Пэлем Вудхауз - Дживз уходит на каникулы

Итак, на следующее утро у дверей Бринкли остановился спортивный автомобильчик. За рулем сидел, как вы догадались, Бертрам Вустер: под глазами его были темные круги, голова его трещала. И думал наш Бертрам: "Какого черта!" Короче, он был в полном замешательстве.

Мне казалось, что прежде всего следует отыскать свою невесту: может она как-то поможет прояснить ситуацию.

Как это обычно и бывает в хорошую погоду за городом, в самом доме никого не было. Но наступит время чаепития -- и глядишь, вся компания соберется на лужайке перед домом. В настоящий же момент не было ни единой души, у которой я мог бы спросить про Бобби. Я отправился искать ее по территории. Пробираясь по одной из мшистых тропинок, уже изрядно вспотевши на жаре, я вдруг услышал, будто кто-то декламирует стихи. Выйдя на тенистую поляну, я увидел разнополую парочку, что примостилась в тени одного из деревьев.

Но не успел я их разглядеть, как раздался гром небесный, который на деле оказался лаем собачьим: на меня неслась маленькая такса, с явным намерением узнать всю мою подноготную. По дороге собачка сменила гнев на милость и по прибытии просто встала столбиком и лизнула меня в подбородок. Очевидно, в Бертраме Вустере содержатся какие-то собачьи витамины. Я уже обратил внимание, что при обнюхивании собаки ко мне располагаются. Я думаю, что тут они отдают должное запаху породы Вустеров: он им импонирует.

Я потрепал таксу за правым ухом, а потом немного почесал ей спину. Обменявшись любезностями с собачкой, я обратил свое внимание на лирическую часть композиции, т.е. на парочку. Стихи читал представитель мужеского пола, довольно внушительных габаритов, рыжеволосый, с маленькими усиками. Поскольку это был точно не Обри Апджон, оставался Вилли Крим. Я был крайне удивлен, что он прибегает к поэзии. От нью-йоркского плейбоя можно было ожидать прозы, к тому же скорее грязной, но оказывается и плейбоям ничто человеческое не чуждо.

Собеседницей его была маленькая аппетитная юная особа. Это должна была быть никто иная, как Филлис Милз, о которой я уже слышал от Киппера. Отличная девчонка, но дура, предупреждал меня он, и ясразу увидел, что он не ошибся. По мере продвижения по жизни умеешь уже безошибочно определять дур. У данного экземпляра было такое одухотворенное лицо, что сразу было ясно, что эта если не круглая дура, то уж во всяком случае попадает под общее определение. На ней было написано, что ей только палец покажи, и она заведется; что она и сделала: она сказала -- не правда ли, ее Поппит, т.е. такса -- очаровательная собачка. Я согласился довольно сдержанно и кратко, ибо, как вы уже заметили, я вообще люблю краткие и сокращ. формы.

Потом она сказала, ой, а не Берти ли я Вустер, племянник миссис Траверс, что, как я сказал, было очень точным наблюдением.

"Я слышала, что вы сегодня должны приехать. Я -- Филлис Милз", -сказала она, на что я заметил, что я так и знал и что Киппер передавал ей пламенный, на что она воскликнула, "О, Регги Херринг? Он такой хороший, не правда ли?"

Я согласился, что и вправду Киппер скорее относится к лучшей половине человечества, а она мне в ответ: "Да, он такая душечка."

Помере нашего диалога мы немного вытесняли Уилберта Крима на задний план: то, как он хмурился, покусывая кончики своих усов, переминался с ноги на ногу и нервно теребил свои пальцы, говорило, что по его мнению, третий -это уже перегрузка композиции и что вообще Вустеры не слишком украшают собой тенистые поляны. Воспользовавшись паузой в разговоре, он сказал: "Вы кого-то ищете?"

Я ответил, что ищу Бобби Уикам.

-- На вашем месте я бы продолжал поиски. И вы наверняка где-нибудь ее найдете.

-- Бобби? -- вмешалась Филлис Милз. -- Так она на озере ловит рыбу.

-- Ну, тогда, -- просиял Уилберт Крим, -- идите по этой тропинке, потом направо, потом почти сразу налево, снова направо, и вы ее увидите. Очень легко найти. Идите скорей, мой вам совет.

Должен вам заметить, уж коль я родной племянник тетушки Далии, значит и с этой поляной мы родственники, поэтому поведение Вилли я считал просто наглым: но -- тетушка меня предупреждала, поэтому я покинул свою двоюродную поляну без дальнейших пререканий.Я слышал, как за спиной снова возобновилось поэтическое чтение.

Хоть озеро в Бринкли и называют озером, а все же это просто юный пруд. Но для прогулок на лодке вполне просторный водоем, так что была там и пристань, и лодки для желающих. И вот на этой пристани сидела Бобби и ловила удочкой рыбу. Подойдя к ней, я сказал ей:

-- Привет!

-- Привет-привет. Ой, Берти, это ты приехал!

-- Очень верное наблюдение. О, юная Роберта, не уделишь ли ты мне минуту своего драгоценного времени.

-- Ну, давай быстро. А то у меня клюет. Нет, показалось. Так что тебе?

-- Я хотел сказать...

-- Да, кстати, мне сегодня утром мама звонила...

-- А мне она звонила вчера утром.

-- Я так и знала. Так ты видел объявление в "Таймс"?

-- Невооруженным глазом.

-- Что, немного удивился?

-- Совсем чуть-чуть.

-- Я тебе сейчас все расскажу. Это была гениальная идея.

-- Ты хочешь сказать, что это ты тиснула это объявление?

-- Ну конечно.

-- Зачем? -- спросил я, сразу и без обиняков, как жених невесту.

-- Я расчищала путь для Регги.

Я провел дрожащей рукой по лицу.

-- Сегодня что-то происходит с моим слухом. Похоже, что ты сказала: -"-?

-- Именно. Я облегчаю ему задачу. Чтобы мама его полюбила.

-- А теперь мне слышится -"-.

-- Именно это я и сказала. Все очень просто. Объясняю тебе это одним простым словом: я люблю Регги. Регги любит меня.

-- Слов в шесть раз больше, ну да ладно. Так что за Регги?

-- Регги Херринг.

Я обалдел.

-- Ты это про старину Киппера?

-- Не смей называть его Киппером.

"Интересное дело!" -- воскликнул я, и мой голос немного потеплел. -"Если в частной школе, на южном побережье Англии, появляется парень с фамилией Херринг, как по-твоему должны называть его сверстники? Но что там насчет того, что вы друг друга любите? Ведь вы же никогда не виделись".

"Ничего подобного. В прошлое Рождество, в Швейцарии, мы жили в одном отеле. Я учила его кататься на лыжах". -- При этих словах ее глаза мечтательно повлажнели. -- "Я никогда не забуду тот день, когда собирала его по частям на склоне для новичков. Он так грохнулся, что его ноги были намотаны вокруг шеи на манер шарфа. Это все решило для меня. Мое сердце растаяло".

-- И ты не смеялась?

-- Конечно нет. Я его очень жалела.

Теперь я по-настоящему начинал ей верить. Бобби очень любила посмеяться: и воспоминание о нашей прогулке в саду в Скелдингз Холл, когда я наступил на зубья лежащих грабель, а они вскочили и дали мне деревяшкой по лбу, -- это воспоминание из тех сувениров, которым я не очень-то любил хвастаться. Я-то помню, как она просто скрючилась от жалости!.. И уж если вид Региналдьда Херринга, утепленного на манер шарфа собственными ногами, не вызвал у нее приступа такого же хохота, значит ее и впрямь задело за живое.