Сомерсет Моэм - Покоритель Африки

Они находили повод для гордости в обширности собственных владений. Пусть немалая их часть состояла из солончаковых болот, а еще большая из невозделанных пустошей, остальные были ничуть не хуже, чем у других землевладельцев Гемпшира, а общая площадь на бумаге смотрелась весьма внушительно. Однако главным поводом для самоуважения они считали уровень собственного развития. Ничто не питает гордость так сильно, как ум, и Аллертоны всегда почитали своих соседей невежами. То ли особое положение земли, где они родились и росли, выработало у них привычку к самонаблюдению, то ли что-то такое было у них в крови, но все Аллертоны интересовались умственными материями, которые никогда не беспокоили Флетчеров, Гарродов из Пенды, Донси, а также Мадденов из Брайса. Превосходные охотники, они скакали и стреляли наравне со всеми, но вдобавок читали книги и отличались остротой ума — сколь неожиданной, столь же и притягательной. Толстые окрестные сквайры считали Аллертонов светочами учености и за стаканом портвейна радовались, что среди них имеются люди, блестяще сочетающие благородное происхождение и мастерство наездника со здравым умом и энциклопедическими познаниями. Обстоятельства потворствовали тому, чтобы Аллертоны ценили себя чрезвычайно высоко.

Мало того что они поглядывали свысока на людей, с которыми сталкивались ежедневно — такое встречается часто, — но и сами эти люди с готовностью смотрели на них снизу вверх.

Аллертоны путешествовали по Европе с подобающим их положению шиком, а письма сыновей с описаниями Парижа, Вены, Дрездена, Мюнхена и Рима, а также важных особ, с которыми они водили компанию, бережно сохранялись в семейном архиве. Все они проявляли похвальный интерес к искусствам, и каждый непременно привозил с собой какие-нибудь прелестные вещицы, приобретенные за границей в соответствии с модой того времени. Красивую каменную усадьбу Хамлинс-Перлью украшали итальянские картины, французские шкафчики изысканной работы, всевозможные бронзовые изделия, гобелены и старинные восточные ковры. В садах, за которыми ухаживали с любовью, росли диковинные деревья и цветы, невиданные в других областях Англии. Каждый Аллертон с неуемной гордостью заботился о семейных владениях и почитал за высшую честь сделать их еще прекраснее и передать своему наследнику в еще большем великолепии.

Наконец Хамлинс-Перлью перешло в руки Фреда Аллертона, и боги, столь долго допускавшие процветание этого дома, решили обрушить свой гнев на его обитателей. В характере Фреда Аллертона черты предков сложились каким-то особенным образом, приведшим к неожиданному краху. Аллертоны всегда отличались красотой, убедительностью в речах и удивительной широтой взглядов, и Фред был, пожалуй, самым симпатичным и уж точно самым очаровательным из всего рода. Однако свобода от предубеждений, позволявшая предкам обуздывать собственную гордость, выродилась у него в полнейшую беспринципность. Лишившись отца и матери в двадцать лет, он уже через год оказался хозяином обширных владений. Для всех, кто кормился с собственной земли, тогда наступили тяжелые времена, и Фред Аллертон оказался не столь богат, как его предшественники, однако с немалой расточительностью предавался удовольствиям. Единственный из всего семейства, он не жил в Хамлинс-Перлью постоянно, совершенно им не интересовался и лишь изредка приезжал поохотиться. Жил он большей частью в Париже, где в ранние годы Третьей республики еще сохранялись остатки имперского распутства, и быстро прославился мотовством и скандальными похождениями, Ему постоянно не везло, все предприятия оканчивались крахом, но он не терял всегдашней жизнерадостности. Фред хвалился, что проигрывал деньги во всех игорных притонах Европы до единого, и клялся, что сразу же бросил бы эти отвратительные скачки, если бы лошадь, на которую он поставил, выиграла хоть один забег. Его неотразимое очарование привлекало множество друзей, и он с безграничной щедростью одалживал деньги каждому встречному. Однако быть всеобщим любимчиком дороже, чем держать племенной завод, и вскоре Фреду Аллертону понадобились наличные. Не моргнув глазом он заложил свои земли и счастливо жил в роскоши, пока и эти деньги не подошли к концу.

В конце концов он вытянул из Хамлинс-Перлью все до последнего пенса и влез в долги, но все равно ездил на породистой лошади, жил на широкую ногу, одевался лучше всех в Лондоне и устраивал роскошные пиры. Вскоре он понял, что лишь удачная женитьба поможет ему поправить дела. Фред Аллертон был все еще весьма привлекателен и на собственном опыте знал, как легко говорить женщинам приятные вещи. В его голубых глазах горел особый огонек, убеждавший всякого в его добродушии. Нравом Фред обладал веселым и энергичным. Он остановил свой выбор на мисс Боулджер, одной из двух дочерей ливерпульского промышленника, и сумел в кратчайший срок уверить ее в собственной любви. Неизменная убедительность Аллертона побудила ее ответить взаимностью на его страсть. Очевидно, вторая сестра тоже была от него без ума, и в кругу близких друзей Фред с уморительной прямотой жаловался на закон, который не позволяет жениться на обеих сестрах и заполучить сразу два состояния вместо одного. Он сочетался браком с младшей мисс Боулджер и из ее приданого заплатил по закладным на Хамлинс-Перлью, покрыл собственные долги и еще несколько лет жил припеваючи. Бедняжка в упор не замечала его недостатков и восхищалась мужем от всей души. Она полностью доверила ему управление своим состоянием и жалела лишь о том, что связанные с этим заботы постоянно держат его в столице. Женившись, Фред Аллертон ударился в коммерцию и решил, что у него есть деловая жилка, а потому с головой ушел во всевозможные финансовые махинации. Стоило одной авантюре закончиться крахом, он с энтузиазмом бросался в следующую, которая должна была его озолотить. Пятнадцать лет супружества миссис Аллертон прошли в буйном веселье, которого Хамлинс-Перлью дотоле не видел. Фред привозил с собой удивительных персонажей, и знаменитая столовая, в которой столетиями велись как ученые, так и легкомысленные дискуссии о достоинствах греческих и латинских авторов, о величии итальянских мастеров, теперь наполнилась странными разговорами о биржах и акциях, компаниях, синдикатах, опционах и холдингах. Скоропостижно скончавшаяся миссис Аллертон понятия не имела, что муж спустил отложенные для детей деньги до последнего пенни, повторно заложил обширные угодья предков и по уши влез в долги. Она отошла с его именем на устах, благословляя тот день, когда они впервые встретились. У них родились сын и дочь. Когда мать умерла, Люси было пятнадцать, а ее брату Джорджу — десять.

Читать дальше