого так и не достигнете. Вам не растворить себя ни в женщине, ни в человечестве, ни в Боге. Всегда окажется налицо некий остаток, и этот остаток есть не что иное, как вы сами. Бросьте же все эти попытки, дорогой мой. Отвернитесь от кумира любви. Он не поможет вам достичь невозможного, — отрешиться от самого себя. К чему же тогда ваши усилия? Вам не сложить со своих плеч ответственности за себя. Ни один из богов, которым когда-либо поклонялся человек, не сумел снять с него эту тяжесть. Человек обречен быть самим собою, только самим собою и всегда самим собою. Никакая страсть, никакой экстаз, никакие порывы не могут создать цель вне вашего я и в которой оно могло бы растаять и испепелиться, как орел в солнечных лучах или бабочка в пламени свечи. Вне вас нет ни цели, ни Бога… Надо иметь мужество стать лицом к лицу с той единственной реальной целью, которой каждый из нас несомненно обладает: с самим собою. Никто никакою ценой не может стать больше, чем он есть. Для этого бесполезно призывать даже Бога. Внутри вас самого заложена ваша личность, как зародыш в яйце. Она развивалась шаг за шагом, начиная с того момента, когда вы, при своем зачатии, были семенной клеточкой в утробе вашей матери. Рядом сложнейших и тончайших процессов эта клеточка развилась в сложное единство вашей личности. Эти созидательные процессы не прекращаются в вас вплоть до самой смерти. Вот ваше единственное, подлинное и несомненное достояние: ваша собственная личность! Какое противоестественное и противочеловеческое стремление — эта жажда растворить ее в чем-то или ком-то другом и освободить себя от бремени этого богатства! Ваша задача — содействовать тому, чтобы из яйца развился птенец, а из птенца — тот феникс личности, который всегда бывает неповторимым и единственным во всем мире. Единственность и неповторимость личности, — в этом смысл, назначение и судьба человека. Судьба вырастает изнутри, из тех форм, в которые облечена конкретная человеческая личность. Никому не дано знать наперед свою судьбу или пути развития своей личности. Нам дано только прилагать все силы к развитию ее… — Помните же, мой друг: человек не имеет права отказаться от заложенной в него святыни собственной личности. И не поддавайтесь соблазну освободиться от ответственности за самого себя через любовь, самопожертвование, погружение в нирвану, или игру в анархизм и метание бомб, — что является в сущности той же самой нирваной, только с обратным знаком. Не соблазняйтесь этим…

Аарон почувствовал себя на минуту подавленным таким потоком слов и натиском, с каким он был произнесен. Но затем улыбнулся и сказал:

— Так, по-вашему, человеку надо, как наседке, сидеть на своей личности и ждать, пока из нас вылупится что-нибудь значительное?

— Да. Только не все же время надо сидеть наседкой. Если из ядра вашей личности исходят порывы к любви, — любите. Но при этом всегда твердо знайте, что то, что вы делаете, вы делаете во исполнение личности. Не верьте идущим извне предписаниям, обязанностям, долгу. Если любится — любите, безумствуйте в страстях. Но не позволяйте своему рассудку затемняться мыслью, будто любовь это какая-то цель. Она всего только средство, способ выполнения некоего жизненного назначения. Единственная цель, которая имеется у человека, заключается в осуществлении желаний и побуждений, которые зарождаются в недрах его собственной личности. Будьте страстны в той мере, в какой страсть заложена в вашей природе, и тешьте свою чувственность, хотя бы самым животным образом, если только это здоровое выражение ваших сил, а не болезненный надрыв. У слабых душ слаба и чувственность, у могучих — и чувственность соразмерна. Но помните, что ответ за все придется держать вам одному и притом только перед самим собою.

Во время этого монолога, который Лилли произносил с необычной для него страстностью, приятели сели отдохнуть у подножия белой каменной ограды. Аарон вслушивался больше в звук голоса, чем в слова, которые произносил Лилли. Именно звук, тон, музыка голоса Лилли странною властью проникали ему в душу. И смысл этой речи он воспринимал сердцем гораздо яснее, чем мог бы понять ее умом. Поэтому ему удалось отчетливо сформулировать возражение, которое поднялось с самого дна его души: