Кен Кизи - Последний заезд

— Почему, — возмутился я, — приз за роупинг вручает бойскаут, а за вчерашнюю дурацкую задом наперед нас чествуют по-королевски? Понять не могу…

— А-а! — Джордж поднял палец, — Теперь понятно. Ты думал, Сара Меерхофф опять тебя будет чествовать. Да ты что, не слышал? Сару Меерхофф, как это сказать, «дисквалифицировали»? Сместили? Принцессу можно сместить? Свергли? Низложили?

— Уволили, — сказал Бисон, — Узнали, что она ехала в скачке скво с выкрашенным лицом и в черном парике. Выиграла и улизнула без приза.

— С индианками? Поверить не могу.

— И судья Меерхофф не мог, — сказал Джордж. — Пока одна индианка не показала ему черный парик в ее седельной сумке. Но ее не поэтому… как его… Свергли?..

— Уволили, — подсказали в один голос три или четыре зрителя.

—.. уволили. Не за то, что участвовала обманом, выкрасив лицо, и выиграла. Пендлтонцы ей всякие фортели прощали — она им напоминает свою маму. Нет — за то, что чертовка записалась на сегодня, после того, как ее поймали с поличным.

— Собирается ехать?

— В сегодняшних полуфиналах. И без парика, без краски.

Он показал туда, где за паддоком, перед веревкой стартера толклись всадницы. В темной чаще мелькнула светлая голова.

— Она же не индианка! — воскликнул я.

— Доказывает, что индианка, — сказал Сандаун. — Потерянное колено, называется Леви [35] В 722 г. до н. э. Израильское царство было захвачено ассирийцами, и его население, десять племен, угнано в плен. На этом следы их в истории теряются. Разные авторы отождествляли эти племена с народами Аравии, Афганистана, Индии, Британии, с индейцами Северной Америки и т. д. .

— Поднялся страшный переполох, — сказал Джордж, — Папа Меерхофф умолял ее, пока в горле не пересохло. Она не уступила, и тогда у нее отобрали корону принцессы. Вот, скачут. А вон и она — с ивовым хлыстом в зубах, на своей аппалусе [36] Аппалуса — порода резвых скаковых лошадей леопардовой масти, выведенная индейцами нез-персэ. . Хи-хи. Маленькая оторва лучше поедет с индианками, чем будет выступать принцессой.

На том первом родео скачки скво были единственным состязанием, открытым для женщин. Я не считаю заезды вокруг бочек, где едут по одному и на время, и не считаю вольтижировку. Сара Меерхофф не ездила вокруг бочек [37] Три бочки расставлены треугольником, и наездник должен последовательно объехать каждую кругом, так что его траектория напоминает трилистник клевера. и не была вольтижёркой. Ее призванием были скачки — не призванием, инстинктом в крови, более древней, чем сами скачки. И конь ей был милее трона.

К первому повороту Сара на своей кобыле, такой же худой и скупой в движениях, как она сама, отстала от группы на три четверти корпуса. Ко второму — уже на два корпуса позади трех других девушек, рвавшихся в лидеры. Перед последней прямой она пошла по внешней дуге, близко к нашей ограде. Она выдернула из зубов хлыст, но прежде, чем хлестнуть свою аппалусу, сильно подмигнула мне, как вчера вечером. Она огрела лошадь по боку и взвизгнула сквозь зубы: «Ии-ап!», и лошадь сиганула вперед, как гигантский заяц. Финишную черту они пересекли даже не на два корпуса впереди, а скорее на два прыжка. По стуку в груди я почувствовал, что эта девушка из колена потерянных Леви одержала победу не только в скачке скво.

На своем веку я повидал немало классных скачек и классных лошадей, но запомнились мне — наездники. Лошади приходят и уходят. Если хочешь играть на скачках, забудь про лошадей. У скаковых лошадей короткая биография, на них не стоит слишком полагаться. Ставь на наездников. Они всему голова. Всё в их руках. Посредственные наездники знают только кнут. Хорошие — и кнут, и пряник. У замечательных — три руки: в одной — поводья, в другой — хлыст, в третьей — сердце лошади.

