Теодор Драйзер - Финансист. Титан. Стоик. «Трилогия желания» в одном томе [сборник litres]

Каупервуд окинул посетителя сочувственным взглядом, поскольку он хорошо представлял, что будет дальше. Лишь несколько дней назад он предсказал этот крах в разговоре с Эддисоном.

– Мистер Каупервуд, – начал Стэкпул, – в моем портфеле находятся пятнадцать тысяч акций «Американской спички» на полтора миллиона долларов. Их рыночная стоимость в данный момент составляет три миллиона триста тысяч долларов, и они стоят каждого цента из трехсот долларов за акцию, если не более того. Я не знаю, насколько внимательно вы следили за развитием «Американской спички». Мы владеем всеми патентами на трудосберегающие механизмы, и более того, мы как раз собираемся заключить контракты с Италией и Францией по лизингу наших станков и производственных процессов на миллион долларов в год. Мы заключаем небольшие торговые сделки с Англией и Австрией, и разумеется, впоследствии мы собираемся выйти на рынки других стран. Компания «Американская спичка» будет производить спички для всего мира независимо от того, останется ли этот бизнес моим или нет. Эта «серебряная лихорадка» застала нас прямо посередине океана, и мы столкнулись с небольшими затруднениями, сражаясь с этой бурей. Я откровенный человек, когда речь идет о деловых отношениях такого рода, поэтому собираюсь точно сказать вам, как обстоят дела. Если мы сможем выбраться из шторма в спокойные воды, наши акции поднимутся до трехсот долларов за штуку до начала следующего года. Итак, если вы пожелаете, то можете приобрести их прямо здесь по сто пятьдесят долларов за штуку при условии, что не будете возвращать их на рынок до следующего декабря. Или, если вы не можете этого обещать… (тут он сделал паузу и попытался истолковать непроницаемое выражение лица Каупервуда.)… я прошу вас принять эти акции в залог по сто пятьдесят долларов на тридцать дней под десять – пятнадцать процентов или под любой процент, какой вы пожелаете назначить.

Каупервуд сцепил руки перед собой и покрутил большими пальцами, размышляя об этом последнем свидетельстве мирских невзгод и жизненной неопределенности. Время и случай сочетаются непредвиденным образом, и тут у него появлялась возможность отплатить тем, кто так долго досаждал ему. Если он выдаст ссуду из расчета по сто пятьдесят долларов за акцию, а потом быстро продаст весь пакет на бирже по двести двадцать долларов или дешевле, то «Американская спичка» вылетит в трубу. А когда акции упадут до ста пятидесяти долларов или еще ниже, он может выкупить их обратно, подсчитать прибыль, завершить сделку с мистером Стэкпулом, взять с него проценты и облизнуться, как сытый кот. Это было так же просто, как щелчок пальцами.

– Кто в Чикаго поддерживал эти ценные бумаги, кроме вас и мистера Халла? – любезно осведомился он. – Думается, я уже знаю, но хотелось бы иметь полную уверенность, если не возражаете.

– Никоим образом, никоим образом, – поспешил заверить мистер Стэкпул. – Это мистер Хэнд, мистер Шрайхарт, мистер Арнил и мистер Меррилл.

– Так я и думал, – заметил Каупервуд. – Они не могут принять у вас эти акции, верно? С них уже довольно?

– Да, – угрюмо подтвердил мистер Стэкпул. – Но я вынужден поставить условие для залога этих акций. Ни одна из них не должна быть выброшена на рынок, по крайней мере, до тех пор, пока я не смогу выполнить свои обязательства перед вами. Насколько мне известно, вы находитесь не в лучших отношениях с мистером Хэндом и с другими джентльменами, которых я упомянул. Но буду с вами совершенно откровенен: меня прижали к стенке, а в бурю годится любой порт. Если вы пожелаете мне помочь, я предложу лучшие условия, какие только смогу, и не забуду об этой услуге.

Он открыл портфель и начал доставать ценные бумаги: длинные зеленовато-желтые свертки, туго перехваченные резинками. В каждом свертке находилось по тысяче акций. Поскольку Стэкпул предлагал их ему, Каупервуд взял один сверток и легко покачал его в руке.

– Мне жаль, мистер Стэкпул, – сочувственно произнес он после короткой паузы. – Но я никак не могу помочь вам в этом деле. Я слишком занят другими делами и редко играю на бирже. Я не держу особого зла на джентльменов, имена которых вы назвали. Я не отвечаю ненавистью тем, кто ненавидит меня. Разумеется, я бы мог выкупить эти акции и завтра выбросить их на рынок, но я не собираюсь предпринимать ничего подобного. Мне хотелось бы помочь вам, и если бы я мог держать эти бумаги на депозите два-три месяца, то я бы это сделал. А так… – Он сочувственно приподнял брови. – Вы обращались к банкирам в городе?

– Практически ко всем.

– И они не могу вам помочь?

– Они загружены под завязку.

– Плохо. Мне правда очень жаль. Кстати, вы случайно не знакомы с мистером Миллардом Бэйли или с мистером Эдвином Каффратом?

– Нет, – с надеждой отозвался Стэкпул.

– Эти джентльмены значительно богаче, чем считают. Они часто имеют свободными довольно крупные суммы. Возможно, вам стоит обратиться к ним. Есть еще мой хороший приятель, Видера, хотя я точно не знаю, как обстоят его дела в данный момент. Вы всегда можете найти его в банке Двадцатого округа. Может, он пожелает выкупить большинство этих акций, хотя наверняка я этого не знаю. Он неплохой человек. Странно, почему никто не советовал вам обратиться к этим господам.

Никто из этих господ не дал бы и доллара за эти акции без распоряжения Каупервуда, но Стэкпул не имел понятия об этом. Их связь с магнатом никогда не была публичной.

– Большое спасибо, я так и сделаю, – сказал Стэкпул, возвращая в портфель свои несчастные акции.

Со всей любезностью Каупервуд вызвал стенографистку и продиктовал адреса вышеупомянутых джентльменов для своего гостя. Потом он тепло распрощался с мистером Стэкпулом. Расстроенный предприниматель сразу же решил попытать счастья не только с Бэйли и Каффратом, но и с Видерой. Он отправлялся в контору Бэйли, а Каупервуд уже разговаривал с ним по телефону.

– Вот какое дело, Бэйли, – сказал он, когда богатый лесопромышленник взял трубку. – Бенония Стэкпул, партнер Халла, недавно был у меня.

– Ясно.

– Он принес пятнадцать тысяч акций «Американской спички» – сто долларов по номиналу, текущая рыночная цена двести двадцать долларов.

– Ясно.

– Он пытается заложить все эти бумаги или любую их часть под сто пятьдесят за акцию.

– Ясно.

– Вам известно о неприятностях у «Американской спички», не так ли?

– Нет. Я только что приехал сюда и вижу, что все ведут игру на повышение.

– Тогда послушайте меня. Этот тренд будет сломлен. «Американская спичка» обанкротится.

– Ясно.

– Но я хочу, чтобы вы ссудили этому человеку пятьсот тысяч долларов по сто двадцать за акцию или еще ниже, а потом порекомендовали ему обратиться к Эдвину Каффрату или Антону Видере для ровного счета.