Карл Вурцбергер - Прежде чем увянут листья

— Способ человека выражать свои мысли содержит определенную позицию. Мой — тоже… Я использую те термины, которые мне кажутся наиболее подходящими для выражения моих мыслей. В нашем языке, например, есть немало слов, способных выразить радость, но значительная часть молодежи ограничивается одним словом — «фартово», сводящим на нет всю гамму эмоций.

— Не слишком ли строго вы судите?

— Лучше судить слишком строго, чем поверхностно. Это касается всех сторон жизни. Извините…

— А почему вы извиняетесь?

— Потому что мое высказывание носит общий характер, никого конкретно я в виду не имел, — тут же заявляет Цвайкант.

— Но разговоры обо мне во взводе ведутся, не правда ли?

— Да, — нехотя признается собеседник, и Юрген чувствует, что тема ему неприятна.

— И что говорят?

— Всякое. Сколько людей, столько мнений. Это обычное явление. Но многим не очень нравится, что человек, который по должности отвечает за соблюдение не только уставных требований, но и этических норм, сам же их нарушает. В связи с этим возникает вопрос: соблюдает ли он вообще этические нормы?

— Стало быть, ребята перестали меня уважать?

— Нет. Ребята ценят ваши военные знания и способности, музыкальный талант, уважают вас как человека. Но ведь командир — пример для подчиненных во всем. На него равняются остальные. Неплохо было бы, товарищ лейтенант, если бы вы урегулировали свои личные дела.

В два тридцать объявляется боевая тревога. Темно хоть глаз выколи, небо заволакивают тучи, порывы ветра предвещают долгожданный дождь. На марше взвод выполняет задачи охранения. Машины идут по незнакомой местности, подфарники освещают впереди лишь несколько метров разбитой колесами и гусеницами лесной дороги.

Вдруг на проезжей части возникает человеческая фигура — майор-посредник с повязкой на рукаве. С ближайшей просеки выползает штабная машина. Водитель нажимает на тормоза, и машина останавливается.

— Кто ваш заместитель? — спрашивает майор.

— Старшина Глезер.

— Кто замещает Глезера?

— Сержант Майерс, командир первого отделения.

— Кто второй заместитель?

— Сержант Барлах.

— Третий?

— Сержант Рошаль.

— Передайте ему командование на следующий этап маршрута. Вы и ваш заместитель — пересядьте в мою машину.

— Есть, пересесть в вашу машину! Сержант Рошаль, ко мне!

Юрген хочет проинструктировать Рошаля, но офицер-наблюдатель пресекает его попытку:

— Вы отдали приказ на марш?

— Так точно.

— Отлично. А теперь вы временно «вышли из строя». Пусть сержант действует самостоятельно.

— Прошу минуту, чтобы сориентироваться на местности и оценить обстановку, — обращается к нему Рошаль.

— Согласен. Действуйте!

— Рядовой Вагнер, ко мне!

«Хорошо, что я внимательно следил за маршрутом», — думает Рошаль, отыскивая на карте ориентир, по которому потом можно будет проверить направление движения.

— По местам! Вперед! Рядовой Вагнер, следите за дорогой и местностью.

Едва он успевает произнести эти слова, как радист принимает сообщение: предусмотренный маршрутом участок пути от развилки дорог непроходим. Приказано установить новый маршрут, решение доложить.

Рошаля охватывает страх: кто может знать заранее, какова в действительности дорога, обозначенная на карте как проезжая?

— Стоп! — приказывает он. — Дело дрянь. Идите сюда!

Принимается решение свернуть на лесную просеку, которая примерно за километр до пункта назначения уходит влево, а потом, севернее, вновь выходит к дороге, предусмотренной маршрутом.

— Внимание! — напоминает Рошаль. — Через каждые двести метров от просеки отходят ответвления. Если ошибемся, наверняка застрянем. Вперед! — Наклонившись к лобовому стеклу, он пристально вглядывается в темноту: — Вон он, наш пункт! Налево!

— Не может быть, — возражает Вагнер. — Это не он. По карте до него четыре километра, а мы проехали всего три, я следил по спидометру.

Рошаль колеблется:

— Вы уверены?

— Так точно, уверен.

— Хорошо, полагаюсь на вас. Вперед!

Вагнер оказывается прав: через два километра впереди машины вырастает облако дыма, ветер медленно рассеивает его между деревьями.

Рошаль открывает дверцу — в нос бьет резкий запах.

— Газы! — кричит он, вытаскивая из сумки противогаз и натягивая его на голову. — Передать сообщение командиру роты: участок дороги от Ягена, пункт 27, подвергся химическому нападению.

Приказ ему известен заранее: доложить вид боевого отравляющего вещества, его концентрацию, район заражения, принятое решение…

— Покинуть машины! Дозор химической разведки, вперед!

Голоса под масками звучат глухо. Солдаты и командир отделения бегают с прибором от одной дымовой шашки к другой и производят замеры.

Теперь надо подготовить донесение и сообщить о принятом решении. Рошаль ощупывает карманы. Не может быть! И снова его охватывает страх. Книжечка, в которую он занес самые важные формулы, осталась, наверное, на прикроватной тумбочке. Он еще листал ее перед сном — направление и скорость ветра, виды OB, характер местности… Черт возьми, человеческий мозг не компьютер!

Позади останавливается машина посредника. Из нее выходит майор, смотрит на часы. «Цвайкант — вот кто запоминает такие вещи!» — приходит вдруг в голову Рошалю.

— Рядовой Цвайкант, ко мне! — подзывает он и объясняет, в чем дело.

— Есть бумага и карандаш? — спрашивает Философ из-под маски.

Вскоре результаты анализа готовы. Рошаль хватает листок и бежит к радисту: «Командиру роты. Решение: зараженный участок преодолевать в защитных костюмах и застегнутых накидках».

Решение одобрено. Рошаль вздыхает с облегчением.

— Спасибо, — шепчет он Цвайканту. — По машинам!

Через полчаса командование взводом опять принимает лейтенант.

На рассвете они минуют лес. Недавно прошедший дождь прибивает пыль, и она уже не клубится позади машин.

Воздушную атаку штурмовиков взвод выдерживает с блеском. Солдаты молниеносно покидают машины и укрываются по обочинам шоссе.

До полудня проводятся занятия на учебном поле, где склоны холмов изрыты стрелковыми ячейками, окопами, траншеями, ходами сообщения. На противоположных холмах, за лиственным лесом, занимает оборону «противник». Боевая задача: с подготовленных позиций атаковать и уничтожить «противника», дальнейшие действия — согласно приказу.

Солдаты залегают в траншее на переднем склоне высоты, неподалеку находятся посредники, которые внимательно следят за приготовлениями к атаке.

Рошаль отдает приказ и ждет сигнала. По другую сторону, там, где «противник», видны вспышки выстрелов.

Мосс сидит на корточках в окопе рядом с Цвайкантом. Солнце светит им прямо в лицо. Они перешептываются.