Вальтер Шелленберг - Лабиринт

Эти доклады вместе с докладом представителя ДПВ в Токио Зорге Гейдриху предстояло обсудить с Гитлером, Риббентропом, Кейтелем и Иодлем. Перед отьездом на это совещание я передал Гейдриху несколько донесений из Буэнос-Айреса и Лиссабона, подтверждавших наши заключения. Еще одним подтверждением нашей правоты стало заявление Токио о закрытии до середины августа для всех иностранцев, в том числе и дипломатов, острова Кюсю.

В конце октября 1941 года Янке передал доклад японской разведки, сведения из которого подтверждались по его китайским каналам. Он сообщал, что Хидэки Тодзио, новый премьер-министр и военный министр, полагает будто Рузвельт и Корделл Хэлл никогда не уступят на переговорах. В качестве последней попытки достичь соглашения, а также по внутриполитическим причинам, Тодзио направил в Вашингтон на переговоры в помощь адмиралу Номуре бывшего японского посла в Берлине, женатого на американке Куруцу.

В любом случае, этот шаг был предпринят при наличии готовой альтернативы переговорам, и можно было с определенной степенью вероятности утверждать, что решение нанести удар по Америке было принято уже к середине Октября.

Гитлер к нашим докладам относился скептически, пока, наконец, в середине ноября, я, по его просьбе направил через Янке послание японской разведке, в которой говорилось, что Германия заинтересована в участии Японии в войне, независимо от его масштабов и района. Это послание появилось после того, как Гитлер решил: раз уж Япония определенно вступит в войну, неважно, где это произойдет.

Думаю, этот шаг повлиял на японскую политику, так как сразу же после получения послания, не дождавшись официальных гарантий, японцы завершили мобилизацию и, в конце ноября флот получил приказ отправиться в Южную часть Тихого океана для проведения десантных операций.

Гиммлер, как преданный слуга своего хозяина захотел тотчас же известить оь этом фюрера. Однако он получил суровый выговор еще до того, как изложил полученные им сведения. Гитлер оборвал его, заорав:"Сейчас я ничего не хочу об этом слышать я хочу сохранить полную свободу действий!"

Тотчас же последовал запрос из Токио, возьмет ли Германия на себя обязательство в случае войны Японии с англосаксами не заключать сепаратного мира. Гитлер велел министерству иностранных дел дать на столь откровенный вопрос утвердительный ответ.

7 декабря 1941 года Япония напала на Пирл-Харбор. На следующий день Гитлер обьявил войну Соединенным Штатам Америки.

24 Соперничество с Риббентропом

Гкрр Лютер - Проект соглашения о полномочиях политической разведки - личная сеть Риббентропа - Способ ее дискредитировать - Враждебное отношение Риббентропа в СД - Его влияние на Гитлера.

Вспоминая свои обычные обязанности, которых становилось все больше, я взялся и за важную работу по организации взаимодействия с различными ведомствами. Самым важным из них было министерство иностранных дел. Когда я возглавлял контрразведку у меня наладились хорошие отношения с заместителем министра герром Лютером. Он стоял ао главе герамнского департамента(отдела) и был доверенным лицом Риббентропа, который всегда интересовался его мнением, прежде, чем решить какой-либо важный личный или служебный вопрос. Причины такого тесного контакта были неизвестны.

Гейдрих велел мне поддерживать тесную связь с Лютером, считая ее лучшим путем к Риббентропу. По мнению Гейдриха Лютер был холодным, сдержанным, скорее остроумным, чем интеллигентным человеком, которого интересовала только власть. Однако Риббентроп абсолютно ему доверял. Возможно, Лютер был единственным, кто пользовался его доверием. Он был городским советником Целлендорфа, пригороде Берлина и оказался причастным к делу о растрате, но благодаря влиянию Риббентропа и Гиммлера его имя осталось незапятнаным. Лютер был очень сильно настроен против СС, Гейдрих и Гиммлер знали, что он все время возбуждает подозрительность шефа в отношении этой организации. Как они полагали, дело было в страхе перед тем, что СС слишком много о нем знает. Лютеру Риббентроп поручил полную реорганизацию внешнеполитического ведомства.

Гейдрих предостерег меня:"Вам трудно придется с Лютером. Будьте осторожны, он может использовать ваши слова против вас. Постоянно поддерживайте со мной связь, чтобы я мог вам помочь. В любом случае он, по-видимому, попытается использовать вас против меня. Вы же себя знаете. Вы стремитесь быть независимым в работе и мне бы не хотелось, чтобы вы попали в один из капканов Лютера."

Я установил связь с Лютером, занимаясь некоторыми вопросами контрразведки, такими как деятельность полицейских атташе и тому ппдобными. Совместная работа вызвала чувство доверия ко мне, которое я заботливо поддерживал, помогая разрешить конфликты, возникавшие в его отношениях с СС за границей. Я детально записывал все беседы с Лютером; эти записи шли к Гейдриху и от него к Гиммлеру.

Лютер совершенно не подходил к государственной службе. Когда лучше он чувствовал бы себя в коммерции. Он был энергичен, все схватывал на лету, обладал определенными организаторскими способностями. У него была красивая голова и чуть полноватое лицо. Лютер носил очки в массивной роговой оправе, прикрывавшие опухшие из-за воспаления носовых пазух глаза. Говорил он с легким берлинским акцентом. Требовалось немалое самообладание, чтобы не возмутиться его агрессивностью. Направление его мыслей быстро менялось, и он мог сказать или сделать все что угодно. Он руководствовался исключительно деловыми расчетами и, принимая это во вниамние, с ним можно было иметь дело, хотя и не без трудностей.

Каково же было постоянным служащим работать с таким шефом? Он видел в их внимании к другим, осторожной аргументации и сомнениях проявление слабости и называл их окаменевшими ископаемыми. Он во многом превосходил всех своих коллег, чаще всего предпочитал ставить их перед свершившимся фактом. Он и в самом деле был "серым кардиналом" того времени, подобно барону Хольштейну в МИДе при Кайзере, однако едва, ли был ровней ему как профессиональный дипломат. Зато он был холоднее и безжалостнее; такого опасного человека могла породить лишь тоталитарная система.

Мое сильное место состояло в том, что для Лютера я был мостиком, по которому он мог добраться до своих противников, Гиммлера и Гейдриха. Я некоторым образом обеспечивал ему защиту от их страшной организации, к которой, на самом деле он испытывал слабость. В минуту откровенности он признался, что хотел бы быть членом СС. Однажды мне удалось отстоять его от нападок Гейдриха и Гиммлера. Я недвусмысленно обьяснил ему, что наши отношения должны быть свододны от каких-либо личных моментов и надо отдать ему должное, он поддерживал многие мои служебные запросы и честно и искусно отставивал их перед Риббентропом. Поэтому благодаря ему мне удалось добиться того, чего я никогда бы не смог добиться через других чиновников ведомства Риббентропа.