Ингрид Нолль - Кукушонок

— Биргит считала, что у нее не может быть детей, поэтому не предохранялась. А Штеффен хотел, хотя открыто в этом не признавался. А вчера он узнал из генетического анализа, что не мог быть отцом этого ребенка.

— Да, это ты мне уже рассказывала. Но кто же тогда вероятный отец?

Я невольно сглотнула. А потом выдала все как есть и сообщила обо всех подозрительных обстоятельствах, которые указывали на моего бывшего мужа. И что именно это могло быть причиной, почему Штеффен всучил этого кукушонка мне.

— И что, похож этот ребенок на твоего мужа? Во всяком случае, вполне возможно, — рассуждал Патрик, — что Биргит внезапно отказалась от малыша потому, что сама не была уверена в фактическом отцовстве и теперь боится сложностей.

— Этого я не знаю, — сказала я, — но когда я в первый раз заговорила с ней о беременности, она не производила впечатление счастливой женщины, готовящейся к материнству.

— С другой стороны, — сказал Патрик, — у всех млекопитающих материнский инстинкт довольно сильный. Не думаю, что твоя коллега принадлежит к виду черепах. Любая мать первым делом схватила бы на руки младенца и взяла его с собой, если бы ей по какой-то причине пришлось спасаться бегством.

— Ты рассуждаешь слишком биологически, — возразила я.

Мы продолжали ломать себе голову над этой ситуацией и все больше склонялись к тому, что случилось что-то нехорошее.

— Имела ли эта Биргит склонность к депрессии? — спросил Патрик, но мне так не казалось, а суицид я и вовсе исключала. Скорее я могла представить себе, что она знала, где у Гернота проходит конференция, и искала спасения у него. Но и Штеффен мог броситься туда, чтобы прикончить обоих разом — и жену, и соперника.

Как раз, когда мы прикидывали, о каких деталях рассказывать полиции, зазвонил телефон. То был Штеффен, он говорил как в лихорадке.

— Биргит я так и не нашел, ее нет ни у родных, ни у друзей. Возможно, она подалась во Францию. Аня, не слишком ли навязчиво будет с моей стороны, если я попрошу тебя присмотреть за ребенком еще один день?

— Ты должен немедленно заявить о розыске пропавшей… — посоветовала я.

Он сказал, что уже сделал это. И спросил, действительно ли я не знаю, где сейчас Гернот.

— Его секретарша сказала, что он на конференции. И вернется лишь через неделю, — соврала я. — Взяла ли Биргит паспорт и достаточно ли у нее денег? Ведь она же наверняка уехала на машине, могла быть и авария…

— Полиция это выяснит, — мрачно сказал Штеффен. — Я сейчас дам объявление о розыске через «Авторадио». И большое тебе спасибо, что заботишься о малыше. Он-то ни в чем не виноват.

Я сказала Патрику:

— Для меня загадка, как Штеффен себе это представляет. Ведь он прекрасно знает, что у меня работа и я не могу день и ночь заниматься ребенком Биргит. Без тебя это было бы вообще невозможно, и я как-то сомневаюсь, что могу и впредь так обременять тебя!

— Можешь, можешь! — заверил Патрик и улыбнулся.

Множество мыслей роилось у меня в голове: только что я узнала Патрика с незнакомой мне стороны. О смерти своей маленькой дочери он почти никогда не упоминал, но я догадывалась, что эта рана еще далеко не затянулась. А тут ему вдруг доверили чужое дитя, он быстро к нему привязался, а скоро придется снова с ним расставаться. Очень робко во мне зарождалась надежда, что мое самое большое желание, может быть, еще может исполниться. Если инстинкт ухода за потомством так сработал благодаря маленькому Виктору, то у меня, возможно, еще есть шанс до истечения срока годности.

Я вдруг посмотрела на присутствие в доме младенца Виктора другими глазами и даже сочла это присутствие добрым предзнаменованием.

Уже на следующий день позвонил Гернот. Я только что закончила уроки и в довершение еще скрутила в бараний рог трех учеников, которые в коридоре пинали банку из-под колы. И теперь мне хотелось наконец обрести заслуженный покой и пообедать вместе с Патриком и Мануэлем. Про эту мою новую привычку мой бывший муж, естественно, ничего не знал.

— Я думала, ты вернешься с конференции только завтра… — сказала я, лихорадочно соображая, как мне все ему объяснить.

— Завтра я должен быть уже на работе, — сказал Гернот. — Я несколько дней провел в Берлине и только пару часов назад приземлился во Франкфурте. Ну, выкладывай, в чем дело, где жмет башмак?

Как бы мне объяснить ему все это сложное положение? Чтобы из-за замешательства не сделать какой-нибудь ошибки, я попросила его о встрече.

— Через пять минут я у тебя, — сказал он. — Если тебе нужна помощь, ты всегда можешь на меня рассчитывать.

Помощь понадобится скорее ему, казалось мне. После короткого размышления я выбрала тактику. Быстро предупредила Патрика, унесла с собой спящего Виктора наверх и стала ждать. Гернот и в самом деле появился очень скоро и сел, громко чихая, на диван.

— К сожалению, я страшно простудился, — сказал он и основательно высморкался. — Эти кондиционеры в отелях и самолетах никогда не шли мне на пользу. Ну да к делу! Что там у тебя случилось?

Он выжидательно посмотрел на меня, я без слов указала на бельевую корзину в углу. Гернот заинтересовался, встал и заглянул в нее. Виктор вел себя образцово-показательно. С тех пор как он регулярно получает свою бутылочку, он стал спокойным и веселым ребенком.

— «Вот лежит дитятко, на сене и соломе!» — пропела я.

Лицо Гернота скривилось в сплошной вопросительный знак.

— Что это значит? — спросил он.

— Это твой сын, — сказала я не без патетики.

Он растерянно таращился на меня пару минут, потом резко помотал головой, все отрицая:

— Что за чушь, у меня нет детей.

— Жизнь то и дело приберегает для нас сюрпризы, — сказала я. — Выслушай меня внимательно: как ты уже знаешь, в апреле Биргит родила ребенка, а именно вот этого Моисея в тростниковой корзине. А тут Штеффен провел генетический тест и узнал, что он не может быть его отцом. Так что можешь не валять дурака.

Гернот какое-то время молчал, потом собрался заговорить, но снова смолк.

Наконец он начал:

— Аня, я должен тебе кое в чем признаться. Может, нам давно уже следовало бы поговорить об этом, но ведь ты просто отвернулась и исчезла, не оставив мне ни единого шанса.

— Ну вот, милости прошу, — сказала я. — Теперь такой шанс у тебя есть.

Признание давалось ему непросто.

— В тот день, когда ты застукала меня с женщиной, я узнал результат своей новой спермограммы. По сравнению с предыдущим обследованием число подвижных клеток семенной жидкости резко сократилось. Вероятность зачать ребенка естественным путем стала равна выигрышу в «Лотто» с шестью угаданными цифрами. Уролог посоветовал мне экстракорпоральное оплодотворение, благодаря которому многие пары, желающие иметь детей, получают потомство. Как ты можешь себе представить, я был после этого сам не свой от отчаяния.