Джон Томас - Белый отель

Надеюсь увидеться с Вами в сентябре в Гааге, или даже раньше. Абрахам обещал подготовить доклад по женскому комплексу кастрации. Нож, которым он хочет поразить нас, наверняка окажется тупым. Все же он добросовестный и надежный специалист. Ференци попытается обосновать свое новое увлечение целоваться с пациентами.

Дом до сих пор кажется пустым без нашей "воскресной девочки", несмотря на то, что мы редко виделись после свадьбы. Но оставим эту тему.

С сердечным приветом,

Ваш Фрейд

Берлинская клиника

14 марта 1920 г

Дорогой мой и уважаемый Профессор,

Извините за открытку: мне показалось, что она весьма уместна, если вспомнить о "белом отеле" Вашей юной пациентки, подарке, за который я должен поблагодарить Вас от всей души! Он помог мне скоротать время в поезде (еще одно замечательное совпадение) за интересным чтением. Мои мысли по поводу рукописи, боюсь, покажутся вам тривиальными; нарисованная здесь фантастическая картина представляется мне аналогом райского сада, неким Эдемом перед грехопадением, - конечно, там существовали любовь и смерть, но не было времени, которое наделяло их реальным значением. Новая клиника великолепна; не мед с молоком, как Ваш белый отель, зато, надеюсь, значительно прочнее! Как только распакую вещи, пришлю Вам настоящее письмо.

Искренне Ваш,

Захс

19 Берггассе,

Вена

18 мая 1931 г

Секретарю Комитета по празднованию юбилея Гете

Городской Совет

Франкфурт

Дорогой господин Кун,

Прошу простить меня за то, что так долго не отвечал на Ваше любезное письмо. Однако я все это время не сидел сложа руки, насколько позволяло здоровье, и закончил статью. Моя бывшая пациентка не возражает против публикации её записей вместе с моим исследованием, и я их также высылаю. Надеюсь, Вас не смутят непристойные выражения, встречающиеся в её неловких стихах, а также менее откровенные, но все же порнографические описания в прозаическом приложении. Следует иметь в виду, что (a) автор страдает тяжелой формой сексуальной истерии, и (b) документы относятся к научной области, где повсеместно признан и применяется принцип nihil humanum, в том числе и Поэтом, который призывает своих читателей не страшиться и не отворачиваться от того неведомого либо отвергнутого людьми, что бродит ночью в лабиринте сердца.

С совершеннейшим почтением,

Фрейд

I "Дон Жуан"

1.

Мне снилась буря, падали деревья

а я меж ними, но пустынный берег

принял меня, бегущую, от страха

едва живую, надо люк открыть

но я не в силах что-то изменить,

спастись я вступила в связь, Профессор, с вашим сыном,

в вагоне, поезд проезжал туннель,

и в темноте его рука зажата

под юбкой между ляжками, опять

я чувствовала - не могу дышать

ваш сын отвез меня куда-то в горы

там возле озера увидела я белый

отель, вода была как изумруд

я не могу остановиться вся в огне

из-за того что распахнула бедра, мне

бессилен стыд помочь совсем нет сил

одежду опустить, отбросить пальцы два

а после три в меня вогнал хотя

протер стекло усталый контролер

остановился, бросил взгляд пошел

по длинному вагону мерный ход

его руки во мне наполнил всю

безмерной пустотой желания, и вот

он мне помог ступеньки одолеть,

но спал портье и чтобы отпереть

наш номер, взял ключи, скорей туда, внутрь, внутрь

одежда задрана до пояса, нет времени раздеть,

текла по бедрам влага, небо было

прозрачно-голубым, но к ночи изменило

свой цвет, спустился белый ветер с гор,

покрытых снегом мы здесь провели

неделю, может больше, и ни разу

не покидали спальни здесь ваш сын,

Профессор, разорвал меня, распотрошил

и я вернулась сломанной возможно даже хуже,

чем прежде Вы сможете помочь способны Вы понять.

На следующую ночь сквозь лиственниц плетень,

в окно ворвался ветер острый как кремень,

у летней пагоды сорвало крышу,

взметнулись волны, кто-то утонул,

мы слышали за дверью суету

прислуги и гостей, никто не мог уснуть

но он, ваш сын, сжимал рукою грудь,

потом взял в рот раздулся мой сосок,

за дверью крики, грохот мы решили

что в море мы на лайнере плывем,

на белоснежном он терзал, терзал сосцы

хотелось закричать, распухли так они

от губ его и так воспалены,

он брал их в рот, один, потом другой,

раздулись оба, думаю что окна

разбились кое-где, потом пронзил меня

с размаху снова нет, вам не постичь

как девственно чисты здесь звезды, все с кленовый лист,

с гор падали и падали они,

вонзаясь в озеро, а там, поражены,

кричали люди мы с ним нарекли

те звезды Леонидами, засунул

потом свой палец, вслед за членом

вошел он в щель, просторно так во мне

стал двигаться попеременно, и во тьме

тела втащили на берег, слышны

рыданья чьи то, больно - он мне палец

с размаху в зад вогнал, а я ласкала

в щели своей головку медленно ногтем,

раздулась так, что стала новым существом,

во мне таящимся, вдруг молния блеснула

мгновенной белой вспышкой так что гром

разнесся над отелем в темноте,

все поглотившей снова, лишь на водах

мелькали огоньки, саднило у обоих,

бильярдную заполнил вод поток

а он никак не мог пустить в меня свой сок

так сладко, что не сходит краска с щек

рассказывать мне стыдно, но тогда,

Профессор, я не ведала стыда,

хоть плакала, а час спустя сорвался крик,

когда его горячий сок в меня проник,

мы слышали, как хлопали дверьми, вносили

тела утопших, ветер с буйной силой

все бушевал, а мы друг к другу льнули

не разжимали рук когда уже уснули.

Однажды вечером спасли кота, чья черненькая шкура

сливалась с темною листвой, в окно стучащей хмуро

мы, обнаженные, смотрели, как рука

сквозь зелень прорывалась он царапал

спасителя, два дня после потопа

на этом дереве искал он кров,

тем вечером мое извергло лоно кровь,

он фотографии показывал, спросила я:

"Что, если дерево омоет красная струя?"

мои слова, Профессор, что с постели

ни разу не вставали мы, не надо понимать

буквально, и когда спасли кота,

спустились мы, чтобы перекусить, просторно меж столами,

здесь можно танцевать, но мне было немного

не по себе, накинула лишь то, в чем встала,

меж ног струился холодок, короткая одежда прикрывала мало,

я слабою рукой его ладонь пыталась оттолкнуть,

сказал, я не могу сдержаться, не могу

тебя не трогать, ты должна мне разрешить,

прошу тебя, прошу, на нас смотрели пары,

и улыбались снисходительно-приветливо а он

лизал лоснящиеся пальцы, сидя за столом,

смотрела, как орудует ножом,

кровавая рука, нависнув над бифштексом

мы побежали к лиственницам, свежий ветер