Ханну Юлитало - Окаянный финн

Раймо кивнул и проводил взглядом Сантала, который с важным видом взбирался по лесенке на стальную громадину.

Зарычав и выхлопнув черно-сизое облачко дыма, заработал мотор, завизжали тросы, ковш начал зачерпывать камни и с грохотом высыпать их в самосвалы. Раймо с минуту не мог двинуться, словно муха на клейкой бумаге; он не соображал толком, что надо делать. Ковш экскаватора вычерпал все камни, до которых мог дотянуться, и тяжелая махина, лязгая гусеницами, двинулась вперед. Но гусеницы проседали, вязли в мягком грунте, экскаватор клюнул носом и остановился. Сантала выскочил из своей будки на мостик и, грозя кулаком, заорал:

— Чертов болван! Камней, камней под гусеницы, живо! А то я тебе всыплю горячих! Чего рот разинул, мы тут не на почасовой оплате!

«Ну, чего он разорался? — думал Раймо. — Хочет, наверно, испытать мой характер». Проваливаясь по колено в грязь, Раймо таскал камни, подкладывая их под гусеницы экскаватора. Громадина снова двинулась вперед, и Раймо бегал, корячился, барахтался в грязи, торопясь набросать побольше камней впереди, по ходу машины. Когда машина переползла на новое место и встала, Раймо вытер грязными руками катившийся по лицу пот и, переводя дыхание, полез в карман за куревом. Но тогда толстый шофер самосвала заорал на него из кабины:

— Какого черта ты там чешешься! Острые осколки убери с дороги, живо!

Раймо схватил лопату, подбежал к самосвалу и стал отгребать острые осколки, высыпавшиеся из кузова. «Черт с ним, повкалываю, постараюсь им угодить. Небось не целый же день они будут так глотку драть… Вот бы посмотрел отец, как классовая солидарность выглядит на деле, среди жадных до заработка сдельщиков. Надо было спросить у Корхонена, получает ли и подсобник долю из общей сдельной нормы? А то за почасовую плату не стоит надрываться». Мысли Раймо отдавались в мозгу, как удары лопаты о каменистую землю. Некогда было даже взглянуть на часы. И только когда шум и грохот вдруг утихли. Раймо понял, что начался обеденный перерыв.

Часть рабочих, взобравшись на самосвалы, отправив лась в столовую. Другие достали свои завтраки и присели в тени тут же, на стройплощадке. «Неохота ехать в столовую за картофельной похлебкой», — подумал Раймо и тоже остался.

— Новичок? — спросил его сосед.

— Да, первый день сегодня.

— Ну и как?

— Те, кто на машинах работает, держатся, как важные господа!

— Да, они себе цену знают. Не обращай внимания, — сказал пожилой рабочий.

— Я с такими порядками еще не сталкивался, — сказал Раймо, растянувшись на куче гравия.

Солнце пробивалось сквозь ветви берез, и Раймо, со-щурясь, смотрел на ободранные самосвалами стволы деревьев, растущих по берегу реки.

Вторую половину дня Раймо работал изо всех сил, чтобы не давать повода для замечаний. Без пяти два экскаватор, лязгая гусеницами, осадил назад, ковш его с глухим стуком уткнулся в песок, и мотор заглох. Перфораторщики отнесли свою технику наверх, и вдруг протяжно завыла сирена. От мощного взрыва дрогнула земля, скала, треснув, осыпалась вниз большими глыбами. Смена кончилась.

Раймо взял свою сумку и пошел с рабочими в барак. Самые быстрые мчались, как будто спасаясь от дождя. Одни с ходу бросились мыться в баню, другие обступили пивной киоск. Раймо, открыв дверь второго барака и увидев свободную койку, сразу же лег и заснул.

— Что, уже утро? — спросил Раймо с трудом продирая глаза, когда кто-то потянул его за штанину. Перед ним был приземистый темноволосый парень с бутылкой водки в протянутой руке.

— Я Ранта. Неважно, утро или вечер, на вот, хлебни! Уж больно ты мрачный. Наверно, крепко досталось.

— Меня зовут Рами. А разве можно пить на работе?

— А, чепуха! Раз мужчина на бровях не ползет, значит трезвый. На, хлебни.

Раймо отпил из горлышка и, скривившись, спросил:

— Что, столовая открыта?

— Уже все поели. Но ничего! Девушки тебе, конечно, не откажут, — сказал Ранта, подмигивая.

Поев остывших щей, Раймо сходил в баню, помылся, а когда он вернулся в свое отделение барака, все четверо его соседей уже были в сборе и играли в карты за столом.

— Это место свободно? — спросил Раймо.

— Располагайся и живи, — сказал Ранта. — Будем знакомы: вот это взрывник Паюнен, а это перфораторщик Рийконен, большой спец по женской части. А вот это Вийтанен, южанин, как и я. Ты-то, видимо, из местных туземцев?

— Я вон оттуда, из-за реки, — сказал Раймо и завалился к себе на койку. Разговор соседей, играющих в карты, звучал в ушах, как треснувшая, заезженная до хрипа граммофонная пластинка. Сквозь наступающую дремоту Раймо слышал, что Ранта рассказывал о том, как на стройке, где он работал до этого, одному парню всадили финский нож в спину, а потом тело раздавили Катерпиллером, сделали из него сплошное месиво, чтобы полицейские себе головы не морочили: несчастный случай на работе — и дело с концом.

Смолистый запах согретого утренним солнцем соснового леса пахнул в лицо Раймо, когда он, сонный, раскрыл дверь барака и, застегивая на ходу штаны, побрел в столовую. Стоя в очереди, он поискал в карманах расческу, но не нашел и причесался кое-как рукой. Очередь продвигалась медленно. В окошке на раздаче стояла новая девушка, и каждый пытался заигрывать с нею. «Каждый считает своим долгом попробовать, крепок ли лед», — сказал стоявший в конце очереди старый рабочий с рюкзаком за плечами. Раймо смотрел то на узкое лицо девушки, то на меню, вывешенное на стене; когда очередь дошла до него, он бросил марку на прилавок:

— Кофе и пончик.

— Больше ничего?

— А что еще есть?

— Хлеб и молоко.

— Могла бы, девушка, предложить и чего-нибудь получше!

Стоявший сзади водитель самосвала пододвинулся к окошку.

— Она не для тех, кто в земле копается! На эту девушку автомобилисты поглядывают.

— А ее автокосилкой не скосишь, — отбрил Раймо и направился к столу.

Водитель подсел к нему и предложил закурить «Норт».

— Ты славный парень, не злись, ладно?

— Я понимаю, надо и девушку поразвлечь.

— Все равно господа уведут хозяйку, — буркнул кто-то за соседним столиком.

— Какие еще, к черту, господа?

— Тише, ребята, дизельный мастер идет.

— Сегодня может выйти простой, ребята.

— Что такое?

— Экскаватор ночью забарахлил.

Рабочие допили кофе и все разом поднялись, закуривая на ходу. Раймо зашел на склад, взял лопату и уже направился было на вчерашнее место, к экскаваторщику, как вдруг увидел Корхонена.

— Ну, как ты там?

— Ну и сунул ты меня…

— Ничего другого вчера не мог придумать.

— За почасовую плату нет смысла надрываться в сдельной бригаде.

— Вот ты сразу же и недоволен.

— Да тут разве сумасшедший будет доволен.

— Ладно. Сегодня возьми перфоратор и начинай сверлить вон те большие глыбы на дне канала. Со следующей недели, когда Матилайнен уйдет в отпуск, зачислим тебя в бригаду перфораторщиков.