Томас Сэвидж - Власть пса

В Херндон она приехала немного за полдень. Руль старого «рео» был установлен на такой нелепой высоте, что Роуз никак не могла решить, как ей лучше сесть – прямо, возвышаясь над рулем, как и подобает миссис Бёрбанк, или скрючившись. Сотни распылителей сверкали радугой на сотнях лужаек; с флагштока на фасаде здания суда вяло свисал флаг; обнюхивая стены, крутилась собака. На ступенях суда, нежась в лучах солнца, беседовали мужчины – стоило Роуз проехать мимо, как они обернулись, чтобы взглянуть на нее. Ослепительным светом блистали окна гаража c новенькими «фордами». Служитель продуктовой лавки выстраивал в витрине пирамиду из апельсинов. Здесь ей всегда старались угодить, однако Роуз чувствовала себя самозванкой, ребенком, играющим во взрослого, – девицей в роли миссис Бёрбанк.

Питер был готов к отъезду: на тщательно уложенных волосах уже высохла вода, сияли начищенные ботинки, на шее красовался галстук.

– Ты плохо ешь, – заметила мать, увидев мальчика.

– Я ем достаточно, – улыбнулся Питер.

– Разве? Так исхудал, на чем только брюки держатся! Правда, не понимаю.

– Не переживай, я всегда так выглядел.

Отцовские книги! Когда мать и сын поднялись в спальню, в которой как будто никто никогда не жил, Роуз охватила странная, невыразимая тревога. Она и сама не могла понять причины внезапного страха. Может, виной безжизненность комнаты? Питер не мог не внести хоть толику беспорядка! Или дело в книгах его отца – горьком напоминании о Джонни и о том, каким неудачником он себя считал?

Роуз всегда гордилась аккуратностью сына, теперь чрезмерная опрятность, равно как и легкая шепелявость мальчика стали ее тревожить. Питеру не спастись от насмешек Фила. Неужели мальчик будет так несчастлив, что захочет вернуться в эту мертвецкую комнату в Херндоне?

– Ты подрос, есть куда поправиться.

Если Питер вернется в Херндон, нет сомнения, по городу поползут слухи. Это будет началом конца их мирной жизни, ведь люди так любят смаковать чужие несчастья! Однако, размышляла Роуз, глупо волноваться о слухах: если мальчик действительно счастлив в своей мертвецкой комнате с шахматами, книгами и черепом – это его право. Но если он счастлив здесь только до тех пор… До тех пор что? Мысли о будущем давались ей с трудом, и Роуз почувствовала в душе тот же неприятный осадок, как тогда, когда к ней обернулись мужчины на ступенях здания суда. Девушка не понимала, кто она и что с ней будет дальше.

– Книги ты здесь оставишь на лето?

– Оставить? С чего бы?

– Но их так много.

Их правда было много. Тома «Британики». Полное собрание медицинской энциклопедии – черные корешки затхлых и тяжелых старых фолиантов, купленных Джонни у старьевщика. Книги о плоти и книги о костях.

– Я думал об этом, – пробормотал Питер. – Но ты ведь понимаешь… Ты же понимаешь?

– Что ж… конечно, понимаю.

– Когда поедем на ранчо, расскажешь, как прошел ваш ужин с губернатором. Ты почти ничего про него не говорила.

У обеих латунных кроватей в комнате Фила стояло по книжному шкафу со стеклянными дверцами. Один для старшего брата, другой для младшего – так было всегда. Шкаф Джорджа много лет стоял нетронутым, в нем хранились лишь стопки детских журналов «Сент Николас» и «Американ Бой», а с тех пор как Джордж перешел на «Сатердей ивнинг пост», открывать его надобности не возникало. Шкаф казался Филу микрокосмом жизни брата – по большей части она состояла из того, что он прочитал, тогда как собственным мнением Джордж почти не обладал.

На полках Фила не имелось ни книг, ни журналов – он использовал шкаф как витрину для тех вещей, что когда-то привлекли его внимание. Здесь хранились найденные им наконечники стрел, веером рассаженные на доске, обтянутой зеленым фетром. Мастерским было и само расположение предметов, разных по размеру и материалу, но сведенных в удивительную гармонию. Один из лучших наконечников Фил насадил на древко стрелы – именно так, как крепят их индейцы. Здесь же лежали окаменелости трилобитов и песчаники с отпечатками ископаемых папоротников – свидетели тех дней, когда страна была скрыта под водами древнего моря. В шкафу покоился волчий череп, а также чучело куницы, которую Фил поймал, убил и освежевал собственными руками – как естественно смотрелось ее гибкое тельце на маленьком бревнышке! Каждый предмет являлся отражением той или иной грани многочисленных дарований Фила, памятником его невиданному терпению и способности замечать то, что упускали из виду другие.

На одной из полок были выставлены камни, кристаллы, агаты – и здоровый кусок золотоносного кварца. Кварц всегда вызывал у Фила особую улыбку. Как-то раз, несколько лет назад, на ранчо гостил пару дней горный инженер, приятель Старика Джентльмена из Солт-Лейк-Сити.

– Где, черт подери, ты достал его? – с выпученными глазами спросил он Фила, сжимая минерал в руке.

– Да прямо там, вон на тех холмах.

– Отобрал с него пробу?

– Нет, разве надо было?

Действительно, к чему ему брать пробы? Фил и так знал, чего стоит такой кусок.

– А жилу искал, откуда этот обломок родом?

Забавно было наблюдать, как инженер распалялся, едва сдерживая восторг.

– Эх, через пару лет пытался найти то место, но так ничего и не нашел.

– Вон там, говоришь?

– Все, что я помню, – невинным голосом уточнил Фил, – это где-то в верховьях Блэктейл-крик, где родник впадает в реку. – И спросил, взглянув на инженера небесно-голубыми глазами: – Разве это что-то ценное?

– Да знаешь… – замялся гость, – если внимательно посмотреть, то, кажется, и не особо.

Терпения Филу не занимать. Он нисколько не удивился, когда на следующее лето к Блэктейл-крик направилась экспедиция золотоискателей. Достав со шкафа бинокль, он встал у окна и принялся наблюдать, как приятель Старика Джентльмена вместе со своими дружками натирали холеные ручки о кирки и лопаты. Фил знал, где была жила – в добрых двадцати милях от того места, где рыскал инженер. Как же он презирал людей, которые ради наживы готовы выставить себя на посмешище!

Незадолго до того, как золотоискатели сдались и приготовились сматывать удочки, Фил вскочил на коня и направился к ним. Ну и потешил он себя, слушая оправдания инженера, красного, как вареная свекла:

– Подумал найти здесь немного кварца. Неплохо будет смотреться в музее.

– Ах, ну, успехов. Заедете повидать Старика Джентльмена?

Бывают же на свете идиоты!

И вот представьте, одним июньским днем Фил вернулся в комнату и замер на пороге: что-то изменилось. Что-то здесь явно переставили, и, вне всяких сомнений, это был шкаф Джорджа. Его не просто переставили, его вынесли из комнаты, оставив лишь накопленные за долгие годы комья серой пыли на полу. В гуще пыли завалялась пара каменных шариков, в какие играли мальчишки, и Фил машинально сложил руку в подобие кулака, будто готовясь к выстрелу. В детстве ему не было равных в шариках.