Вальтер Шелленберг - Лабиринт

Он был очень взволнован и говорил на смеси языков, преимущественно по-немецки и по-французски. Он сообщил мне, что переговоры между Японией и Америкой фактически провалились; было ясно, что Япония собирается начинать войну и что, будет проведена десантная операция в Южном направлении.

Главная причина его беспокойства состояла в том, что он лично заверил Токио в германской поддержке, но сейчас начал в этом сомневаться. Его страхи вызывала пассивность Японии в отношении России, в то время, когда Германия постоянно просила об активных действиях. Он хотел получить у меня заверения, что Японию не оставят с Америкой один на один.

Будучи очень осторожен в своих ответах, я сумел его успокоить. Я заявил, что Гитлер и Риббентроп, по всей вероятности, сразу же обьявят войну, особенно в условиях, когда отношения между Германией и США очень напряжены. Что касалось информации о намерениях Японии, то я предложил добыть ее заслав соответствующие указания по всем нашим агенствам, имевшим дела с японцами, в Анкару, Белград, Берлин, Буэнос-Айрес, Лиссабон, Рим, Шанхай, Стокгольм, Токио и Виши. Особенно важным я считал Виши, так в это самое время японцы вели с Петэном переговоры относительно оккупации Индокитая. Французский агент передал мне ценнейшие сведения о происходившем за кулисами с той и другой стороны, которые дополнили официальные материалы, полученные Риббентропом. Мне хотелось немедленно изучить полученные сведения и подготовить отчет для фюрера.

Я попросил Гейдриха связаться с генералом Фелльгибелем из технической информационной службы Сухопутных войск(Army Technical Information Service) и Форшунгсамтом, научно-исследовательским отделом. Задача состояла в том, чтобы сконцентрировать усилия всех подразделений по дешифровке и прослушиванию на Виши и Белграде. Я полагал, что из передач на коротких волнах мы сможем получить интересные данные. То же самое, разумеется, относилось к контролю над коммуникациями между Берлином и Токио. Гейдрих тут же вызвал Фелльгибеля и поговорил с ним в моем присутствии, попросив в дальнейшем по всем вопросам непосредственно обращаться ко мне. Это было потрясающе! Казалось, мир перевернулся. Я давал задания Гейдриху! Затем я попросил его немедленно переговорить с фрау фон Дирксен. Она устроила нечто вроде политического салона в Берлине, и в это время была обласкана фюрером. Как мне было известно, ее салон навещали два японца, которые вели оживленные беседы с двумя светскими дамами. Я часто получал информацию из этого источника, но на сей раз предпочитал, чтобы Гейдрих сам побеседовал с хозяйкой: я не хотел отвечать за разглашение секретного задания излишне разговорчивой фрау фон Дирксен.

Я решил, что настал подходящий момент для того, чтобы поставить кадровый вопрос, который я длительное время обдумывал, хотя это предполагало разговоры на щекотливую тему. Вопрос касался возвращения на службу померанского землевладельца Янке. Гиммлер и Гейдрих ему не доверяли и испытывали к нему сильную антипатию. Они бесжалостно боролись с ним и почти добили его. Тем не менее, Янке поддержиавл очень осторожные личные контакты со мной. Однажды, к моему великому изумлению все его досье, охватывающие 1933-1938 гг. были конфискованы. Когда я еще работал в контрразведке, я познакомился с этими материалами и решил побеседовать с ним, однако не сделал этого, так как Гейдрих меня решительно предостерег. Видимо, Янке был персоной нон грата для Гитлера, подозревавшего его в том, что он был замаскированным британским агентом и имел отношение к бегству Гесса. Это на самом деле было мнением Гейдриха, но он умудрился убедить Гитлера в своей правоте. Поэтому лезть в это дело было все равно что хвататься за раскаленное железо. Я напомнил о его прошлом, опыте более, чем 25-летней службы в германской разведке, бесспорных заслугах в годы первой мировой войны и сказал, что пришло время забыть старые распри. В любом случае, я был обязан держать его под строгим контролем. Если он действительно оказался бы иностранным агентом, я был бы с ним очень осторожен, и, в конце концов, это принесло бы нам больше пользы, чем вреда.

Гейдрих сразу же понял, чего я хочу. Он знал прошлое Янке лучше, чем я. Его дальневосточные связи были особенно важны в связи с полученным нами заданием. Он был не только вхож в семью Сунь Ят-сена, но и поддерживал тесный контакт с генералами фонн Сектом и фон Фалькенхаузеном, бывшими военными советниками в китайской армии. С 1935 г. он был советником Гесса по вопросам разведки. Он был бы абсолютно бесстрашен - если бы не одно обстоятельство: "Гейдрих, видимо единственный человек на свете, которого я опасаюсь - я не могу представить себе кого-либо безжалостнее и опаснее, - сказал он мне однажды. У него больше серого вещества, чем у всех остальных вместе взятых. Но если он будет продолжать вас эксплуатировать и заездит до смерти, ему конец".

Когда Янке говорил нечто подобное, прежде он думал не один, а десять раз: он вообще был скуп на слова. Позднее разговаривая с Гейдрихом в моем присутстви, он слово в слово повторил эту фразу ему в лицо. Гейдрих побледнел, но ничего не сказал.

Я сказал Гейдриху, что не вижу никого, кто более бы подходил для такого задания. Я знал о каналах, через которые Янке имел хорошую связь с Японией. Одним из них был русский бывший царский полковник, а сейчас натурализовавшийся чилиец, живший то в Берлине, то в Париже. Другой был немецкий еврей из известной семьи, брат которого занимал видное место в британских финансовых кругах. Мы с Янке годами старались защитить этого человека от германских расовых законов, а Мюллер, главный враг Янке, подыскивал случай нас перехитрить. Благодаря мстительности и вероломству он чуть было не добился своего, и мы с величайшим трудом смогли избавить этого человека и его семью отмести Мюллера. В конце концов, мы помогли ему бежать в Швейцарию с гондурасским паспортом.

Я собирался направить Янке в Швейцарию, дабы он смог использовать для сбора информации свои китайские связи, к тому же проблема Китая занимала центральное место в переговорах между Японией и США. После недолгих уговоров Гейдрих согласился завтра же встретиться с Янке.

Беседа между ними протекала вполне дружелюбно. Как только возникала угроза, что страсти накалятся, я вмешивался и сглаживал острые углы. С этого времени Янке стал моим ближайшим советником. Он действовал совершенно независимо с молодым помощником в составе "Бюро Янке".

Мой следующий шаг, после того как я обеспечил сотрудничество Янке, состоял в передаче детальных заданий по радио, телетайпам и через курьеров различным группам за границей. Резидентам сообщили о важности задания и сроке его выполнения. На следующий день я обсуждал эту проблему с Янке. По его мнению, я был абсолютно неправ: я сделал ставку на информацию из японских источников, однако американские источники, возможно, были бы не менее важны и более доступны. Я согласился и внес в свой план соответствующие изменения.