Томас Сэвидж - Власть пса

– Это точно.

– А ведь рагу, Джордж, – коронное блюдо того ресторана. Надо будет нам с вами еще разок туда выбраться.

– Идея превосходная. Уверен, моя супруга будет очень рада.

– Супруга, вы сказали? – Губернатор отступил назад от удивления.

Ему не сообщили, что Джордж женился. Вот тебе и советник. И к чему он такой нужен?

– Поздравляю, я и не знал.

– Мы обошлись без пышной свадьбы. Моя жена была вдовой.

Пожевывая сигару, губернатор понимающе кивнул. Вдовушка, значит. Теперь все вставало на свои места.

– Без пышной свадьбы, говорите?

– Именно, очень скромно отметили. Супруга так хотела.

– Что ж, Джордж, – рассмеялся губернатор, – вот и вас захомутали! Ах ты, старый пес! Впрочем, Джордж, мы с женой будем весьма рады пригласить вас на ужин – и не только ради жаркого!

Однако у Джорджа возникла идея получше.

Солнце спустилось за окружавшие Херндон горы. К тому времени, как с делами было покончено, в городе уже стемнело, и витрины магазинов зажглись теплым манящим светом. Джордж отправился к шорнику за сбруей и седлом, которые оставил на починку один из работников ранчо, а Роуз послал в продуктовую лавку за консервированными фруктами. Бёрбанки хорошо кормили своих работников, и те неизменно хвастались этим перед ковбоями с других ранчо. Роуз выбрала персики, любимое всеми лакомство, крепкие и сочные половинки фруктов в густом сиропе; такие скользкие, что одно неверное движение – и выпрыгнут на скатерть. Раньше она в большом количестве закупалась здесь продуктами для «Красной мельницы» [12] You Tell Her, I Stutter – песня Билли Мюррея, популярная в 1920-х гг. ( Здесь и далее примечания переводчика .) – половина свиной туши, три дюжины яиц, четыре окорока ветчины, четыре мешка картошки, галлоны малинового варенья. Однако в те времена ей приходилось ждать своей очереди. Теперь все было иначе. Хозяин лавки собственной персоной выходил обслужить миссис Бёрбанк, а его служащие изливали на смущенную девушку потоки любезностей. «Старшая миссис Бёрбанк особенно ценила наши деликатесы, – говорил хозяин, указывая на полки с консервированными лобстерами и крабами, паштетами и сырами. – В вашем доме всегда знали толк в еде». Роуз мучилась и презирала саму себя, однако покупала по пол-ящика того и иного яства. Почему покупки давались ей с таким трудом, она и сама не знала. Они как будто бы лишний раз возвышали Бёрбанков и принижали Джонни. Жене Джонни Гордона никто лобстеров не предлагал, не заставлял других покупателей из-за нее ждать.

Поужинать Джордж с Роуз отправились в «Шугар Боул». С высокого украшенного кессонами потолка из кремового металла свисали два огромных вентилятора. Лопасти их без остановки крутились, напоминая о давно прошедшем лете. Кроме пары путешественников, весело болтавших с неряшливой официанткой, в зале никого не было; и судя по тому, что девица не спешила обслужить чету Бёрбанков, в городе она обосновалась недавно.

– Удивительно, – подметил Джордж, – еще несколько часов назад я был здесь на обеде, а точнее, как говорят городские, на ланче. И знаешь что? – рассмеялся он. – Я снова собираюсь заказать палтуса.

– Опять, Джордж?

Сердце у Роуз сжималось всякий раз, когда Джордж начинал говорить, ибо беседы давались ему непросто. Супруга будто убедили, небезосновательно подозревала девушка, что разговаривать он попросту не способен. Но как же он старался!

– Посиди-ка тут минутку, – сказал Джордж, когда они закончили с ужином. – Холодает. Я выскочу, подниму шторки в машине. А ты пока допивай кофе.

Когда Джордж загрузил седло со сбруей на заднее сиденье, машина наполнилась запахом конюшни и лошадиного пота, напомнив Роуз о безотрадном пункте их назначения – ранчо. Снова из тени луны выскочат собаки и с лаем будут носиться по округе. Околдованные ночной тишиной, они с Джорджем пройдут от гаража к дому и, открыв входную дверь, окажутся в молчании комнаты. Джордж зайдет первым, рукой нащупает выключатель, послышится бурчание электростанции в подвале, и комната наполнится резким светом лампы. Они направятся в спальню переодеваться и поскорее потушат свет, чтобы унять грохот генератора. И тогда в новой тишине они услышат шмыганье и покашливание Фила, давно ожидавшего их приезда.

Пока машина уносилась вдаль, оставляя за собой мерцающие огни города, Роуз охватила печаль, и она погрузилась в размышления о тех простых людях, за которыми наблюдала из окон ресторана.

– Едем домой, ю-ху! – заговорил Джордж.

– Замечательно съездили, – отозвалась девушка, набрасывая на плечи накидку.

Она вздрогнула, вспомнив комнату Питера: душное тепло, как в теплице, и человеческий череп.

– Красиво луна светит, – добавила она.

– Знаешь, Роуз, я тут подумываю кое о чем.

– О чем?

– Помнишь, мы говорили о пианино?

– Помню.

– Роуз, а какое пианино самое лучшее? Мне нравится, когда ты играешь. Так радостно на душе становится.

– Конечно, я бы хотела иметь пианино, но я не настолько хорошо играю, чтобы покупать лучшее.

– Глупости! Ты просто великолепна! Роуз, моя мать всегда любила слушать музыку на «виктроле», но сыграть ничего не могла. Когда я рассказал про тебя, она призналась, что всегда хотела научиться. Сказала, как мне повезло найти такую талантливую жену. Талантливую! Вот именно так она сказала.

– Ты не слишком приукрасил мои способности?

– Да как можно! А знаешь, для кого ты будешь играть?

– Для тебя.

– Для меня, разумеется. А еще для губернатора и губернаторской жены.

– О господи, Джордж! – воскликнула Роуз.

Прямо дыхание перехватило.

– Он приедет первого числа. Подумал, ты будешь рада встретиться с губернатором. Он отличный малый.

Какое-то время они ехали в тишине, и вдруг Джордж заговорил снова:

– Только что проехали то место, где мы устраивали пикник. Наш зимний пикник, Роуз.

– Да, правда?

Роуз с ужасом осознала, что не только пикник остался в прошлом. Она снова представила приезд на ранчо. Как в лунном свете увидят они бревенчатую громаду дома, раздастся собачий лай – будто они с Джорджем какие-то бродячие цыгане; они зайдут внутрь и услышат нетерпеливое покашливание Фила.

Пианино «Мэйсон энд Хэмлин», завернутое от снега в серый брезент, прибыло в Бич из Солт-Лейк-Сити. Отсюда на грузовике, пригнанном из Херндона, инструмент должны были доставить на ранчо. По словам работника станции, пианино весило не меньше тонны, а в транспортной компании возникли некоторые сложности. Сделав несколько звонков в Херндон, смотритель станции рассказал Джорджу, что грузчик их женился и уехал на несколько дней провести, как и полагается, медовый месяц. В одиночку, говорил он, водителю пианино не поднять, и компания вовсю ищет грузчику замену, однако Бич не то место, где легко найти подходящего человека. Джордж хорошо помнил того водителя: высоченный тип, выше прочих примерно на голову.