Ник Хорнби - Слэм

— Сэм...

Это, наверное, прозвучало как»э-ээ» или как «ум».

Следом палец указал на Алисию.

— Привет всем! Я Алисия, — произнесла она звонким, певучим голосом.

Никто не рассмеялся. Похоже, нам следовало походить на другие курсы, где учат самым разным вещам, прежде чем посещать курсы для беременных. Например, на курсы, где учат, как себя вести на курсах для беременных. Никто из нас двоих прежде не находился в комнате, полной незнакомых взрослых людей. Даже войти в такую комнату и сесть — уже казалось странным. Как бы вы повели себя, если все кругом умолкают и таращатся на вас?

Когда все представились, Терри разделила нас на группы: мальчики и девочки. Нам дали большой лист картона, и каждый должен был сказать, чего он ждет от отцовства, а кто-то, как предполагалось, запишет все это.

— Отлично! — сказал мужчина в костюме, а потом протянул фломастер мне: — Не окажете честь?

Он хотел, должно быть, проявить учтивость, но я не собирался ею воспользоваться. Я пишу не так быстро и боялся, что надо мной все будут смеяться.

Я отрицательно покачал головой и уставился на стену. Там висел плакат с голой беременной женщиной, и я быстренько перевел взгляд на другой участок стены, пока все не подумали, что я пялюсь на ее сиськи, а я вовсе на них не глазел.

— Итак, чего мы ждем от отцовства? Я Жилль, кстати, — произнес мужчина в костюме.

Я узнал его сразу. Именно его я встретил, гуляя с Руфом, когда оказался в будущем. В костюме он выглядел совершенно иначе. Мне стало немного жалко его. Сейчас он был возбужден и счастлив. Судя по тому, что он рассказывал, когда я встретил его, его надежды не оправдались. Я стал шарить глазами по женской группе, пытаясь опознать его жену. Там была одна женщина, которая вела себя очень нервозно — много говорила и покусывала кончики своих волос. Я решил, что это она.

Через какое-то время с губ мужчин стали слетать слова:

— Удовлетворение.

— Бессонные ночи. («Ха-ха!» «Уж это точно!»)

— Любовь.

— Вызов.

— Усталость.

— Безденежье! («А-ха!» «Уж это точно!»)

— Предмет внимания.

Дальше в том же духе. Я не понимал ничего из того, что они говорили. Когда закончили, Жилль протянул лист картона Терри, и она начала читать слова и что-то о них говорить. Мое внимание привлек фломастер. Я знаю, что мне не следовало этого делать, однако не представляю, почему это сделал, — он просто лежал на ковре, а все были заняты беседой, и я взял и поднял его и положил себе в карман. Потом я узнал, что и Алисия поступила так же с другим фломастером.

— Мы сюда больше не пойдем, — сказал я, когда все кончилось.

— Не стоит меня убеждать, — ответила она. — Я тоже так считаю. Они здесь все ужасно старые. То есть я понимаю, что мы слишком молодые. Но у некоторых из них — седые волосы.

— Зачем твоя мама послала нас сюда?

— Она сказала, что мы встретим здесь милых людей. Она говорила, что со многими с ее курсов подружилась и что они вместе наведывались в «Старбакс». Хотя я не знаю, был ли тогда «Старбакс». Ну, в какое-нибудь кафе ходили.

— Я не пойду в «Старбакс» с учительницей из моей школы. И ни с кем из этих людей.

— Нам нужны курсы, которые посещают такие, как мы. Молодые, до двадцати лет.

Я вспомнил девушку, которой однажды назначил свидание и которая сообщила, что хочет родить ребенка, и задумался: будет ли она ходить на курсы вроде этих?

— Беда в том... — сказал я, — что ребята этого сорта... Они же тупые, правда?

Алисия рассмеялась, однако не слишком весело.

— А мы-то с тобой какие умные, а?!

Когда я вернулся домой с курсов, мама и Марк смотрели телевизор. Он проводил у нас уйму времени, так что я не удивился, увидев его. После моего появления мама выключила телевизор и сообщила, что ей надо со мной поговорить. Я знал, конечно, о чем. Вычислить нетрудно. Если я в самом деле видел будущее той ночью, ТХ забросил меня на год вперед. Значит, с момента зачатия ребенка Алисией и маминым разница пять-шесть месяцев. Руфу было месяца четыре в том будущем, а мама выглядела очень пузатой, так что была месяце на восьмом. Следовательно, ее ребенок родится, когда Руфу будет пять месяцев. А сейчас Алисия на шестом месяце, выходит...

— Вы хотите поговорить наедине? — спросил Марк.

— Нет-нет, — сказала мама. — У нас еще будет куча времени, чтобы все обговорить. Сэм, ты знаешь, что мы с Марком видимся очень часто...

— Ты тоже беременна! — прервал ее я.

Мама сперва была поражена, потом рассмеялась.

— С чего ты это взял?

Я не думал, что имело смысл вдаваться в объяснения, и просто покачал головой.

— Ты беспокоился об этом и потому сразу подумал?..

— Нет. Не волновался. Просто... когда тебя посвящают в такие подробности, ждешь чего-то подобного.

— Я тут подумала, а ведь если бы родила еще ребенка, он был бы моложе, чем твой. Мой ребенок будет моложе моего внука.

И они с Марком рассмеялись.

— Как бы то ни было — новость у меня другая. Как ты отнесешься к тому, если Марк переберется к нам? То есть это вопрос, а не сообщение. Мы не утверждаем, что он переедет. Это только вопрос.

— Если это создаст для тебя проблемы, мы об этом забудем, — торопливо добавил Марк.

— Но он проводит здесь столько времени, и...

Я не имел понятия, что сказать. Я не был хорошо знаком с Марком, и мне не хотелось жить вместе с ним, но я все равно не знал, сколько еще сам проживу в этом доме. По крайней мере, если будущее предсказано мне верно...

— Ладно, — согласился я.

—— Ты подумай как следует, — предложила мама.

И, конечно, она была права. Я думал о многом, например: почему я должен жить с кем-то, кого вообще не знаю, и так далее.

Другими словами, у меня был один большой вопрос и множество маленьких, включая телевизор, ванную и халаты, если вы понимаете, что я имею в виду. И его ребенок от первого брака. Возиться с ним я не хотел.

— Нянчиться с его ребенком я не хочу.

— Сэм!

— Ты спросила меня, и я ответил, что думаю.

— Ну и ладно, — согласился Марк.

— Но это звучит грубо, — возразила мама.

— Я просто хочу сказать, что мне и так достаточно времени придется работать нянькой, — пояснил я.

— Когда сидишь со своим ребенком, это не называется работать нянькой. Это значит просто быть родителями.

— Он живет со своей мамой, — объяснил Марк. — Тебе не придется за ним приглядывать.

— Тогда отлично. Ладно.

— То есть ты говоришь, что все нормально, если тебе самому не придется напрягаться, — уточнил Марк.

— Да. Более или менее.

Я не понимал, с чего это мне придется напрягаться. Это была не моя идея, чтобы он переехал к нам. По правде говоря, он все равно перебрался бы, что бы я ни сказал. А с другой стороны, если не он, был бы кто-нибудь другой, рано или поздно. И может быть, еще хуже. Потому что в конце концов нам, вероятно, пришлось бы жить с ним и с его, ну, не знаю, тремя детьми и ротвейлером.