Теодор Драйзер - Финансист. Титан. Стоик. «Трилогия желания» в одном томе [сборник litres]

Наконец он закончил. Его свидетельские показания и манера держаться произвели разное впечатление на присяжных. Первый из них по имени Филипп Молтри пришел к выводу, что Каупервуд лжет. Он не верил, что банкир не знал о своей неплатежеспособности за день до того, как закрыл свою контору. Такого не могло быть! Кроме того, вся система сделок между Каупервудом и Стинером заслуживала определенного наказания, поэтому во время слушаний он думал, что, когда присяжные удалятся в совещательную комнату, он вынесет вердикт «виновен». Он даже придумал кое-какие аргументы для убеждения других в виновности Каупервуда. Второй присяжный, торговец тканями Саймон Глассберг, не сомневался в своем понимании сути описанных событий и решил голосовать за оправдание. Он не считал Каупервуда совершенно невиновным, но не думал, что тот заслуживает наказания. Третий присяжный, архитектор Флетчер Нортон, считал Каупервуда виновным, но в то же время слишком талантливым для того, чтобы отправлять его в тюрьму. Четвертый присяжный, ирландский подрядчик Чарльз Хиллеган, довольно религиозный человек, считал Каупервуда виновным и заслуживающим наказания. Пятый присяжный, торговец углем Филипп Лукаш, считал подсудимого виновным. Шестой присяжный, горный инженер Бенджамин Фрейзер, склонялся к виновности Каупервуда, но был не вполне уверен в этом. Седьмой присяжный, брокер с Третьей улицы Дж. Дж. Бриджес, маленький человек с недалеким и циничным умом, считал Каупервуда хитроумным мошенником, определенно заслуживающим наказания. Восьмой присяжный, управляющий небольшой пароходной компанией Гай Э. Трипп, не определился со своим выбором. Девятый присяжный, бывший владелец клеевой фабрики Джозеф Тисдейл считал Каупервуда скорее виновным по формальным основаниям, но для него самого это не было преступлением. Каупервуд имел право совершить то, что он сделал под давлением обстоятельств. Тисдейл был настроен голосовать за оправдание. Десятый присяжный, владелец цветочной лавки молодой Ричард Марш, был сентиментален и склонялся на сторону Каупервуда. У него не было настоящих убеждений. Одиннадцатый присяжный, бакалейщик Ричард Уэббер, небольшой коммерсант финансист, но физически сильный человек, ратовал за осуждение Каупервуда и считал его виновным. Двенадцатый присяжный, оптовый торговец мукой Вашингтон Б. Томас, считал Каупервуда виновным, но допускал помилование после обвинительного приговора. Он был уверен, что люди способны к исправлению.

Так обстояли дела, когда Каупервуд покинул свое место, гадая, могли ли его показания произвести какой-то благоприятный эффект.

Поскольку право первого обращения к присяжным заседателям принадлежало стороне защиты, Стэджер вежливо поклонился своему коллеге и выступил вперед. Положив руки на перила ограждения перед скамьей присяжных, он начал свою речь, заговорив тихо и сдержанно, но эмоционально:

– Господа присяжные заседатели! Мой клиент, мистер Фрэнк Алджернон Каупервуд, известный банкир и финансист, ведущий дела на Третьей улице, обвиняется штатом Пенсильвания в лице окружного прокурора, в мошенническом присвоении шестидесяти тысяч долларов из городской казны Филадельфии в виде чека, выписанного на его имя девятого октября тысяча восемьсот семьдесят первого года и полученного от Альберта Стайерса, личного секретаря и старшего бухгалтера казначея города Филадельфия, исполнявшего свои обязанности. Итак, джентльмены, каковы факты, выявленные в этой связи? Вы слышали разных свидетелей и знаете историю в общих чертах. Для начала возьмем свидетельство Джорджа У. Стинера. Он поведал, что в тысяча восемьсот шестьдесят шестом году ему понадобился совет банкира или брокера, который мог бы рекомендовать ему, как повысить до номинала ценные бумаги городского займа, которые в то время торговались по очень низкой цене, и не только объяснить, но и справиться с этой нелегкой задачей. В то время мистер Стинер был довольно неосведомленным в финансовых вопросах. Мистер Каупервуд был весьма деятельным молодым человеком, брокером и трейдером на фондовой бирже. Он не только теоретически, но и фактически показал мистеру Стинеру, как можно справиться с этой задачей. Тогда же он заключил с мистером Стинером соглашение, подробности которого вы могли слышать от самого мистера Стинера. В результате этого соглашения ценные бумаги городского займа были переданы мистеру Каупервуду для продажи на бирже и с помощью искусных методик купли-продажи, – в тонкости которых здесь не стоит вдаваться и которые были разумными и законными в той среде, где действовал мистер Каупервуд, – доведены до номинала и удерживались на этом уровне несколько лет, что подтверждается свидетелями.

Итак, джентльмены, не правда ли, яблоком раздора в этом деле является немаловажный факт, который привел мистера Стинера в суд с обвинением своего давнего доверенного брокера в растрате и присвоении средств, а именно в том, что он присвоил шестьдесят тысяч долларов из городской казны без намерения вернуть эту сумму. Что же это? Неужели мистер Каупервуд тайно и без ведома мистера Стинера и его помощников проник в офис городского казначея и насильно, с преступными намерениями унес с собой шестьдесят тысяч долларов? Ничего подобного. Обвинение, как вам известно из объяснений окружного прокурора, состоит в том, что мистер Каупервуд открыто пришел к мистеру Стинеру между четырьмя и пятью часами дня за сутки до объявления о своем банкротстве. В течение сорока пяти минут он имел личную беседу с мистером Стинером; потом он вышел из кабинета и объяснил мистеру Альберту Стайерсу, что приобрел сертификаты городского займа для амортизационного фонда на шестьдесят тысяч долларов, за которые ему не было уплачено. Он предложил обозначить эту сумму в бухгалтерской отчетности казначейства и выписать чек на причитающуюся сумму, который и был получен. В этом есть что-то необычное, джентльмены? Что-нибудь странное? Разве сегодня здесь не было засвидетельствовано, что мистер Каупервуд являлся посредником, представлявшим городские интересы именно в таких сделках, о которых шла речь? Разве кто-нибудь из свидетелей утверждал, что он не покупал бумаги городского займа, как это происходило на самом деле?

Почему же тогда мистер Стинер обвиняет мистера Каупервуда в незаконном присвоении и злоумышленной растрате чека на шестьдесят тысяч долларов за сертификаты, которые он имел право покупать и которые он неоспоримо приобрел в данном случае? Вот в чем кроется причина – послушайте! – именно в этом. Когда мой клиент предложил выписать чек и положил его на собственный счет в своем банке, как настаивает сторона обвинения, он не разместил сертификаты на указанную сумму в амортизационном фонде. Будучи вынужденным под давлением финансовых обстоятельств в тот же день прекратить любые платежи, он с точки зрения окружного прокурора и заинтересованных лидеров Республиканской партии стал вором, растратчиком, мошенником, иными словами, виновником всех бед Джорджа У. Стинера и его равнодушных покровителей.