Ханну Юлитало - Окаянный финн

— Ну уж докурю, коли начал, — процедил Юсси сквозь зубы.

— Зря только деньги на ветер пускаешь, — ворчала Кайса, ставя на стол тарелки.

— Опять, что ли, эта сектантка-баба тебя накачивала?

Кайса затянула поплотнее пояс передника и выглянула на крыльцо покликать детей к обеду, а вернувшись, боком села у стола. Потом, наливая суп в тарелку, взглянула на Юсси и спросила:

— Накачивала, говоришь?

— Известное дело. Не в первый раз.

— Тебе-то слушать не пришлось.

— Да я, черт возьми, и не стал бы слушать эту бабу.

— Право, и твои родственники доброго слова не стоят.

— А кто же их здесь хвалил? И потом, будь эта Сельма даже родной сестрой мне, я и тогда сказал бы ей в лицо то же самое. Нет, черт подери, она не человек, она зверь лесной, хуже зверя со всей ее набожностью! Ее Вильо был инвалид войны и работал как вол, работал что было мочи. Но стоило ему начать немного выпивать, как эта твоя Сельма вместе с другими сестрами во Христе принялась его пилить, да так запилила, что нервы не выдержали — и вот, готово, сплавили мужика в Пайхола, а ей ведь только того и надо!

— Почем знать, что за фрукт был этот Вильо.

— Человек как человек. Ух, сатана, лучшего слова не найти. Все, что Вильо зарабатывал, эта баба вытягивала из него для своих сектантов. А теперь, видишь ли, ходят по дворам да на гитаре тренькают.

У Кайсы расширились зрачки и на щеках пятнами вспыхнул румянец. Она сидела как на углях и, казалось, готовилась сказать мужу нечто сокрушительное, но тут прибежали Теуво и Эйя, и ссора, готовая вспыхнуть, на этот раз заглохла.

— Видел мое годовое свидетельство? — спросила Эйя у отца.

— Нет еще.

— Я устроилась няней к учительнице.

— В прислуги, значит. Ну что ж…

— Хорошо, что ее взяли. И от дома недалеко… — заметила Кайса.

— Одним ртом меньше будет. Смотри же, старайся, веди себя хорошо, — сказал Юсси, глядя в окно на штабель дров.

Кайса стала убирать посуду со стола.

— Как-то там Раймо? — проговорила она.

— А что ему? Уж как-нибудь справится, только бы работы хватило на его долю, — сказал Юсси, взял с вешалки рукавицы и вышел во двор. Положив двухметровое полено на козлы, он закурил, уперся в козлы ногой, делая глубокие затяжки и глядя на реку. Докурив сигарету и сплюнув, он закусил губу и принялся пилить, ровно, размашисто. Его голова, плечи и все туловище мерно раскачивались, как будто работа пилой после тяжелого трудового дня охватывала его тело и душу сладким похмельем. Распилив последнее полено, Юсси встал, распрямился, уперев руки в бедра, взглянул на небо, потом запер дровяной сарай и, отряхивая со штанов опилки и мусор, пошел в дом.

В субботу утром Раймо проспал допоздна. Проснувшись, он сходил в баню, помылся, надел чистые джинсы и поехал на автобусе в город с первой получкой в кармане. Еще накануне вечером Раймо тщательно продумал, как он использует деньги: отложил в отдельный ящик то, что хотел сэкономить, и подсчитал с карандашом в руках, сколько он должен тратить на жизнь.

У винного магазина топтались мужчины с хозяйственными сумками в руках. Некоторые походили на вставших из гроба покойников. «Нет, черт возьми, так жить я не хочу», — подумал Раймо, глядя на них. Он купил бутылку вина, зашел в сквер и подыскал свободную скамейку. Оттуда были хорошо видны рыночная площадь и обступившие ее новые здания банков и магазинов. Тенты над рыночными рядами, занимающими большую часть площади, полоскались на легком ветру, а свежеподстриженный газон сквера благоухал, как лесная поляна. На дорожках стали собираться компании мужчин с бутылками. К Раймо подсел коренастый блондин с багровым лицом.

— Т-ты не воз-зражаешь?.. П-прости, п-пожалуйста.

— Да чего там, места хватит, — усмехнулся Раймо.

— С-слышь… по м-мне, так даж-же х-хорошо, что дружков забрали в полиц-цию.

— Да, только вот штраф платить — это уже ни к чему, — заметил Раймо.

— К-кое-кто, слышь, ненавидит всех этих п-полицейских, но все же х-хорошо, что они с-существуют. Пьяного в в-вытрезвитель, а х-хул… хул-лигана в к-кутузку! 3-за это ведь им деньги платят.

— А не случается, что эти полицейские изобьют че-ловека ни за что?

— М-меня они не били.

— Где ты работаешь?

— На с-стройке, в-вон там, на углу Силтакату. Т-ты смотри, Иван тоже выполз.

Загорелый мужчина в тренировочном костюме подошел нетвердым шагом.

— Здорово!

— Здорово!

— Ты чего тут хвастаешь?

— Я не хвастаю, д-давай вып-пьем.

— Давай. И закурим.

— И п-порядок. Осторожней, ч-черт, не опрокиньГ

— Не опрокину. Мы на всех чихали.

— Да, мы из Тууповаары, ч-черт, и никому не кланяемся.

— Не найдется такой персоны, чтоб мы ей кланялись.

— Мы ведь и на работе на всех чихали.

Раймо потянулся, позевывая, вытянул ноги. «Они пьянствуют попросту, без затей. А какая разница, черт побери? Господа напиваются в отдельных кабинетах, бьют об стену фужеры и под парами садятся за руль машины», — думал Раймо. Он не спеша встал и, придерживая бутылку в кармане, побрел через сквер к берегу реки, сел на травку, откупорил вино и отхлебнул из горлышка. «Солнце пригревает. Река манит искупаться. Сколько раз, бывало, зимой я мечтал о таком дне!» Раймо спустился к самой воде. У берега меж двух больших камней кружился водоворот. Его вращение то ускорялось — и темная воронка увеличивалась, — то. замедлялось. «Хорошо бы удалось все лето продержаться на этой работе, проводить выходные и вечера как захочется, а с осени можно поискать место получше».

Раймо сошел с автобуса и, пройдя метров сто, вдруг услышал, что кто-то догоняет его на старом, скрипучем и дребезжащем велосипеде. Оглянулся и увидел Теуво, спускающегося с горки с хозяйственной сумкой на руле.

— Садись, подвезу! — крикнул Теуво, притормозив.

— Ах ты, мелюзга, у тебя же силенок не хватит меня везти.

— Хватит, вот увидишь.

— Садись лучше ты на раму, а я буду крутить педали.

— Почему ты не купишь себе «Хондо»?

— На что мне эта дрянная машина.

— Она легко дает больше ста километров.

— Сомневаюсь.

У ворот Раймо затормозил, спрыгнул; Теуво отвел велосипед на место. Кайса полола огород. Услыхав голоса сыновей, она уперлась руками в поясницу и выпрямила спину.

— А, работник домой приехал! — воскликнула Кайса. И, сполоснув у колодца руки, поспешила следом за ребятами в дом.

Раймо поставил бутылку в угол кладовки.

— Ну, как ты там справляешься?

— Работа как работа.

— Приехал бы вечерком на неделе, я бы тебе дала с собой рыбного пирога.

— А рыба откуда?

— Теуво удочкой наловил. На хороший рыбник хватило. Возьми вот пирожка, поешь, вон те получше испеклись, — угощала Кайса.

— Вечерами сил не было ездить.