Александр Лебедев - Инсталляция

— Только попробуй, сука.

— Ша, — успокоил ее второй, — ты думаешь, он здесь будет вечно лежать?

— И ты заткнись.

— Я тебя успокаивать не хочу, будешь капризничать — оставим его тебе.

Светлана посмотрела на тело Руслана, лежавшее в камнях и уже ничем не напоминавшее молодого парня.

— Сволочь! — вырвалось у нее. — Сволочь! Ты меня обманул. Я тебе поверила, а ты меня использовал, гад!

Она вторила неизвестно откуда возникшему эху и разряжала обойму в остывшее тело. Когда патроны в пистолете кончились, она еще долго жала на спусковой крючок, не понимая, почему не слышит выстрелов. Двое мужчин, уже не опасаясь девушки, подтащили труп к краю и сбросили его вниз. Они обошли ее на приличном расстоянии и направились к пещере. Светлана вынула обойму и только тогда поняла, что в оружии не осталось патронов. Она сунула пистолет за пояс и побрела к палаткам, вернее к тому месту, где они были.

Из полусотни носильщиков в живых осталось только девять. Они, словно зомби, шатались по лагерю, осматривая остатки снаряжения и продуктов. Оружие, спрятанное в пещере, не пострадало, и даже боеприпасы не сдетонировали. Но все, что находилось на воздухе или в палатках было разорвано, разбросано и искорежено. Часть вещей, впрочем, были более или менее пригодны для дальнейшего использования. Легкие предметы, те, что не разлетелись по ущелью, практически не пострадали, лишь этикетки и бумага обгорели по краям. Консервные банки оказались сплющенными или вздутыми, их содержимое, очевидно, претерпело сильное воздействие температурой и давлением.

Светлана долго рассматривала оплавившийся горный ботинок, застрявший между камней.

— Зачем он тебе? — спросил Гелат.

— Пригодится.

— Все равно пару не найдешь.

— Кроссовки еще хуже.

— Ты уходишь?

— Да.

— Куда ты теперь?

— Дальше.

— Зачем? Твои документы погибли, зачем дальше?

— Я уйду в Грузию. Через перевал.

— Домой?

— Нет.

— Тогда куда?

— Мне надо идти.

— Я не стану тебя принуждать, Света, — медленно сказал Гелат, — но одна ты погибнешь. Перевал, может быть, уже закрыт. Без проводника ты пропадешь.

— Это мой единственный шанс вернуться.

— Можешь идти обратно. Тебя пропустят.

— Кто? Ты? Твои друзья? А на «Кавказе» я скажу, что отдыхала?

— Скажешь, что была в заложниках, отпустили или убежала.

— Кто мне поверит, Гелат? Там же не дураки.

— Ай, поступай, как знаешь.

Гелат достал из кармана пачку сигарет и закурил.

— Дай мне.

Гелат протянул прикуренную сигарету, а себе достал новую.

— Мои люди теперь пойдут вниз, — сказал он, глядя на горизонт, — если хочешь, можешь идти с ними.

— А ты?

— Я останусь здесь.

— Скажи, Гелат, этот налет как-то связан со мной?

— Не знаю.

— Ты не хочешь узнать, кто в этом виноват?

— Фортуна.

— Гелат, твои люди пойдут на операцию?

— Они не воины.

— Когда они выходят?

— Завтра.

— Я пойду через перевал, дай мне проводника.

— Света, — позвал Гелат.

— Что?

— Ничего, вот возьми, — он протянул ей запасной магазин с патронами и пошел прочь.

Гелат не попрощался с ней. Он не сказал своего решения. Светлана узнала о нем лишь утром. После холодной ночи, лишенная спального мешка и палатки, она стучала зубами, когда к ней подошел Алан:

— Гелат просил проводить тебя до перевала. Ты там погибнешь, но он так сказал.

— Раз сказал, значит надо идти.

— Я нашел вот это, — Алан протянул потемневший от копоти ледоруб.

— Я не умею им пользоваться.

— Здесь этим никто не пользуется. Можешь обуть ботинки, но они тебе будут велики.

— Я что-нибудь придумаю.

Сборы не заняли много времени. Светлана боялась, что ее вещи кто-нибудь проверит, но об этом никто и не подумал. Она собрала все, что посчитала полезным, в мешок и, накинув его на плечи, зашагала за Аланом. Дорога по-прежнему петляла серпантином, и было неясно, идет ли она вверх или вниз. Каждые два часа Алан делал привал, он садился на свои вещи и молча смотрел на восток, ровно через десять минут вставал и шел дальше. К полудню Светлана стала уставать. Она уже с трудом поспевала за широким шагом Алана, и он, видя это, на очередном привале развел примус.

— Примус оставить не могу.

— Ладно, — сказала Светлана.

— Без него тебе будет плохо.

— Может быть.

Алан сварил похлебку из спекшихся в резиновый кусок концентратов с непонятным запахом. Они поели и пошли дальше. Когда стемнело, Алан развел костер, постелил рядом кусок брезента от порванной палатки и молча лег спать. Светлана достала два порванных одеяла и примостилась рядом, скромно свернувшись калачиком, но подумав, что возможно это ее последняя ночь в относительном тепле, подвинула Алана и заняла место между ним и догорающим костром.

Утро оказалось на удивление добрым без тумана и холодной росы.

Привлеченная хорошей погодой где-то далеко работала фронтовая авиация, нанося бомбовые удары. Эхо разрывов походило на далекий гром.

— Тебе везет, — сказал Алан.

— Почему?

— Может быть, снега нет, и ты успеешь проскочить перевал.

— Конечно, успею, — заверила его Светлана.

Путники на скорую руку изобразили завтрак и пошли вперед.

На ровной площадке, где дорога раздваивалась, Алан сказал, указывая на гору:

— Теперь пойдешь одна. Если будешь держаться тропы, заблудиться ты не сможешь. Тебе везет, может, успеешь подняться до темноты. В темноте не спускайся, дождись света. Если погода не изменится, это будет очень просто. Да поможет тебе Аллах!

Алан, не попрощавшись, быстро зашагал в том направлении, где раздавались раскаты, похожие на гром. Светлана повернулась к нему спиной и бодро пошла в противоположном направлении. Очень скоро она сделала привал.

Она решила, что припасенные ею продукты, будет есть равномерно и не станет делать НЗ.

Тропа с трудом различалась среди камней. Светлана не знала, была ли это пастушья тропа, или по ней больше ходили люди, но внимательно следила за чуть заметной полосой в камнях и старалась ее не потерять. Ни горные козлы, ни местные жители не были наивными и глупыми, и, если они шли, причудливо петляя меж камней, значит, в этом был какой-то смысл, во всяком случае, так считала Светлана.

За два часа пути девушка делала уже шестой привал.

Она явно теряла силы, и темп ее подъема значительно снизился. Чего-то подобного она ожидала и была к этому готова.

Светлана не стала делать рывков и ускорять движение. Она экономила силы, зная, что они ей еще пригодятся. Через четыре часа Светлана обернулась и оценила пройденное расстояние. Ей показалось, что она прошла больше половины пути. Девушка понимала, что в горах не стоит доверять глазам, и не стала себя обнадеживать. Но как это не казалось странным, через час подъем кончился и перешел в ровное плато, идти по которому было одно удовольствие. Впереди виднелся последний подъем на перемычку между двумя хребтами.