Вальтер Шелленберг - Лабиринт

(J world not count on the situation).

После того, как я кратко рассказал ему о поездке в Швецию, он вынул маленькую записную книжку и быстро набросал несколько положений, вытекавших из нашей беседы на другие темы.

Насколько я помню, говорили о следующем: во-первых, он поинтересовался моим мнением о деятельности Розенберга по созданию министерства восточных территорий, принципы которой были определены на совещании 16 июля 1941 года, где излагались основы германской оккупационной политики в России. В совещании участвовали Геринг, Кейтель, Розенберг, Борман. Гитлер предлагал поделить Россию и управлять ее, как колонией, игнорируя стремление к самоуправлению многих народов Советского Союза.

Замечания Гейдриха свидетельствовали о неразумности политики покорения "русских недочеловеков", проводившейся Гитлером. Гитлер настаивает на безжалостном использовании RSFT<$FФинансировавшемся нацистами русского антикоммунистического освободительного движения>, - сказал Гейдрих. - Он хочет как можно быстрее создать четко организованную систему получения информации, систему, которую не смог бы превзойти даже НКВД, безжалостную, постоянно действующую, так, чтобы нигде в России, не мог в подполье появиться лидер типа Сталина. Если он и появится, его следовало вовремя распознать и вовремя уничтожить. Основная масса русского народа не представляет опасности сама по себе. Русские опасны лишь постольку, поскольку в их среде формируются и развиваются такие личности.

Я в задумчивости взглянул на Гейдриха. Он прочитал мое мнение в моих глазах и пожал плечами. Верил ли Гейдрих в эту чушь? В такие минуты его было невозможно понять. Я спокойно сказал:"Едва ли двухсотмиллионный народ можно удерживать в подчинении с помощью иностранной полиции - особенно если не представлять автономии национальностям, которые ненавидят советскую систему и могут быть привлечены на нашу сторону. В конце концов, это, вероятнее всего, подтолкнет их к какому-нибудь империалистическому пан-славянскому движению. Я думаю, нам следует создать несколько автономных образований и поощрять их национальных лидеров. Тогда мы сможем сыграть на их взаимной вражде. Подумайте хотя бы об украинцах, грузинах, белорусах, людях типа Мельника и Бандеры..."

Гейдрих, ошеломленный и раздосадованный, промолчал. "Вы ничего не понимаете в таких вещах, - сказал он. Смешение различных рас, если целенаправленно осуществлять его несколько десятилетий, даст тот же эффект, и это докажет правоту фюрера".

У меня все это вызывало сомнения. Я напомнил Гейдриху, что несколько дней назад за обедом он сам слышал о научных исследованиях, проведенных де Кринишем (de Crinis). Согласно его данным, величайшие германские музыканты, мыслители и ученых происходили из областей, наиболее интенсивного смешения рас. Гейдрих отвергал идеи де Криниша. Этот парень напридумывал всякую ерунду. Он очень симпатичен, но его нельзя принимать всерьез как ученого. "Наконец, он прекратил дискуссию, отдав короткое распоряжение:"Вы должны активизировать действия разведки против России. Фюрер выразил большую озабоченность по этому поводу. Он считает исключительно важной любую информацию внутренней политике Сталина - особенно относительно, партизанской войны и отношений между партией и армией".

Тем временем атмосфера в Берлине становилась все более мрачной. Наступление на востоке остановилось. Войска, экипированные для летней кампании потрясла суровая русская зима. Ответственность за это должны поровну разделить руководители вермахта и Гитлер. И генералы, и фюрер жили одной и той же утопией и отказывались прислушиваться к критике. Тщетно полевые офицеры, сообщали в штабы о приближающейся катастрофе.

Расчеты Сталина, о которых меня предупреждали, начали оправдываться всего через шесть месяцев. Мой первый доклад о переброске войск из Сибири в европейскую часть страны был встречен с интересом, но цифровые данные сочли завышенными и никаких мер не приняли, хотя фронтовая разведка и данные допросов военнопленных продолжали подтверждать мои сведения.

19 декабря 1941 г. Гитлер снял с поста фельдмаршала фон Браухига и взял на себя обязанности Верховного Главнокомандующего. Это была кульминация тоталитарного режима; решение Гитлера означало полное подчинение ему вооруженных сил. Затем началось великое зимнее наступление русских и отчаянные арьергардные бои, отходящих германских войск. То, что плохо экипированные, замерзшие, совершенно измотанные германские войска не рассыпались под ударом русских, возможно, было нашим величайшим достижением во второй мировой войне.

23 Вокруг Пирл-Харбора

Пренебрежительное отношение японцев к Гитлеру - Зонтаж намерений Японии - Подтверждение сведений Янке - Его взгляд на стратегию Японии - Критическая оценка информации о Японии Гитлер настаивает на вступлении Японии в войну - Его отношение к китайско-американским дискуссиям - Скептическое отношение Гитлера к докладам СД - Нападение Японии.

В начале осени 1941 года отношения с Японией были настолько неопределенными, особенно в связи с японо-американскими контактами. Министр иностранных дел Японии и его заместитель в начале сентября отказали в информации о переговорах между США и Японией германскому послу в Токио. Гитлер справедливо испытывал неудовольствие по поводу столь оскорбительного поведения члена пакта трех. Несмотря на все усилия Риббентропа, японцы не реагировали на предложение вступить в войну с Советским Союзом. Было неизвестно, собирается ли Япония вести наступление в южной части Тихого океана или удовлетворится продолжением своей кампании в Китае. Поэтому фюрер приказал Канарису и Гейдриху использовать все возможные средства, чтобы получить ответы на эти вопросы. Однако задача была поставлена в такой общей форме, что мне самому пришлось обдумывать и отрабатывать пути ее решения.

Внезапно до меня дошло, почему Канарис так настойчиво расспрашивал меня о моих беседах с японцем в Стокгольме. Когда я рассказал об этом Гейдриху, он проволвил:"Старая лиса - он всего лишь хотел узнать, получили ли мы такое задание." Он спросил меня о моих планах и подчеркнул, что деньги можно не жалеть. Я напомнил о напряженном положении с валютой, но он просто сказал:"Идите и переговорите, с кем необходимо". Я тут же воспользовался этим и попросил разрешения создать собственную валютную службу, независимую от РСХА, которая находилась бы под моим личным контролем. Он тотчас же согласился. Это был неожиданный успех, следующий шаг на пути к реализации моей цели.

Вскоре после этого я должен был вылететь в Москву, выяснить как действует моя новая сеть. В Мадриде мне позвонил мой японский друг из Лиссабона и стал настаивать на встрече со мной. Я не располагал временем, и был крайне удивлен, когда на следующий день обнаружил, что он приехал в Мадрид.