Теодор Драйзер - Финансист. Титан. Стоик. «Трилогия желания» в одном томе [сборник litres]

Между тем ситуация с «Американской спичкой» разрослась до угрожающих масштабов. Кроме пятнадцати тысяч акций, которые Халл и Стэкпул с самого начала приберегли для себя, Хэнд, Арнил, Шрайхарт и Меррилл приобрели по пять тысяч акций по сорок долларов за штуку и теперь были вынуждены поддерживать рынок, покупая по пять тысяч акций или больше от ста двадцати до двухсот двадцати долларов за штуку, причем самые крупные пакеты акций выкупались по двести двадцать долларов. Хэнд «попал» на полтора миллиона долларов, и, конечно же, он был чернее тучи. В возрасте пятидесяти семи лет мужчины, привыкшие к успешным финансовым расчетам и доверию к своей безошибочной интуиции, страшатся получить черную метку судьбы. Она открывает путь для пересудов о наступающей старости и слабоумии. Поэтому в этот жаркий августовский день мистер Хэнд сидел в резном кресле красного дерева в глубине своей твердыни и предавался невеселым размышлениям. Только сегодня утром, глядя на падающий рынок, он подумывал об открытой продаже, если бы не телефонные звонки от Арнила и Шрайхарта, предлагавших собрать большое совещание, прежде чем предпринимать какие-либо решительные действия. Чем бы ни закончился завтрашний совет, он был настроен выйти из игры и покончить с этим проектом, если Стэкпул и Халл не найдут хитроумный способ поддержать рынок без его участия. Пока он обдумывал, как это сделать, появился мистер Стэкпул, бледный, замученный и мокрый от пота.

– Ну вот, мистер Хэнд, – устало сказал он. – Я сделал все, что мог. До сих пор мы с Халлом удерживали стабильность на рынке. Вы видели, что происходило с десяти до одиннадцати сегодня утром. Игра закончена. Мы заняли все до последнего доллара и заложили все до последней акции. Туда ушло мое и Халла личное состояние. Кто-то из независимых акционеров или все сразу выбили почву у нас из-под ног. Четырнадцать тысяч акций, выставленных на продажу с самого утра! Вот и все. Больше ничего нельзя поделать, если только вы, джентльмены, не готовы пойти гораздо дальше. Если бы мы смогли организовать пул еще на пятнадцать тысяч акций…

Мистер Стэкпул умолк, ибо мистер Хэнд поднял вверх пухлый палец.

– И слышать не хочу об этом, – сурово заявил он. – Это невозможно. Сейчас я скорее выброшу свои акции на рынок и получу хоть что-нибудь, но не дам ни доллара. Уверен, что другие придерживаются такого же мнения.

Для пущей надежности мистер Хэнд заложил почти все свои акции «Американской спички» в разных банках, чтобы высвободить деньги для других целей. Он не собирался избавляться от своих ценных бумаг и понимал, что ему придется возместить сумму, под которую они были заложены. Но это была тонко рассчитанная угроза.

Мистер Стэкпул уставился на мистера Хэнда, выпучив глаза.

– Ну, ладно, – наконец сказал он. – Тогда я могу вернуться и объявить о банкротстве. Мы выкупили четырнадцать тысяч акций и удерживали рынок, пока могли, но теперь у нас не осталось ни доллара, чтобы покупать новые. Если банки или кто-то еще не возьмет в залог эти акции, то с нами покончено.

Мистер Хэнд, хорошо понимавший, что если мистер Стэкпул осуществит свое решение, то он сам потеряет полтора миллиона долларов, заволновался.

– Вы побывали во всех банках? – спросил он. – Что говорит Лоуренс из «Прери Нэшнл»?

– Все говорят одно и то же, – ответил Стэкпул, похоже, впавший в отчаяние. – То же, что и вы. У них больше нет резервов под залог акций. А все эта проклятая «серебряная лихорадка», только она, и ничего больше. Но в наших акциях нет ничего плохого. Курс восстановится через несколько месяцев. Он обязательно восстановится.

– В самом деле? – кислым тоном осведомился мистер Хэнд. – Это зависит от того, что произойдет в следующем ноябре. – Он имел в виду предстоящие выборы.

– Да, я знаю, – вздохнул мистер Стэкпул, понимавший, что он столкнулся не с теорией, а с обстоятельствами. – Черт бы побрал этого выскочку! – неожиданно воскликнул он и воздел правую руку, сжатую в кулак. (Он имел в виду апостола свободного обращения серебра.) – Это он во всем виноват. Ну что ж, если ничего нельзя поделать, то я пойду. Нам нужно где-то заложить акции, купленные сегодня. Даже если мы получим по сто двадцать долларов за штуку, это уже будет кое-что.

– Совершенно верно, – отозвался Хэнд. – Желаю вам успеха. Лично я больше не могу дать денег, но почему бы вам не обратиться к Шрайхарту и Арнилу? Я разговаривал с ними, наши позиции близки, но, если они изъявят готовность помочь, я присоединюсь. Сейчас я не вижу, что можно поделать, но, пожалуй, вместе мы могли бы найти какой-то способ избежать завтрашней резни на бирже. Но лишь в том случае, если курс не рухнет слишком сильно.

Мистер Хэнд подумывал, что Халла и Стэкпула можно будет заставить расстаться с теми активами, которые у них еще оставались, выкупив акции по пятьдесят центов или дешевле. Тогда можно будет разместить в доверенных, его, Шрайхарта и Арнила, банках и впоследствии продать с хорошей прибылью, частично компенсировав потери. По требованию «большой четверки» банки можно принудить к расходам. Но как именно это нужно сделать? Как?

Шрайхарт, устроивший Стэкпулу форменный допрос с пристрастием, когда тот наконец пришел к нему, выудил из него правду о визите к Каупервуду. По сути, Шрайхарт сам сделал нечестный ход, поскольку в этот же день выбросил на рынок две тысячи акций «Американской спички» втайне от своих коллег. Естественно, он хотел знать, есть ли у Стэкпула или у кого-то еще хоть малейшее подозрение на это. Именно поэтому он тщательно допросил Стэкпула, и последний, опасаясь повредить своей главной цели, решил покаяться в содеянном. Мысленно он оправдывался тем, что «большая четверка» все равно собиралась отвернуться от него.

– Почему вы пошли к нему? – воскликнул Шрайхарт, изображая крайнее изумление и досаду, хотя в определенном смысле он испытывал эти чувства. – Я думал, мы с самого начала достигли понимания, что его нельзя подключать к делу ни при каких обстоятельствах. Вы с таким же успехом могли обратиться за помощью к самому дьяволу!

В то же время он думал, как удачно все сложилось. Это была не только лазейка, позволявшая отмазаться от собственной грязной игры, но и, если пожелает «большая четверка», повод расстаться со злополучной фортуной Халла и Стэкпула.

– По правде говоря, в прошлый четверг у меня было пятнадцать тысяч акций, за которые мне нужно было выручить какие-то деньги, – застенчиво, но с некоторым вызовом откликнулся Стэкпул. – Ни вы, ни ваши коллеги не хотели и слышать об этом. Банки не принимали мои акции. Я решил позвонить мистеру Рэмбо, и он порекомендовал Каупервуда.

Как уже было сказано, на самом деле Стэкпул обратился к Каупервуду напрямую, но в таких обстоятельствах мелкая ложь выглядела уместной.