Карл Вурцбергер - Прежде чем увянут листья

Рошаль, находящийся метрах в двух от них, в стрелковой ячейке, одергивает солдат:

— Тихо, вы!

Но Мосс все-таки успевает шепнуть Цвайканту:

— Я хотел сказать тебе, Светильник, что через две недели состоится наше обручение. В субботу мы отметим его с семьей невесты, а в воскресенье — с ребятами нашего подразделения. Тебя я приглашаю первым, потому что ты ужасно симпатичный парень.

— Спасибо, Уве. Я приду при одном условии: ты в свою очередь должен присутствовать на моем обручении, если мне вдруг придет в голову идея жениться. Увиливать не пытайся, я все равно сумею тебя отыскать…

Пять зеленых ракет! Рошаль отдает команду «Вперед!» и рывком выбрасывает свое тело из ячейки. Бросок за броском — солдаты атакуют стремительно, часто их действия упреждают очередную команду. Согнувшись, преодолевают они открытые участки, ведут огонь с ходу, ползут по-пластунски, используя для укрытия каждый ствол дерева, бросают учебные гранаты, спрыгивают в окопы «противника» и… мечтают хотя бы о минутной передышке. Но тщетно!

— Отделение Рошаля, на сдачу санитарных норм!

«Вот черт! — ругается мысленно сержант. — Из каждого взвода назначают по отделению, и надо же такому случиться, чтобы именно мы попали в их число!» А вслух командует:

— Отделение, за мной!

Простая перевязка, наложение шин, фиксация тела, вынос раненых с поля боя под обстрелом «противника». Все трудятся с полной отдачей, только Цвайкант беспомощно оглядывается по сторонам.

— Что случилось? — спрашивает его посредник. — Вы не знаете, как зафиксировать тело товарища в положении на боку?

Все смотрят на Философа, а тот смущенно заявляет:

— В данном случае я вынужден просить прощения, потому что этого не учил. Когда мы это проходили, я как раз лежал в постели с ангиной.

Рошаль просто немеет от возмущения. Именно оказание первой помощи они не повторили при подготовке к учениям, а Цвайкант и словом не обмолвился, что у него пробел.

Посредник поднимает вопросительный взгляд на сержанта: тот принимает упрек, вытягивается по стойке «смирно» и докладывает:

— Моя оплошность, товарищ майор. Завтра же солдат будет обучен.

— Это в его же собственных интересах. А за упражнение отделение получило бы «отлично», если бы не…

«Да, если бы не…» — думает Рошаль.

После обеда запланировано отрытие окопов. Стиснув зубы, солдаты вгрызаются лопатами в твердую как камень землю, перерубают и выбрасывают толстые корни. Уже через полчаса руки у них горят, а на ладонях появляются волдыри. Впрочем, это нормально. Ненормально другое — некоторые забывают при этом наблюдать за «противником» и донесения о его передвижениях становятся крайне скудными. Когда же после химического нападения отдается приказ о частичной дегазации, выясняется, что во флягах почти не осталось воды.

— Вы с ума сошли! — цедит сквозь зубы Рошаль. — Знали же, что произойдет дальше!

— Да все эта проклятая жара виновата! — ругается Мосс. — Мы думали, что где-нибудь по дороге вода попадется…

Рошаль в сердцах отворачивает колпачок своей фляжки.

— Вы думали… — ворчит он. — Возьмите мою воду, да смотрите, чтобы никто не заметил!

У Райфа тоже осталось полфляги. Теперь воды как раз хватает, чтобы протереть кожу всем.

А еще раз кризисная ситуация возникает вечером, когда вести отделение дальше должен Вагнер. Команды его правильны, но несколько запаздывают, и, когда «противнику» удается осуществить прорыв на стыке с соседним взводом, Вагнер забывает доложить об обстановке. И все-таки общими результатами, показанными отделением, присутствующие посредники довольны. К тому же принимается во внимание, что Вагнер солдат первого полугодия службы, что он не растерялся и даже в сложной обстановке сохранил присутствие духа.

На землю приходят сумерки. Солдаты отдыхают и принимают пищу — чай, хлеб, консервированную колбасу. Это первый прием пищи после раннего завтрака, и конечно, все проголодались, но едят не спеша, потому что слишком устали за день.

Цвайкант разглядывает изодранную кожу на руках и произносит:

— Теория, мой друг, мертва… Но и через это надо пройти. Я хотел бы извиниться за испорченную мной оценку по санитарной подготовке.

— Ты сказал — испорченную? — удивленно вопрошает Мосс.

— Конечно!

— Ой, держите меня, сейчас упаду! Нет, вы слышали? Наконец-то уста Светильника изрекли разумные слова.

— Благодарю за похвалу, — откликается Цвайкант. — Разрешите спросить, товарищ сержант: вы все еще довольны?

Улыбающийся Рошаль пристально смотрит на солдата, потом говорит со смехом:

— Этот пункт я хотел бы осветить позднее, когда закончатся учения. Вы согласны?

Результатами дня Юрген вроде бы тоже остается доволен. Взвод испытания выдержал, и с большой долей уверенности можно предположить, что оставшиеся упражнения будут выполнены им успешно. Отделения показали себя с лучшей стороны. Были, правда, недоработки, но никто не сорвался, не спасовал. Барлах, например, не совсем четко отдавал команды, запинался. Солдаты отделения Рошаля допускали оплошности в оборонительном бою. А вот Майерс показал себя молодцом: командовал уверенно, даже с долей бравады. Только во время атаки был момент, когда показалось, что солдаты его отделения выдохлись. Однако надо учесть, что им пришлось преодолевать самый трудный участок пересеченной местности. К тому же Майерс сумел расшевелить ребят, и во время решающего броска они наверстали упущенное.

В тусклом свете вечерних сумерек солдаты готовят позиции для обороны. Юрген проверяет окопы и ячейки, отдает распоряжения: усилить бруствер, расширить сектор обзора, обеспечить большую маневренность огня.

Солдаты устали — это заметно и по глазам, и по их замедленным движениям.

— Ну что мне с вами делать, ребята? — с отчаянием в голосе спрашивает Глезер и видит приближающегося Юргена. Он встает по стойке «смирно», докладывает, что проверяет боеготовность.

Юрген негромко интересуется:

— Опять все те же ошибки?

Глезер делает удивленное лицо:

— Обнаружили какие-нибудь непорядки?

— Да, обнаружил…

Глезер сдвигает каску на затылок:

— Трудно избавиться сразу от дурных привычек, для этого требуется время.

Вечером начинается отработка элементов по охране границы. Рошаль ведет отделение на условный участок границы, назначает пограничные посты, отдает приказ на охрану границы.

Июне и Райф должны занять наблюдательный пост, Мосс и Цвайкант выходят на патрулирование. Под наблюдением посредников Кюне выбирает позицию, ставит задачи по наблюдению и маскировке, определяет порядок взаимодействия на случай возможных нарушений границы, провокаций или вооруженного нападения. При имитации нарушения воздушного пространства вертолетом «противника» он действует быстро, решительно и осмотрительно.