Ник Хорнби - Слэм

Послушайте, я не вижу проблемы в том, что люди разводятся. Если вы не переносите человека, незачем дальше жить с ним вместе. Это очевидно. И я не хотел бы расти под бесконечные споры моих родителей. Честно говоря, я даже не хотел расти в постоянном присутствии папы. Но беда в том, что развод делает возможными другие ситуации. Это все равно что гулять в дождь в одной футболке, правда? Большой шанс подхватить что-нибудь. Как только из дома уходит твой отец, появляется вероятность, что на его место придет чей-то чужой. А потом все странно оборачивается. В школе у нас есть парень, который почти не знает людей, с которыми живет вместе. Папаша его съехал, другой мужик с двумя дочками заселился, мама его с этими дочками не поладила. Она встретила кого-то третьего, переехала к нему, а сына с собой не взяла, так он и живет с тремя людьми, которых год назад вовсе не знал. Ему не так уж и неприятно, но мне бы это не понравилось. Дом должен быть домом, правда? Местом, где ты знаешь всех.

А потом я вспомнил, что, согласно своему будущему, и мне предстоит жить с кучей людей, которых я толком не знаю.

Я не звал больше папу Алисии мистер Бёрнс. Я называл его Роберт, что было лучше, потому что всякий раз, когда я произносил «мистер Бёрнс», я представлял себе лысого мужика, построившего Спрингфилдский ядерный реактор. И маму Алисии я больше не звал миссис Бёрнс. Я называл ее Андреа. Теперь у нас были такие отношения.

Они, очевидно, решили, что необходимо сделать усилие в отношении меня. Сделать усилие — это значило спрашивать меня, что я чувствую по любому поводу и что меня беспокоит. Сделать усилие — это значило смеяться по часу, если я сказал что-нибудь похожее на шутку. И делать усилие — это значило говорить о будущем.

Они начали делать усилия примерно тогда же, когда перестали уговаривать Алисию сделать аборт. Они пытались уговорить нас обоих вместе и по отдельности. Но это была напрасная трата времени. Алисия хотела ребенка. Она говорила, что это единственная вещь, которую она хотела в жизни. Для меня это было бессмыслицей, но, по крайней мере, благодаря этому ее слова звучали солидно. И всякий раз, когда Роберт и Андреа подступали с этим ко мне, я отвечал: «Понимаю, о чем вы. Но она этого не хочет». А потом все перешло в стадию, когда уже делать аборт поздно, и они сдались.

Я знал, что они думают обо мне. Они думали, что я какое-то чмо, сломавшее жизнь их дочери, и в глубине души ненавидели меня за это. Знаю, это звучит смешно, но я мог их понять. Я имею в виду, что помочь тут ничем не мог, правда? А что они считали, что я чмо, — так это по незнанию. Главное, что их планы насчет Алисии рассеялись как дым. Не уверен, правда, что у них существовали настоящие планы, но наличие ребенка их планы, каковы бы они ни были, не включали точно. У таких людей, как они, не могло быть беременной дочки, и они даже не задумывались ни о чем таком, это было видно. Но они старались, и одним из проявлений этого старания было то, что они обращались со мной как с членом семьи. Потому и попросили меня жить с ними.

Я был у них в гостях, за поздним ужином, и Алисия начала рассказывать о книге, в которой прочитала, что ребенок может освоить десять языков, если начать учить его достаточно рано. Однако Андреа не слушала ее и спросила:

— Где вы будете жить, когда родится ребенок?

Мы переглянулись. Мы уже решили, просто не говорили им.

— Здесь, — сказала Алисия.

— Здесь?

— Да.

— Оба? — спросил Роберт.

— Оба — это кто? — уточнила Алисия. — Мы с ребенком или мы с Сэмом?

— Тогда, все трое?

— Да.

— Вот как, — кивнула Андреа. — Хорошо. Ладно.

— А как может быть иначе? — поинтересовалась Алисия.

— Я думала, ты будешь жить здесь, с нами, а Сэм будет приходить в гости, — ответила Андреа.

— Мы вместе! — отрезала Алисия. — Если мы не будем жить вместе здесь, будем жить где-нибудь в другом месте.

— Нет-нет, золотце, конечно, мы рады Сэму.

— То-то и видно!

— Правда-правда. Но вы слишком молоды, чтобы жить как муж и жена под родительской кровлей.

Когда я услышал эти слова, идея Алисии представилась мне совершенно безумной. Муж и жена? Муж? Жена? Я буду мужем? А Алисия моей женой? Не знаю, играете ли вы в ассоциации, когда кто-то произносит «рыба», а вы отвечаете: «море», «приманка» и «крючок». Но если кто-то произносит слово «муж», я представляю себе «пиво», «костюм» и «бритву». Я никогда не носил костюма и не брился — правда, пиво пробовал. А теперь у меня будет жена.

— Не драматизируй, Андреа, — сказал Роберт. — Алисия имеет в виду, что Сэм будет жить в одной комнате с ней и с ребенком. По крайней мере, какое-то время.

Это прозвучало ненамного лучше. Я никогда не жил в одной комнате с другими людьми с девяти лет, когда ночевал в гостях. Больше я этого никогда не делал, потому что не мог приучиться спать, когда кто-то ворочается в соседней постели. Все это начинало звучать слишком серьезно.

— Может, сначала Сэм будет к тебе приходить и ты посмотришь, как это? — спросила Андреа.

— Хочешь, чтобы я была несчастна, — давай, — огрызнулась Алисия.

— Ох, бога ради, — среагировал Роберт. — Ты же знаешь: не все, что мы делаем или говорим, мы делаем или говорим специально, чтобы разрушить твою жизнь. Изредка случается так, что мы думаем о твоем благе.

— Изредка, — буркнула Алисия. — Очень-очень редко.

— Я шутил...

— А я нет.

— А ты знаешь, Сэм, как ужасно спать в одной комнате с другим человеком?

Роберт с интересом взглянул на Алисию.

— Извини, но это правда, — подтвердила Андреа. — Уснуть невозможно. Сопит, храпит...

— Я не соплю и не храплю, — оборвала ее Алисия.

— Ты сама этого не знаешь, — возразила Андреа, — потому что никогда ни с кем не спала в одной постели. И ты не представляешь, как ты будешь спать после родов.

— Но ведь тебя никто не останавливал, когда ты решила переехать ко мне, — сказал Роберт, обращаясь к Андреа.

— Думаешь, я не задумывалась над этим? Да, это хороший пример. Ну что ж, Сэм. Перебирайся. Добро пожаловать в нашу дружную семью!

Если бы я был Робертом или Андреа, то сказал бы: «Вы разве не видите, на что это похоже? Муж и жена? Пусть Сэм живет со своей мамой. Он может видеть ребенка каждый день!» Но они этого не сделали. Может, и подумали, но не высказали, как бы я этого ни хотел.

Мне нужно было срочно позаниматься скейтингом.

Придя домой в тот вечер, я в первую очередь пошел в спальню и взял свою доску. Я этого не делал с тех пор, как уехал в Гастингс. Я прислонился к стене под плакатом с ТХ и выразил словами свое разочарование.

— Эго чересчур! — крикнул я.

— Мне не хотелось пускать в свою жизнь никакую женщину, не хотелось, чтобы она была вовлечена в нее на разных уровнях, — ответил Тони.