Когда осела пыль, приветствий было столько же, сколько воркотни. Светловолосая дева мало походила на индианку. Судейский помост встревоженно жужжал. Мистер Меерхофф, желая избежать конфликта интересов и сердечного приступа, устранился от обсуждения. Красный как рак, он сидел, откинувшись в своем судейском кресле. Две старшие дочери поочередно подносили к его губам ложку с лекарством. Джордж поцокал языком, сочувствуя взволнованным судьям.

— Вот попали так попали. С одной стороны, несправедливо отнимать победу только за то, что у победительницы кожа недостаточно темная. А с другой — если дадут этой русой ленту за скачку скво, индейцы, чего доброго, восстанут. Ты бы как поступил, Нашвилл?

Никакого мнения я составить не мог — после того как она подмигнула, я вообще лишился дара речи.

Бисон сказал:

— Похоже, твой теннессийский друг уже короновал ее — смотри, какие у него глаза круглые.

Индейцы и ковбои засмеялись. Я не думал, что это так заметно. Голос Сирены Клэнси вернул меня на землю.

— Леди и джентльмены, пока наши судьи принимают трудное решение, «Феерия Буффало Билла "Дикий Запад"» любезно согласилась предложить вам особый дополнительный аттракцион: всемирно известный мастер вольтижировки, Ирландская Всадница мисс Мэгги О'Грейди!

На своей лошади, разукрашенной трилистниками клевера, стремительно выехала женщина с оранжевыми волосами. Она сделала круг по арене, охаживая толстую лошадку по клеверному крупу, так что разогналась не хуже Сары. Для чего это делалось, было понятно: если к скачкам допустят не только индианок, то почему не принять во внимание Ирландскую Всадницу тоже? Прерия Роз Хендерсон выехала галопом и присоединилась к О'Грейди на втором круге, нахлестывая лошадь также и также мчась во весь опор. Публика одобрительно кричала; дискуссия на судейском помосте стала еще жарче. Повинуясь внезапному импульсу, я отъехал от ограды и трусцой направился к водопойному корыту.

Сара Меерхофф обтирала свою потную кобылу мокрым махровым полотенцем. Потные волосы прилипли к ее щекам и лбу. Она встретила меня ехидной улыбкой:

— Ну что, полковник Спейн. Умею ездить?

— Безусловно, умеете, мисс Меерхофф. Как птица на ветру.

— У вас и вашей лошади, полковник, слегка изнуренный вид. Вы уверены что правильно питаетесь?

Я не знал, что ответить.

— Поехали бы к нашему киоску. У папы и сестер наверняка найдется чем перекусить.

Я, как последний тупица, ответил, что ни папы, ни сестер в киоске нет; они на судейских местах. Она улыбнулась еще ехиднее.

— В таком случае все равно поезжайте и подождите. Кто-нибудь вас накормит. Можете подождать в крытом фургоне. Там тихо и никто не помешает. Ап!

Она шлепнула Стоунуолла полотенцем. От неожиданности он припустил прочь. Я оглянулся: она макала полотенце в корыто.

Я понял, что она имела в виду, говоря о фургоне. Он стоял на отшибе, в тени ясеней, но из двери сзади можно было хорошо видеть арену. На полу лежали мешки с мукой, сахаром и сушеными яблоками. Сбоку постелено сложенное вдвое стеганое одеяло. Выглядело соблазнительно, но я не решился залезть внутрь. Я привязал Стоунуолла к спице, а сам прислонился к фургону и ждал. Стоунуолл, заинтересовавшись запахами, тыкался носом в парусину. Немного погодя я нагреб в шляпу сушеных яблок, и мы пожевали. Когда принялись за вторую шляпу, Сирена Клэнси взобрался в свое воронье гнездо.